— А кто такой Рубен?

— Мой брат. Он сейчас в столовой. А вообще он учится в Калифорнийском технологическом институте. На втором курсе.

— А раньше ты этого юношу видела? — спросила я.

На локоть мне легла ладонь доктора Матлага, дававшей понять, что наше время истекло.

— Я его не знаю, — сказала Молли. — Может, мне приснилось. — Она впервые посмотрела на меня. — Но мне все равно, кто он. В моем сне он был ангелом.

Девочка закрыла глаза, и слезы покатились из-под красных полукружий, лишенных ресниц.

— Ханни чист, — сказал Джейкоби, стоя над нами. Тень от его грузной фигуры заслоняла наши столы. — В ночь пожара у Мичемов он работал на месте взорвавшейся метамфетаминовой лаборатории. Сказал, что говорил вам об этом.

Ханни действительно упоминал, что пожар у Мичемов — его второй вызов за ночь.

— Я говорил с пятью людьми, которые работали в ту ночь по подпольной лаборатории. Все клянутся, что Чак находился там, пока не поступил звонок о Мичемах. А я подтверждаю, что Мэтт Уотерс отбывает пожизненный срок за убийство Кристиансенов.

Конклин вздохнул.

— Продолжайте работать, — заключил Джейкоби. — Выясните, что общего у жертв. Боксер, возьмешь себе в помощь Макнейла и Чи. Сосредоточься на Малоунах и Мичемах, это наш округ. Вот имя того, кто первым осматривал сгоревший дом Чу в Монтерее. Конклин, тебе не мешает извиниться перед Ханни — вы вместе работаете по этим делам.

На этом Джейкоби потопал обратно в свой кабинет.

— Мне ему что, цветы купить? — спросил Рич.

— Боюсь, он тебя неправильно поймет, — хмыкнула я.

— Слушай, Линдси, ведь все было логично! Книга-то о поджигателе, который расследовал поджоги, а Ханни ее проглядел!

— Ричи, ты принял мужественное решение, рассуждал здраво и не нападал на него. Ты вынес свои подозрения на обсуждение в присутствии непосредственного начальника. Ты действовал абсолютно правильно. Я рада, что мы ошиблись.

— Слушай, ты его дольше знаешь. Мне теперь что, ожидать проколотых покрышек?

Я не удержалась от улыбки:

— Знаешь, Ричи, я думаю, Чак настолько расстроен, что не нашел этой книги, что скорее порежет собственные покрышки. Ты ему скажи: «Я хочу извиниться, не держите на меня зла». И обменяйтесь крепкими мужскими рукопожатиями.

Секунду я выдерживала хмурый взгляд Рича, зная, как ему нелегко, и всей душой сочувствуя, а потом ответила на звонок.

— Лапочка, у тебя и Конклина есть минута спуститься ко мне? — спросила Клэр. — Мне надо вам кое-что показать.

Клэр подняла голову, когда мы с Ричем распахнули двери анатомического отделения. Она была в бумажной шапочке с цветочным рисунком и в фартуке — завязки едва сходились на округлившемся стане.

— Привет, — сказала Клэр. — Вот взгляните.

Вместо трупа на столе лежала разрезанная пополам трубка, похожая на мышцу, длиной дюймов семь.

— Что это? — спросила я.

— Трахея шнауцера. Ханни нашел песика в кустах возле дома Чу. Видите, какая розовая? Сажа в дыхательном горле отсутствует, окиси углерода в тканях нет, так что не было собачки в доме во время пожара. Скорее всего пес гулял во дворе, поднял тревогу, и кто-то ударил его по голове — видите трещину?

Вот тебе и ориентировка на Грейберда. Кому же выпадет печальная миссия сообщить Молли, что собака тоже погибла? Клэр рассказывала, как целый день добивалась выдачи тел Джорджа и Нэнси Чу из похоронного бюро.

— Чужая юрисдикция, и дело ведем не мы, но я в конце концов получила разрешение от сына супругов Чу, Рубена. Сказала, если мне придется свидетельствовать на стороне обвинения, а я не осмотрю тела всех жертв, адвокат убийцы не оставит от меня мокрого места. — Я ободряюще промычала «угу», и Клэр продолжила: — Рубен Чу совсем расклеился, нес чепуху — не хочу, говорит, чтобы родители страдали от новых унижений, — но все-таки дал разрешение. Трупы я отправила на рентген.

— А предварительный результат? — осторожно спросила я.

— Очень сильно обгорели, конечности отвалились во время транспортировки, но на одной щиколотке Джорджа Чу сохранились несколько витков моноволоконной лески. Вот вам, друзья мои, и железное доказательство, что жертвы были связаны.

— Клэр, ты просто ас.

— Еще я собрала достаточно крови для токсикологического анализа…

— Ты долго будешь тянуть с сенсацией?

— Вспомни свои слова — я живу, чтобы тебя огорчать! Рассказываю как умею, — засмеялась Клэр, дружески стиснув мне плечо. Она вынула листок из коричневого конверта, положила на стол рядом с собачьей трахеей и повела пальцем по колонке данных. — Высокое содержание алкоголя в крови у обоих. Либо много выпили, либо приняли внутрь высокооктановое вещество.

— Как Сэнди Мичем?

— Практически да.

Я открыла латинскую фразу у себя в блокноте. «Sobria inebrietas» — «Опьянение без вина». Выбрав в сотовом телефон Чака Ханни, я нажала вызов. Если я права, это объясняет, почему он не почувствовал запаха горючих жидкостей ни на одном из пожарищ.

— Чак, это Линдси. Скажи, все эти возгорания можно было устроить с помощью спиртного?

Солнце село. Кто-то из ночной смены включил беспощадно-яркий верхний свет. А мы с Ричем по-прежнему блуждали в потемках. Неизвестный, но очень довольный собой убийца сейчас ужинал, поднимая тост за свой успех, или планировал новый поджог, а мы не знали, кто он и где нанесет следующий удар.

Чи и Макнейл повторно опрашивали друзей и соседей Малоунов и Мичемов, а мы с Конклином сидели в отделении, вместе просматривая материалы дел об убийствах. Мы перечитали отчет Клэр, с лупой рассмотрели фотографии зевак на всех пожарах, ознакомились с заключением по сравнительному почерковедческому анализу латинизмов в книгах из сгоревших домов. Эксперт писал: «Трудно сказать со стопроцентной точностью, потому что надписи сделаны печатными буквами, но весьма вероятно, что все представленные образцы написаны одной рукой».

Мы перечитали собственные отчеты о визуальных осмотрах мест преступлений в попытке выжать из них хоть пару озарений, перекидываясь короткими фразами, вербальной стенографией, как говорят между собой напарники. Но иногда между нашими столами вольтовой дугой возникала иная связь, о которой я запрещала Ричу говорить.

Я встала, прошла в туалет и умылась. Взяв два кофе — себе и Конклину, черный, без сахара, — я вернулась за стол.

— Ну, что у нас есть в итоге?

Вокруг кипела работа ночной смены — хождения, разговоры. Рич принялся загибать пальцы, перечисляя, что удалось установить: