— Сейчас здесь свернешь налево, и все, стой, — Снежана наклонилась вперед, к водителю, показывая путь. — Будешь ждать нас. Мы постараемся быстро. Да? — Девушка повернулась к Джин.

— Как получится. Мы же должны попытаться довезти ее живой, — ответила та, пожав плечами.

Машина остановилась, и Снежана с Джин вышли из нее. Вокруг поднимались горы, поросшие алеппской сосной. Внизу, в узком ущелье бежал, перескакивая на камнях, пенистый ручей.

— Сюда, — Снежана показала рукой на вход в небольшую пещеру, скрытую в кустах орешника.

Она направилась туда первой, подойдя к пещере, и позвала по-арабски:

— Кала, это я, Снежана.

В темноте пещеры что-то зашевелилось, через мгновение показалась женская фигура, закутанная в черный хиджаб.

— Я здесь, госпожа, — ответила она, откинув паранджу.

— Как Милиса? Я привезла доктора, — спросила Снежана.

— Мне кажется, она умерла, госпожа, — покорно ответила женщина.

— Умерла?! — Снежана бросила пакет с лекарствами и, отстранив женщину, помчалась внутрь пещеры.

Джин подняла пакет и быстро последовала за ней.

Внутри было темно и сыро. Стоял отвратительный, сладковатый запах разложения. Все пространство освещала одна масляная лампа. Войдя со света, Джин на какое-то время вообще ничего не могла различить и даже не сразу поняла, где находится больная. Только по голосу Снежаны она сориентировалась.

— Доктор, доктор, посмотрите!

Джин подошла, пригляделась и вздрогнула. За свою двадцатилетнюю практику на службе в Медицинском корпусе Соединенных Штатов она повидала много страшных случаев, начиная от множественных ранений при разрывах мин, заложенных террористами, и до отравления полонием, когда радиация безнадежно сжигала человека изнутри, превращая его в обугленную головешку, как недавно в Иране. Увиденное сейчас потрясло ее жестокостью. Джин не увидела перед собой женщины, человека, а лишь обваренный, бесформенный, распухший кусок мяса, воспаленный, склизкий, покрытый кишащими белыми червями. Этот кусок мяса был когда-то человеком, женщиной, весьма образованной, миловидной и, видимо, имевшей собственное достоинство, не забывшей о нем, несмотря на все превратности судьбы.

— Она умерла, доктор? — испуганно спросила Снежана.

— Не исключено. Сейчас посмотрим, — ответила Джин.

Поставив пакет, она взглянула в зрачки женщины, потом встала на колени и бесстрашно приложила ухо к ее груди. Сердце билось очень слабо, но билось.

— Нет, она пока жива, но ненадолго, если ничего не делать. Гипертермический шок, причем тяжелый, — ответила Джин, вставая.

— Слава богу. Значит, успели, — Снежана перекрестилась.

— Радоваться рано, — Джин натянула на руки резиновые перчатки, — фактически она умирает. Я даже не знаю, удастся ли что-то сделать. Дыхание затруднено, — она продолжала осмотр, — и я не исключаю отека легких. Сейчас ее нельзя везти, — решила молодая женщина через мгновение. — Надо оказать первую помощь прямо здесь. Отпусти машину. Мы будем ставить капельницу. Такая процедура займет много времени. Еще надо вынести Милису на свежий воздух. Здесь невозможно что-то сделать.

— Хорошо, я поговорю с водителем, — сказала Снежана, поспешно выходя из пещеры.

— Помогите мне. Давайте вынесем ее и положим в тень, — попросила Джин иракскую женщину.

Они взялись за подстилку с двух сторон. Нести девушку было тяжело, но смотреть на пострадавшую просто не хватало мужества. На улице Милиса выглядела еще ужаснее. Все тело посинело, утратив бордовый цвет, и в некоторых местах уже начался некроз тканей. Вместе с Калой Джин положила Милису под небольшой сосной, перевернув верблюжью подстилку, на которой она лежала. Это дерево молодая женщина выбрала, чтобы повесить на его сук бутылку с лекарством для капельницы.

— Пожалуйста, Кала, накройте ее пока простыней. Сейчас я поставлю капельницу, потом будем смотреть на результаты и делать уколы, — попросила Джин.

— Как ее дела? — спросила подошедшая Снежана.

Рядом с ней Джин с изумлением увидела водителя.

— Он решил выключить счетчик и остаться, — объяснила Снежана. — Я сказала ему, это сделали сирийские генералы. Он готов помочь, если что-то тяжелое надо носить, да и вообще во всем. Может, лучше перенести ее в машину?

— Пока не надо. Там нет достаточного пространства для закрепления капельницы. Снежана, вы умеете обращаться со шприцами? Не делать уколы, а набрать, например, лекарство? — спросила Джин.

— Да, могу, — ответила та.

— Тогда подготовьте мне обезболивающее, в зеленой упаковке, причем всю ампулу, а также антибиотик. Он находится в упаковке с белой этикеткой, тоже всю ампулу, — попросила Джин.

Наклонившись над рукой женщины, она осторожно вставила катетер, закрепила его лейкопластырем, потом взяла бутылку физраствора, замотала ее в полиэтиленовый пакет, разорвав его впереди, чтобы было видно, как расходуется лекарство, и повесила пакет с бутылкой на сук. После столь тщательных процедур Джин воткнула трубку капельницы и, прогнав физраствор, подключила трубку к катетеру.

— При ожогах вся вода внутри высыхает быстро. Надо обязательно поддерживать водный баланс. Раньше это считалось недопустимым, но теперь — норма, — сказала она.

— Уколы готовы? — повернулась Джин к Снежане.

— Да, готовы, Зоя, — та протянула ей набранные шприцы.

— Хорошо, все правильно, — внимательно осмотрев работу новой подруги, кивнула Джин.

Приподняв простыню, она осторожно уколола женщину в бедро.

— Через полчаса подготовь мне укол витаминов и укрепляющего для печени, — попросила молодая женщина Снежану. — Точно так же, по полной ампуле. Теперь посмотрим, что у нас здесь, — Джин откинула простыню. — Кала, вы смазывали чем-нибудь раны? — спросила она беженку.

— Нет, ничем, госпожа.

— Тогда нам предстоит нелегкая операция. Все эти раны надо обработать. В том числе убрать червей. Впрочем, они могут снова появиться. Черви будут лезть, пока организм сам их не выгонит, укрепившись. Их надо будет постоянно удалять. Вас как зовут? — Джин повернулась к водителю.

— Бабак, — ответил тот.

— Вот, Бабак, сейчас я покажу вам, как надо правильно резать лук и строгать мыло. Подавайте мне, а я буду обрабатывать раны, — Джин достала из корзины нож и ополоснула его спиртом. — Кала тоже мне поможет. Я буду вскрывать струпья, чтобы кровь сама вымыла инфекцию, а вы, Кала, промывайте раны мылом со спиртом и закладывайте луком. Лук, Бабак, мешайте с маслом, — женщина показала на бутылку, которую дала ей Абия, — с маслом он потеряет горечь, и останутся только целебные свойства. У вас найдется в машине какая-то посуда?

— Да, у меня есть картонные плошки, на которых обычно продают виноград в супермаркете.