– Кто? – с любопытством спросила Настя, ожидая услышать имя какого-нибудь местного деятеля.

Но ответ ее разочаровал.

– Тот, кто плохо живет, – авторитетно заявил водитель. – Потому что когда человек живет плохо, он пытается найти внешнюю причину, которая объяснит, почему он живет плохо. Ищет и находит. А когда человек живет хорошо, ему даже в голову не придет поинтересоваться, а почему это он так хорошо живет? Он считает, что так и должно быть. И вот я, к примеру, совсем не хочу интересоваться, кто, за что и сколько кладет себе в карман за то, чтобы оба наши комбината бесперебойно работали и платили налоги. Моя семья сыта и одета, у жены и детей есть все необходимое – я доволен. И если из-за того, что у меня спокойная жизнь, кто-то обогатится, так и ради бога, мне не жалко.

Подобные слова Настя Каменская слышала не впервые. У нее в голове давно сложилась целая стройная система аргументов по поводу такой позиции, но сейчас взгляды водителя Володи на проблему коррупции интересовали ее меньше всего, так что в дискуссию она решила не вступать, а снова свернула к теме норковой фермы на северной окраине Вербицка.

– Да я завтра вам ее покажу, – пообещал Володя, – все равно в ту сторону поедем, сделаем маленький крючочек. У меня, между прочим, там дядька работает, материн брат. Хотите, познакомлю? Он вам как знающий человек расскажет, что вреда от фермы никакого не может быть.

– Хочу, – тут же загорелась Настя, старательно не замечая укоризненных взглядов, которые бросал на нее Коротков. – Скажите, Володя, а жители города в целом как думают? Так же, как вы, то есть что дело в комбинатах? Или все-таки в звероферме?

Настя так и не смогла ответить сама себе ни сейчас, ни потом: зачем она задала этот вопрос? Но она его задала. И откуда он взялся в ее голове?

Водитель пожал плечами.

– Откуда ж мне знать? Судя по телику, радио и газетам, все на ферму кивают. Может, они лучше знают. Я только свое мнение высказываю. Мне дядька сказал, что от фермы вреда нет, я ему верю, он на этой ферме больше тридцати лет вкалывает, с того момента, как ее построили, он знает точно. А если от фермы вреда нет, а экологов убивают, стало быть, дело в комбинатах. Вот так я рассуждаю.

Он притормозил, взял у Короткова размеченную в разных организациях карту местности, кивнул, ткнув пальцем в обведенный четырехугольник:

– Еще метров триста – и будет вот этот участок. Последний на сегодня? Вроде мы все уже объехали.

– Последний, – подтвердил Коротков.

Когда через триста метров остановились, все трое вышли из машины: водитель – размять ноги и затекшую спину, Коротков – осматривать участок, а Настя – просто постоять и походить по дороге взад-вперед.

– Вы действительно можете познакомить меня со своим родственником? – спросила она Володю.

– А почему нет? Легко! Хотите – прямо сегодня и познакомлю.

Настя посмотрела на часы. Половина четвертого. Юрка будет ходить по участку минут тридцать-сорок, не меньше. Возвращение в город займет еще столько же. В восемь вечера придет машина, которая отвезет их к Ворожцу. Конечно, можно и не суетиться, ведь завтра все равно придется ехать в северные пригороды, можно попробовать договориться, чтобы родственник водителя встретился с ними вечером, после работы, а они свою поездку спланируют таким образом, чтобы оказаться в удобном ему месте в нужное время. Хотя завтра воскресенье…

– Ваш дядя работает только по будним дням?

– Да вы что! – расхохотался водитель. – Звери кушать хотят каждый день, и болеют каждый день, в жизненном цикле выходные не предусмотрены. У звероводов работа сменная. А ехать к нему удобно, если что, как раз нам по дороге в гостиницу будет. Так звонить?

– Звоните, – решительно ответила Настя.

Убьет ее Коротков за эту самодеятельность, ох, убьет! Ну и ладно. Убьет – сядет, ему же хуже.

* * *

Жилище Петра Сергеевича Ворожца произвело на Настю Каменскую впечатление странное, но в целом позитивное. Почему-то она, выудив из закоулков памяти невесть когда поселившееся там словосочетание «сибирский размах», ожидала увидеть огромный дом, этажа как минимум в три, с просторными помещениями внутри. Дом оказался двухэтажным, весьма скромным снаружи, но зато внутри поражавшим обилием комнат самого разного назначения. Хозяин гостеприимно провел их с Коротковым по всему дому, показал или хотя бы обозначил каждую: на первом этаже – гостиная, столовая, кухня, гостевая спальня с санузлом, комната помощника, на втором – кабинет самого Ворожца, вторая гостевая спальня, тоже со своим санузлом, гостевой кабинет, гардеробная, хозяйская спальня, разумеется, с ванной, библиотека. Все комнаты были совсем небольшими, обставлены без излишнего шика, но уютно и удобно, и в каждой царили идеальная чистота и порядок. Настя, дома у которой книги и диски, не помещавшиеся на полки, просто складывались в стопки на полу, и стопки эти росли до тех пор, пока не обрушивались, оценила порядок по достоинству. Правда, ее немного смутила библиотека, в которой вдоль всех стен стояли шкафы не с книгами, а с дисками. Книги тоже были, но в значительно меньшем количестве. Впрочем, как еще назвать такую комнату? Не «дискохранилищем» же! Куда проще использовать давно знакомое и привычное слово. Времени на то, чтобы подробно ознакомиться с пристрастиями Ворожца в области кинематографа, не хватило, но Настя успела отметить, что диски расставлены строго в алфавитном порядке, по названиям фильмов.

Немало удивил ее и гостевой кабинет. Гостевая спальня или просто комната – это да, это понятно. Но кабинет?

– Люди, которые проводят время в моем доме, не бездельники, – пояснил Петр Сергеевич. – Даже если они приезжают всего на два-три дня, у них есть работа или бизнес, которые нельзя оставлять надолго. У моих гостей должна быть возможность спокойно посидеть за рабочим столом, использовать компьютер, сделать необходимые звонки, почитать документы. А есть и такие, которые приезжают именно для того, чтобы спокойно поработать. Здесь для этого есть все условия.

Про «комнату помощника» Настя спрашивать не стала, и так все понятно: когда Петр Сергеевич распахнул дверь, за ней обнаружилась комнатка со столом, компьютером, факсом, телевизором и диванчиком. За компьютером работала женщина лет сорока, с некрасивым лицом и необыкновенно милой улыбкой.

– Инна, моя помощница, – коротко представил ее Ворожец. – Умеет решать любые вопросы.

Интересно, спит Ворожец с этой Инной или нет?

Последним обзору гостей был представлен цокольный этаж – бассейн, сауна, кабинет для СПА-процедур.

– Моя… ммм… дама сердца, скажем так, является владелицей небольшой сети СПА-салонов в Вербицке, – пояснил Петр Сергеевич, заметив выражение неодобрения и даже некоторого презрения на лице Короткова. – Ко мне ведь приезжают не только закоренелые холостяки, такие же, как я сам. Приезжают и семейные пары. И пока мужчины заняты делами, женщины могут провести время с пользой, Галя присылает сюда лучших мастеров. Да и я сам большой любитель массажей, массажист приезжает почти каждый день, так что помещение без дела не простаивает. Если у вас есть какие-нибудь пожелания в этой части – Инна все запишет, свяжется с Галей, и в любое удобное вам время приедет любой нужный вам мастер.