Грохот на кухне заставил обоих подпрыгнуть на постели. Они ошалело моргали пару секунд, после чего Захар улыбнулся и ткнул её пальцем в кончик носа:

— У тебя на лице пятна появились. Поздравляю! — слишком быстро поднялся и направился к выходу, лишая Сашу той магии, что окружала их несколько секунду. — Я помогу Катерине убраться. Ты отдыхай, мы разберемся. Есть будешь?

— Не хочу, — шепнула Саша, потрясенно изучая взглядом стену.

— Хорошо. Я вернусь позже, отдыхай. И если что-то нужно, звони.

— Ага.

Стоило Захару закрыть за собой дверь, как Саша рухнула на подушку и прижала руку к груди. Сердце билось с бешеной скоростью, а в голове пульсировала лишь одна мысль: “Она хотела, чтобы её поцеловал этот странный доктор!”

Больная. С температурой. В узел завязанная страхом за малыша, Катюху и себя, надеялась на поцелуй. Она даже представила на секунду как это будет, но мгновенно унеслась на сцену клуба “Амброзия”. Потому что фантазия слилась с реальностью…

Жар возвращался. Наверное. 

Катюша

Захар оказался классным “ну прям ваще”. Он приготовил ей какао, сам убрал осколки тарелки с пола (да-да, все-таки разбила) и теперь обжирался пельменями, сидя на диване в гостиной.

Кате всегда казалось, что мужчины едят грязно, разбрасывая вокруг крошки и кидаясь в жену грязными салфетками. Она сидела рядом, пила какао и приглядывалась к жующему Захару. Вроде, аккуратно ест. Борода только эта, фу, но борода — дело поправимое, можно и сбрить. Спит он крепко, уже проверено.

Мысли текли лениво и сонно. Вместе с теплотой какао внутри появилось ощущение уюта. Захар еще заставил ее натянуть теплые носки, что окончательно согрело. Теперь Катюша сидела, откинувшись на диванные подушки и то и дело позевывала. 

Но кое-что не давало ей успокоиться и уснуть.  Несмотря на то, что маме стало лучше, у нее на душе скребли кошки. Мама не поверила ей в истории с пингвином. Стейш обещала помочь, но что если заручиться помощью еще одного человека? Тем более он сам говорил, что всегда поможет. 

— Захар, а ты знаешь, что мама через месяц замуж выходит?

Мужчина подавился пельмешкой и закашлялся.

— Что? Через месяц?

— Угу, чтобы живота не было видно. Пингвин так хочет. А еще, — выдохнула в полупустую кружку с какао, — он хочет от меня избавиться. Отправить в интернат. Он сказал маме, что я из-за своей ревности буду вредить ребенку.

Захар поставил тарелку с последним пельмешком на журнальный столик. Кажется, ему теперь кусок в горло не лез.

— Ты поэтому с мамой поругалась? Устроила пингвину такой же теплый прием, как и мне, но он оказался мстительным?

— В яблочко. Вообще, я хотела быть хорошей. Только спирта в коньяк налила и немножко слабительного, но оно же просроченное было.

— Катерина! — Захар строго на нее глянул. — Это уже не шалость, а вред здоровью. Ты это понимаешь? Он мог серьезно отравиться и попасть в больницу.

— А так он на маме женится, понимаешь! — подняла на него полные слез глаза.

— Это не повод его убивать. Тем более, что на твоей маме он не женится.

— Это еще почему? — нахмурясь, спросила девочка.

Захар излучал такую спокойную уверенность, что ему хотелось поверить. Но еще пару минут назад он вообще не знал о маминых планах, а теперь раз и “не женится”. Катюша хоть и была еще маленькая, но слепо верить не спешила.

— Потому что между тобой и каким-то мужиком мама всегда выберет тебя.

— Ага, но у нее теперь и от него ребенок. Что, если она выберет его?

Захар молчал. Катя тоже. Никто не знал ответа на этот вопрос, кроме беспокойно спящей в своей комнате Александры Зиминой.

В итоге мужчина выдохнул, будто приняв внутренне какое-то решение, и пристально глянул на Катю.

— Для тебя это прозвучит дико, но послушай взрослого дяденьку-доктора. Иногда проблемы имеют свойство решаться без нашего участия, надо только немного подождать и не мешать жизни делать своё дело.

— И сколько ждать? — подперла ладонью голову и красноречиво глянула на Захара. Опять эти взрослые со своими умностями. Такие все разумные, а чуть отвернешься такого натворят, пиши пропало. Вот мама с работы вместо пирожных ребенка принесла! Он, конечно, пока в процессе приготовления, но сам факт.

— Явно не больше месяца, — подмигнул Захар и отправил в рот последнюю пельмешку.  — Если  я лопну, кишки со стен отмываешь сама! 

— Фуууу! — Катя скривила мордашку и улыбнулась черной шуточке.

— Ну что, могу я переночевать здесь или опять тортом измажешь?

— Не измажу, — заявила девочка и с грустью добавила, — торта нет.

— Мне везет. Покажешь, где у вас раздобыть одеяло? 

Глаза у Катюши предательски слипались, поэтому она просто указала рукой на высокий шкаф в углу.

— Там в верхнем ящике. Слушай, Захар, в ты собак любишь?

— Я всех животных люблю, — откликнулся мужчина и тоже зевнул. — А что?

— Ничего, просто так. Интересно, — уже сквозь сон пролепетала Катерина и уснула.

Ей снился симпатичный щенок лабрадора. Он бегал по огромному зеленому двору, заливисто лаял и, останавливаясь,  пытался стянуть штанишки с ползающего за ним по пятам маленького мальчика.

Сон был таким теплым и манящим, что она не заметила, как провалилась в него очень глубоко. Даже почувствовала жар солнца, легкое дуновение ветерка и тихий шепот: “Шшшш! Спи крепко”.

Спи. “Обидно, что это только сон. Но его все равно нужно досмотреть”, — подумала она сквозь пелену сна и перевернулась на бок уже в своей кровати.

Z-Захар

Он отнес спящую Катерину в комнату и тихо прикрыл дверь. Даже у самых энергичных людей рано или поздно садится батарейка. Вот и у этого “энерджайзера” она благополучно закончилась.

Проходя мимо двери в комнату Саши, он заглянул внутрь буквально на одну секунду — убедиться, что все в порядке. Зашел и не смог уйти. Его привязало к ней беспокойство, желание быть рядом и странные тяжелые мысли.

Рано или поздно в жизни каждого человека наступает такой момент, когда нужно сделать один единственный выбор. Правильный он будет или нет — неизвестно. Известно лишь одно — пути назад не будет.

Когда он услышал, что свадьба через месяц, то осознал — это именно он. Треклятый роковой момент. Если раньше его мысли и слова о женитьбе и желании быть рядом были лишь мыслями и словами, то теперь их нужно претворить в жизнь или забыть об Александре Зиминой навсегда.

Он несколько часов сидел и смотрел на спящую женщину. Нет, в эту минуту она не был прекрасна или похожа на спящего ангела. Она была больна: на лице появились первые пятнышки, волосы путались и прилипли ко лбу. Но он разглядывал её медленно, ловя тонкие тени от ресниц, блеклый свет на коже и движения груди при неровных вдохах. Смотрел и не мог перестать. Запомнил каждое пятнышко и родинку, линии скул и ровного небольшого носа, изгиб губ и очертания груди под тонкой пижамной майкой.