«Они хотят разлучить меня с друзьями, — думала она, — заставить лукавить и задирать нос! С тех пор, как я приехала сюда, они все больше и больше меня портят! Теперь уже учат лгать и пренебрегать Вардурами! Никогда, никогда я этого не сделаю! Хотя я и беззащитная девочка, но буду мужественной, как мои предки-рыцари. Буду стоять за правду! Вот только… Что они со мной теперь сделают? Как же я вынесу ужасное выражение лица тетки Барбары? Может быть, все-таки написать так, как она сказала?»

Бедное сердечко сжималось от страха и готово было выскочить из груди. Сейчас Кейт нисколько не походила на своих храбрых предков, о которых только что думала.

— Я теперь дурная! — простонала девочка. — Я не оправдала доверия! Я гораздо хуже, чем была! О, если бы только здесь был папа!..

И тут на губах юной графини заиграла улыбка. «Если папа не приедет сюда, то почему бы мне самой не отправиться к нему? — подумала девочка. — Папа наверняка хотел бы, чтобы я возвратилась… И он скорее умер бы, нежели допустил, чтобы его дочь принуждали лгать и делали бы из нее злую девочку! Может быть, он спрячет меня в Олдбороу? Пускай дядя Джайлз сделается графом Кергвентом вместо меня, если ему хочется! А с меня довольно! А дома Сильвия, Мэри, Чарли, Эрмин!.. Конечно, надо идти туда, где со мной будут ласковы!»

Сердце Кейт сильно забилось. «Да, да, — продолжала она уговаривать себя, — я знаю, как это устроить! Надо только добраться до Олдбороу, а папа спрячет меня от тетки Барбары и от лорда-канцлера. Даже если придется вернуться сюда, я, по крайней мере, хоть раз поцелуюсь с домашними. А то, пожалуй, если не поехать теперь, то никогда с ними больше и не увидишься!»

Кейт вынула кошелек: в нем оказался золотой и немного серебра. На дорогу хватит! Девочка достала дорожный мешок, положила туда несколько любимых книг, а потом осторожно выглянула за дверь. Только бы удалось без затруднений выйти из дома! Скорее всего, ее не хватятся до обеда. Секунду поколебавшись, Кейт рискнула выйти и на цыпочках побежала в свою комнату.

Войдя осторожно туда, она услышала, как в соседней комнате миссис Бартли хлопотала вокруг тети Джейн, а тетка Барбара читала вслух письмо.

Момент был, конечно, благоприятным, но Кейт понимала, что ей нужно еще прилично одеться, чтобы своим перепуганным видом не возбудить подозрений и не быть остановленной по дороге в Олдбороу. Она потихоньку надела свой бурнус, черную шляпку с пером, теплые перчатки и ботинки.

— Что дурного в том, чтобы уйти, если меня заставляют лгать! — пробормотала Кейт чуть слышно. — Я возвращаюсь к отцу!

Девочка открыла дверь, прошла на цыпочках мимо комнаты леди Джейн, так же неслышно спустилась по лестнице вниз и выскользнула, никем не замеченная, из дома. Тяжелая дубовая дверь захлопнулась за ней. Все было кончено!

Кейт очутилась на просторе широкой улицы. Чтобы вернуться назад, ей теперь нужно было стучать или звонить, то есть сделать общеизвестной свою попытку уйти. Но мысль о строгом лице леди Барбары и о ее возмущении, когда она услышит об этой проделке, пугала девочку гораздо больше, чем долгое путешествие в одиночку.

Каждый шаг приближал Кейт к Сильвии, к Мэри, к отцу, ее сердце поэтому трепетало и билось все сильнее. А каждый шаг отдалял от тетки Барбары, и юная графиня едва сдерживала желание припуститься бегом.

Кейт поспешно покинула Брутон-стрит, где могли ее узнать. Когда огромные знакомые дома скрылись из глаз, девочка вдруг осознала, что осталась совсем одна и теперь оставлена на произвол судьбы. Она покрепче сжала в руке дорожный мешок и направилась к месту, где стояли экипажи.

Никто не обращал на нее внимания. Впрочем, Кейт была довольно высокой для своих лет, а скромное темное платье делало ее похожей на дочь какого-нибудь торговца, идущую в школу.

— Вокзал Ватерлоо, — сказала она кэбмену, стараясь придать себе вид равнодушный и самоуверенный.

Тот, молча кивнув головой, тронул лошадь. Кейт же в это время терзалась страхами и сомнениями. Ей представлялось, что кэбмен будет долго кружить по улицам Лондона, привезет ее наконец в какой-нибудь разбойничий вертеп и убьет из-за денег, из-за часов или из-за одежды. «Разве такого не случается?» — думала девочка. Она даже принялась придумывать, как станет звать полицейского, как будет умирать со свойственным Умфревилям хладнокровием или как предложит за себя неслыханный выкуп, — словом, прошла через все возможные ужасы, пока не очутилась, совершенно невредимая, на станции железной дороги.

Сознание, что все зависит от нее самой и что малейший знак испуга с ее стороны может только возбудить любопытство окружающих, заставило Кейт говорить и действовать рассудительно. К счастью, поезд должен был отправиться через четверть часа, и станционный чиновник так торопился, что не заметил ни испуганных глаз, ни дрожащего голоса Кейт, когда та спросила билет первого класса в Олдбороу, протянула ему золотой, сгребла сдачу и направилась к платформе.

На вагоне было написано «Олдбороу». Плотный кондуктор, которого она сначала приняла за человека, посланного лордом-канцлером, чтобы ее схватить, спросил только: «Куда вам, мисс?» — и на ответ ее: «В Олдбороу» открыл дверь.

— Есть с вами какой-нибудь багаж, мисс? — спросил он.

— Нет, благодарю вас, — ответила Кейт.

Кондуктор равнодушно посмотрел ей вслед и поспешил удалиться, а она, усевшись в самый дальний угол вагона, нетерпеливо ожидала, чтобы поезд тронулся прежде, чем тетки узнают о ее побеге.

Тут какой-то джентльмен, открыв дверь и заглянув в купе, опять ее испугал. Впрочем, он сделал это для того, чтобы посмотреть, есть ли свободное место, и Кейт слышала, как он сказал кому-то: «Здесь только одна девочка», и вслед за тем в вагон вошла женщина с двумя джентльменами, загородившими окно так, что с платформы юную графиню уже никто не мог бы увидеть.

Наконец после нескольких свистков и звонков поезд тронулся. Кейт вздохнула свободно, почувствовала, что дело наконец совершилось, и начала задумываться о том, как радостно встретят ее дома, и о том, как бы их всех там удивить! Впереди у девочки было много времени для обдумывания и составления разных планов, для мечтаний о возможных и даже самых невозможных вещах.

Страннее всех ее выдумок был, пожалуй, план ходить вместе с Сильвией в школу переодетыми в школьные платья и там своей замечательной наружностью и французским разговором обращать на себя внимание всех леди, посещающих школу.

Кейт поглядывала на своих соседей по вагону с некоторым превосходством. «„Только девочка!“ — повторяла она про себя слова джентльмена, заглянувшего в купе. — А что бы вы сказали, если бы знали, что имеете честь путешествовать с такой важной особой?» И воображала себе чуть не целый роман о том, как ее соседи вдруг — случайно, конечно! — увидят графскую корону, вышитую в углу носового платка, или откроют ее книгу, на первой странице которой написано: «Кергвент»… Вот так неосторожна и непоследовательна была Кейт в своем тщеславии!