– Зачем это хозяину понадобилось спрашивать у молодого грека, как правильно ужинать? – спросил Имутес.

Судя по звукам, которые доносились снаружи, отец и сын собирались ужинать прямо возле палатки.

Менхес сплюнул, а точнее громко харкнул, и плевок с характерным шумом хлопнулся о песок.

– Тебя ведь греки никогда не приглашали? Обычно египтян они не жалуют, даже таких, как хозяин Ани. У этих греков свои правила: как сидеть, как жевать, как держать и какой рукой. Если человек всего этого не знает, они уже думают, что он, мол, грязный крестьянин. Они придумали все эти правила, чтобы отличаться от всех остальных. Никакой грек не захочет водиться с египтянином как с другом или партнером.

– Ты думаешь, что хозяину не удастся наладить с ним дело? – В голосе юноши слышалось явное разочарование.

– Да лучше, чтобы и не получилось! – угрюмо ответил Менхес.

– Что плохого в том, что хозяин станет богатым купцом? – запротестовал Имутес. – Он честно нажил свое добро и тратит деньги только в том случае, когда это необходимо.

Какое-то время Менхес молчал. Потом, бросив на сына серьезный взгляд, спросил:

– Тогда почему он нанял только нас, да еще со своими верблюдами, когда на самом деле ему нужен был еще один человек и по меньшей мере еще три верблюда?

– Потому что он не хотел иметь дело с Сисоем, – ответил Имутес, немного сбитый с толку.

– А почему же он не хотел иметь с ним дело?

– Потому что Сисой – блудливая скотина, – не раздумывая ни секунды, выпалил Имутес.

Менхес расхохотался.

– А кроме этого?

Сын не нашелся, что сказать ему в ответ.

– Все дело в том, сынок, – самодовольно улыбаясь, произнес Менхес, – что Сисой служит Аристодему. Если бы хозяин пошел к нему за верблюдами, Аристодем тут же смекнул бы, что задумал Ани.

– И что с того? – пожав плечами, спросил Имутес. – Аристодем не собирался вкладывать деньги в товар. Во всяком случае, в этом году. Какое ему дело до того, какие планы у хозяина?

Менхес лукаво улыбнулся.

– Какое дело импотенту до того, что кто-то спит с его женой? А дело все-таки есть! Аристодему не понравится, узнай он о планах Ани. И хозяин это понимает, а потому хочет провернуть дело раньше, чем о нем станет известно Аристодему. Он надеется, что тогда Аристодему придется проглотить это. Конечно, если Ани всего лишь купит у капитана товар – это одно дело. Аристодем сделает вид, что его это не очень волнует. Но если они сегодня договорятся о сотрудничестве – жди неприятностей. – Менхес прокашлялся и продолжил: – Римляне сказали, что будет амнистия, а это значит, что у греков ничего не забирают и очень скоро Аристодем снова захочет вложить деньги в товар. Он уже четыре раза заключал сделки с капитаном «Благоденствия». Говорят, это хороший корабль, а у капитана большой опыт. Он знает берег и нужных людей. Аристодем просто так не уступит своих связей. Более того, он не отдаст это все египтянину. Если дело дойдет до борьбы, то выиграет как раз он. Он ведь богаче, чем хозяин Ани, а все судьи – греки. Да уж, что ни говори, а для Ани будет даже лучше, если капитан сочтет его грязным крестьянином и решит заключить сделку с каким-нибудь греком.

Они начали обсуждать караванщиков и купцов в Коптосе, и Цезарион уже не прислушивался к их разговору. Он отпил немного ячменного бульона, перевернулся на здоровый бок и попытался вздремнуть.

Через несколько часов он проснулся. Было уже темно. Держа в руке лампу, над ним склонился Ани. Рядом с ним стоял какой-то незнакомый человек. Лампа подрагивала в пьяной руке Ани, и на стенах палатки плясали черные тени. От мужчин сильно несло винным перегаром.

– Здравствуй! – радостно воскликнул Ани. – Тебе уже лучше? Цезарион приподнялся, опершись на локоть, и посмотрел на караванщика. Незнакомец, пришедший с египтянином, присел на корточки рядом с постелью юноши и с любопытством стал разглядывать его. Это был лысеющий коренастый человек средних лет, возможно грек. Одетый в добротный, но сбившийся гиматий, он словно напоказ выставил свои предплечья, покрытые шрамами. Прищурив глаза, Цезарион увидел на его ладонях страшные мозоли.

– Ани говорит, что ты согласился писать для него письма, – сказал незнакомец. От него тоже несло вином. Казалось, он был рад не меньше самого Ани.

Цезарион наконец-то понял, кто этот человек.

– Это Клеон, – словно подтверждая его догадку, с довольным видом сообщил Ани и присел рядом с новым знакомым. – Капитан «Благоденствия». Он хотел встретиться с тобой.

– Архедам считает, что ты был в отряде царя, – с некоторой нолей таинственности произнес Клеон, как будто речь шла о секрете, но слишком громко из-за выпитого вина. – Что ты его родственник[16]или, может, первый друг?

Цезарион в испуге посмотрел на него. Значит, Архедам решил, что он занимал какое-то высокое положение при дворе? С чего он это взял? Из-за его акцента, преданности царице или из-за того, что он назвался помощником Эвмена? Может, Архедам видел его раньше? Цезарион, конечно же, не помнил, встречался ли он когда-либо с Архедамом, но это ни о чем не говорило: во время торжественных церемоний ему довольно часто приходилось стоять перед большим скоплением народа. На него глазели сотни людей. Если Архедам видел его и запомнил, что он занимает высокое положение при дворе, то, вероятно, он знает не только это?

– Ты ведь был в том тайном лагере в горах вместе с царем? – продолжал расспрашивать его Клеон. – Помощник военачальника, да? Мне так сказал Архедам. Он уже всему городу поведал об этом. – Капитан широко улыбнулся и добавил: – И еще о том, что ты ответил римлянам, когда те пришли допрашивать тебя. Он вне себя от восхищения, особенно теперь, когда римляне объявили об амнистии. Наш начальник порта всегда преклонялся перед царским домом. Ты служил при дворе?

– Я был другом царя, – осторожно ответил Цезарион. Эта должность была ниже, нежели родственник или первый друг.

– Просто великолепно! – воскликнул Клеон и, громко расхохотавшись, хлопнул Ани по спине, так что тот едва не упал на Цезариона. – Боги свидетели! Это просто потрясающе! – продолжал он, искренне восторгаясь тем, что услышал от юноши. – Это же надо – чтобы друг царя писал для тебя письма! У хитрого развратника Аристодема никогда ничего подобного не было. Так ты думаешь, что сможешь достать олово?

Ани развел руками.

– Если найду его сейчас где-нибудь, то да. Клеон восхищенно рассмеялся:

– Вот с таким человеком мне нравится иметь дело! Аристодем всегда начинает ныть: «Не могу это, не могу то... Мое здоровье, моя земля, мои деньги... Не могу себе позволить...» Я бы не стал заключать с ним последнюю сделку, если бы нашел кого-то другого. Итак, мы решили, что я покупаю твои льняные изделия, а ты возьмешь мое стекло и, имея при себе друга царя, который будет вести деловую переписку, постараешься достать олово. Тебе уже лучше, Арион?