* * *

– Песня про то, как девушка своего парня продинамила и он чуть не околел на холоде! – прокомментировал бессмертное творение Адамо Андрей Мурашов, застукав двух уже совсем не юных, но изрядно расчувствовавшихся барышень, принявших по случаю встречи в Париже молодого божоле сюперьер, за исполнением «Томбэ ля нэжэ» нестройным дуэтом.

– Андрюша! Какой же ты толстокожий слон! И за что я тебя обожаю?! – Люда нежно прижалась к мужу.

Даша невольно залюбовалась ею. Давно ли подружка была угловатой и резкой, простой девочкой из забытого богом северного российского захолустья. И вот какая она стала – почти что парижанка Людмила Мурашова. К большому удовольствию Даши, Люда, обретя не просто столичный, а парижский лоск и шарм, осталась нормальной подругой. Она не зазналась и искренне была рада встрече.

– Даш, ну, мы и не поболтали толком! – запричитала она, когда Даша все-таки засобиралась вечером в свой отель.

Андрей тоже уговаривал ее остаться, но Даша остановила его:

– Андрюш, я же только приехала! Слово даю – мы еще встретимся! Но жить мне удобнее там. У меня ведь не просто отпуск! У меня еще и рабочие будни! Я уже завтра встречаюсь с одним знакомым художником, а послезавтра в этот отель приедет мой новый приятель с подругой из Голландии. Так что я буду все дни в бегах. Но к вам выберусь еще не раз! Еще успею вам надоесть!

Даша прибыла в отель вечером. Номер в «Аполло опера» она забронировала еще в Петербурге. Отель небольшой и достаточно скромный. Будь Дарья одна, она бы выбрала что-нибудь другое для проживания. Но ее голландский друг Франк – человек в средствах хоть и не стесненный, считал, что платить за ночлеги в Париже вдвое, а то и втрое больше – безумие. Он сам выбрал этот отель на тихой улочке Де Дуэ, вблизи Больших бульваров и Монмартра.

Правда, и квартал парижских красных фонарей тоже тут был. И Дарью немного помучали сомнения по поводу выбора отеля ее голландскими друзьями. Был в этом какой-то намек. Впрочем, ей и самой хотелось пожить в таком месте, откуда пешком можно легко дойти до «Мулен Руж» и «Опера Гарнье», где стоило лишь завернуть за угол дома, и вот он, как на ладони, высокий, ослепительно-белый и воздушный, словно свадебный торт, Сакре-Кер. А из Дашкиного окна, что под самой крышей на шестом этаже, хорошо было видно силуэт Эйфелевой башни.

Самый парижский вид, лучшего и желать было нельзя...

* * *

Даша любила отели. Для нее каждый раз это был ее новый дом, который ей предстояло обживать. Даже если это был дом всего на два дня, Дашка делала из него свой дом. Вещи в шкаф, сумку на колесах подальше с глаз долой, косметику, щетку, зубную пасту – в ванную, тапочки на ноги.

Даша выглянула из окна, под которым далеко внизу жила своей привычной жизнью парижская улица Де Дуэ. В лавке на углу белозубые арабы торговали до глубокой ночи фруктами. Жилой дом напротив, в котором почему-то было совсем мало освещенных окон, огромной серой глыбой нависал над мостовой. Дом заворачивал своим тяжелым телом за угол, и весь этот угол на первом этаже сиял, словно мастерски ограненный бриллиант – там находился ювелирный магазин, и в ярко освещенных витринах его днем и ночью нежились драгоценности.

Вид за окном, звуки за стеной, новая постель, душевая кабина в ванной – Даша знакомилась со своим временным домом. И он ей нравился.

* * *

Затренькал тихонько телефон на низком столике. Даша сняла трубку.

– Дарья, добрый вечер! Как вы добрались? Как устроились? Как встретил вас мой Париж?

Поль Лежье, француз русского происхождения, с которым Даше предстояло познакомиться. Он радовал ее письмами, грустными, проникновенными. Он писал их так красиво, что Даша делала ему комплименты и советовала серьезно подумать о карьере писателя.

* * *

«Милая русская барышня Дарья! В Париж постучалась весна, а в мое сердце – влюбленность. Я стал беспокойным, плохо сплю и постоянно думаю о той, которая живет на севере России в самом красивом городе мира. Я думаю о Вас. Я просыпаюсь утром и пытаюсь угадать, что снилось Вам этой ночью. Я поливаю свои орхидеи в зимнем саду и мысленно дарю Вам самый красивый экземпляр моей коллекции – «калипсо». Я еду на работу и представляю, что Вы сидите рядом со мной и я рассказываю Вам о Париже.

Какое счастье, что у меня была моя русская бабушка! Это дает мне возможность общаться с Вами, милая Дарья, на самом красивом языке, который позволяет мне выразить мое восхищение Вами! Я перечитываю Ваши письма и чувствую, как близки мы с Вами духовно. Для меня это очень важно. И я не устаю благодарить судьбу за то, что в море виртуальных посетителей Всемирной паутины я нашел именно Вас...

Я буду рад встречать Вас в Париже, и, конечно, я покажу Вам удивительный пригород Парижа Сен-Женевьев-де-Буа, и знаменитое русское кладбище, где упокоилась и моя русекая бабушка. Я знаю, что Вы хотите посетить это место притяжения каждого русского человека...

Целую Ваши руки, милая Дарья!

Жду Вас в Париже. Мечтаю о нашей встрече в весенней Франции.

Поклон Вам от моих родителей, которые рады будут встречать Вас у нас дома.

До встречи, всегда Ваш Поль...»

* * *

Вот так вот. У Дашки замирало сердце от его писем. И хоть она хорошо понимала, что образ человека из Сети и его реальное воплощение – это, как говорят в Одессе, две большие разницы, письма ее радовали. И даже Зиновьев замечал, что она совсем другая была иногда. Даша не докладывала ему, что это связано с ее почтовым романом и проникновенными, но не очень частыми посланиями от Поля Лежье.

* * *

– Здравствуйте, Поль! – Даше понравилось, что французский кавалер позвонил ей сам, в самый первый вечер в Париже, нашел ее в отеле – она заранее сообщила Полю, где остановится. – Спасибо! Париж прекрасен! Я из зимы в весну попала! Я счастлива!

– Когда мы увидимся, Дарья? Я очень жду этой встречи...

– Завтра у меня сложный день, Поль. А потом – запланированные встречи с друзьями и деловыми партнерами. Я думаю, через несколько дней. Вам это будет удобно?

– Я буду звонить вам вечером, Дарья, и мы откорректируем наши планы. Вы все так же хотите побывать на русском кладбище?

– Да, очень. И надеюсь в этом на вашу помощь.

– Отлично! Тогда я не буду вас отвлекать. Желаю сладких парижских снов сегодня и чтобы у вас получилось все, что вы наметили! До завтра?

– Спасибо! До завтра!

Даша положила трубку. У нее было хорошее настроение, домашнее, ласковое. Она приняла душ, просушила волосы и легла под теплое невесомое одеяло. Спать не хотелось совсем. Даша слушала звуки улицы и думала о своем побеге от Зиновьева. А в окно смотрела на нее большая белая луна. И была она совсем не такая, как в Питере, и уж совсем-совсем не такая, как тогда в Комарове. Потому что тогда она была одна на двоих, а сейчас светила только ей одной. И она с грустью понимала, что одной ей совсем не нужен этот необычный лунный праздник. И ни с кем другим, кроме Михалыча, тоже не нужен. Потому что это он тогда согласился, что они свалились с луны. А еще она думала о том, что вот сейчас рядом, на этой вот улице, и на соседней, и в соседнем округе, и в дальнем пригороде спят, вернее, не спят парижане и, любуясь на луну, строят планы, которым никогда не суждено сбыться. Только сегодня в таинственном мерцании небесного светила они даже не догадываются об этом. Просто пока что у них – праздник...