В апреле 1919 г. большевистская Красная армия захватила Крым, кроме Керченского полуострова, где некоторое время свои позиции еще удерживали деникинцы. Крымское «рабоче-крестьянское правительство» возглавил младший брат Ленина Дмитрий Ульянов, пьяница и ловелас. 6 мая большевики Крым провозгласили Крым Социалистической Советской Республикой.

Дмитрий Ульянов, находившийся в Крыму уже шесть лет, познакомился с молодой симпатичной террористкой с Волыни. Сам факт знакомства и курортного романа младшего брата Ленина с Фанни Каплан в советское время тщательно замалчивали. Но сведения об этой истории не только передавались по «сарафанному радио» через евпаторийских старожилов, но и остались в мемуарах некоторых революционеров. Произошло это так. В мае 1917 года в Евпатории земский врач Дмитрий Ильич Ульянов познакомился с 28-летней амнистированной Временным правительством России от каторги Фейги (Фанни) Ройтблат-Каплан. Как «политическая узница, пострадавшая от царского режима», женщина получила от революционеров путевку в «Дом каторжан», являвшийся санаторием для оголтелых преступников, отдавших годы жизни борьбе с властью. Каплан, вошедшая в революцию на заре своей ранней юности, провела десять лет в Акатуйской тюрьме (625 км от Читы), заработав туберкулез и посадив зрение. Прибыв в Дом каторжан, она познакомилась с уездным врачом Ульяновым, который прежде практиковал в Феодосийском уезде, а затем обосновался в Евпатории. Можно упомянуть, что брат В.И. Ленина Дмитрий в годы Первой мировой войны служил в армии, а после мобилизации прибыл ординатором во 2-й Севастопольский военный госпиталь.

Евпаторийский краевед и экскурсовод Павел Хорошко поделился: «О близких отношениях Фанни Каплан и Дмитрия Ильича я впервые услышал и осознанно воспринял эту информацию где-то году в 68-м, в застольных беседах своего деда — летчика, полковника ВВС, лично знакомого с Василием Сталиным и Аметханом Султаном. У нас дома часто собирались его друзья — евпаторийская элита того времени: старые большевики, офицеры, интеллигенты, из которых почти всем пришлось пройти сталинские лагеря. Сомневаться в достоверности этого факта мне никогда не приходилось, потому что и без этих рассказов о романе Каплан и Ульянова у нас в городе в 50 — 60-х годах уже прошлого века сохранялось немало устных свидетельств других очевидцев. По понятным причинам, тогда никто не решился бы эти истории записать и оставить для потомков на бумаге».

Ловелас Дмитрий Ульянов обратил внимание на прибывшую на отдых Фанни, которая, как большинство революционерок, отличалась свободой нравов и не избегала мужских ухаживаний.

Журналист Майк Львовски писал: «В элитном кругу революционеров бывали и «афинские вечера», где свобода взглядов распространялась и на сексуальные отношения. Необычный курортный сезон 17-го года набирал обороты, атмосфера была пронизана ожиданиями крутых перемен, над городом витал дух романтики и авантюризма! На пляжах евпаторийцы с изумлением наблюдали за выходками пропагандистов общества «Долой стыд!» — обнаженные люди призывали отдыхающих освобождаться от обывательских предрассудков и раздеваться…»

Другой исследователь, крымский историк Вячеслав Зарубин подчеркивал: «Я склонен к тому, что две слабости Дмитрия Ильича — вино и женщины — вполне могли привести к знакомству с Каплан». Любопытно, что, как утверждают некоторые историки, в критический момент, когда Каплан, как основную подозреваемую в покушении 30 августа 1918 года на Ленина допрашивали чекисты, она постоянно твердила, мол, перед выстрелом в Ильича вспомнила ласки Дмитрия на мысе Тарханкут. «До 3 сентября, когда Каплан расстреляли и сожгли в бочке за Кремлевской стеной, ее допрашивали несколько раз и не все протоколы опубликованы, — утверждает Хорошко. — Известно, что десять страниц отсутствуют, как раз связанных с показаниями о ее пребывании в Крыму».

Имя Фанни Каплан осталось в истории не в связи с романом с братом «вождя революции», а в связи с покушением на этого самого вождя. 30 августа 1918 года она стреляла в Ленина и ранила его. Не было ни суда, ни следствия, всю вину возложили на полуслепую женщину. 3 сентября 1918 года комендант Кремля Павел Мальков убил Каплан выстрелом в затылок. Тело террористки и недавней ярой большевички, отсидевшей долгие годы в царских тюрьмах и ссылках за то, чтобы пришли к власти подобные уроды, сожгли в железной бочке. Как говорят: кесарю — кесарево…; таков итог всех без исключения революций, пожирающей своих детей. Присутствовавший при акте вандализма, вернее, садизма — расстреле и сожжении — большевистский рупор поэт Демьян Бедный, почувствовав запах горелой человечины, упал в обморок.

В довершении образа Каплан можно сказать, что эта еврейская девочка, действующая под кличкой Дора, уже в 16 лет принимала участие в подготовке покушения на генерал-губернатора Киева. Вместо акта терроризма 22 декабря 1906 года произошло божье возмездие: бомба взорвалась прямо в ее номере гостиницы «Купеческая» на Подоле, осколками посекло руки, ноги и лицо бомбистки. Ее арестовали с паспортом на имя Фейги Хаимовны Каплан, отправили на каторгу, заменив тем самым смертную казнь. На Акатуйской каторге Каплан познакомилась с эсеркой Марией Спиридоновой и увлеклась программой социалистов-революционеров. Освободили Каплан в марте 1917 года по личному указанию члена партии эсеров, министра юстиции Александра Керенского. После чего она отбыла в Крым, в объятия Дмитрия Ульянова.

Журналисты и исследователи, пытающиеся проследить причастность Д. Ульянова к красному террору в Крыму, не могут найти прямых доказательств, ибо любые порочащие документы или уничтожены, или спрятаны так, что обычным «копателям сенсаций» до них не добраться. Но уже то, что этот слабохарактерный, склонный к пьянству человек был в руководстве Крыма в 1920–1921 годах, когда тут свирепствовали Розалия Землячка и Бела Кун, говорит о многом. Также следует учесть и слухи, в которых В. И. Ленина обвиняли в том, что он мог предложить конфеты с ядом детям «всякой сволочи», — этакий большевистский кураж. И что яды ему мог поставлять брат-доктор. Между прочим, о садистских наклонностях супруга писала в своих воспоминаниях и Надежа Константиновна Крупская (если кто уже не знает — жена Ленина).

Не все знают и то, что Дмитрий Ильич входил в тройку по чистке Таврического университета. Утверждают, что в итоге по просьбе товарищей его убрали из Крыма за чрезмерное пьянство.

Однако если применение ядов в Крыму в период захвата полуострова большевиками, утверждавшими свою власть методами резни и террора, — закрытая страница истории, то следует упомянуть, что были и другие, не менее уникальные страницы о других методах в этой неправедной борьбе.

В 20-е — 30-е годы XX века чекисты/энкаведисты запустили в советской стране уникальную программу уничтожения людей, изменения их внутренней божественной сущности, применяя эксперименты с высоко— и низкочастотными излучениями, с «психическими лучами» и радиолучами.

Известно, что наиболее удачные эксперименты по отработке методики обработки людей радиотехническими средствами провел ученый Борис Георгиевич Михайловский. В конце 20-х годов XX века он был научным сотрудником Рентгеновского института Крымского народного комиссариата здравоохранения, членом Всесоюзного общества хирургов и Всесоюзного общества рентгенологов и радиологов, членом Крымской научной ассоциации. И успешно лечил больных. В 30-х годах Михайловский был арестован НКВД, после чего продолжил свои опыты в персональной тюремной камере, а, может, в подвалах Лубянки, где уже вовсю проводились пытки с использованием высокочастотного излучения вкупе с наркотиками. Пребывавший в заключении ученый продолжал исследования с радиоволнами, изобретая, как было указано сверху, «подавитель воли» — такой прибор, чтобы попавшие под его воздействие люди исполняли абсолютно все приказы. Впоследствии один из заключенных так писал об этом человеке: «Мы дали ему кличку Доктор: он почти каждый день слушает нас, измеряет нашу температуру. Странно, но большинство из того, что он делает, я не могу вспомнить. Помню, как пришли к нему, помню, как выходил. А что было между… Нет, я не могу вспомнить! Не могу! И это страшно! Вчера, как донес тюремный телеграф до нашей камеры, из пятого барака не вернулись четыре человека, а позже Кривой (сидит за убийство малолетнего ребенка и жены) увидел, как их грузили на ЗИЛ с надписью «Хлеб». По его словам, четверых человек словно сбросили откуда-то с высоты или по ним проехал каток — они напоминали кровавые отбивные! А еще мне удалось подслушать разговор пьяных вертухаев — они тоже боялись заключенного из пятого барака!»