— У граждан Монархии было достаточно времени, чтобы эвакуироваться. Мы — не чудовища. Мы…

Итератор перебил его:

— Значит, Тринадцатый легион не причастен к уничтожению Монархии и последующему истреблению большей части ее населения?

— Их предупредили! — прорычал Аркадез. — Монархия исповедовала запрещенную религию. Идолопоклонство — путь к вечному проклятию. Они не увидели бы света.

— Занятный оборот, — парировал Воркеллен. — К просветлению обычно призывают религии.

— Это не вопрос теологического диспута, а закон. Монархия…

— А кто утвердил эти эдикты и заповеди, которым все человечество должно следовать под страхом жестокого наказания? Император?

— Да, и вы это прекрасно знаете.

— Скажите мне вот еще что. Кому поклонялись жители Монархии, что потребовалось применять к ним столь суровые меры? Деревянным идолам какого-нибудь тирана, продажному бессовестному демагогу или, быть может, и того хуже — отродью Древней Ночи?

— Они поклонялись Императору.

— Значит, тот, кто издает свои законы, с помощью науки и генного искусства создал самую грозную военную силу за все время существования Галактики, это… существо, научившее людей ориентироваться в великом водовороте Галактики и способное убивать силой мысли, и было тем, кого они почитали?

— Да, — бросил Аркадез сквозь зубы.

Воркеллен фыркнул от нетерпения и повернулся к публике.

— Как можно доверять Императору, наказывающему тех, кто ему поклоняется, и издающему ханжеские декреты? Хотите ли вы служить такому Империуму?

Из сумрака долетел негромкий ропот. Даже пятеро высокопоставленных ноблей обменялись фразами и сурово уставились на Ультрамарина.

— Этим людям было дано семь дней на эвакуацию города. Вера опасна, она открывает путь к разрушению.

— Вот слова истинного фанатика! — отозвался Воркеллен. — Такова награда, предлагаемая Императором за преданность. Он посылает свои легионы убивать, жечь и разделять людей. Такова участь, ожидающая вас, если Бастион встанет на сторону Империума.

Он выдержал паузу, и его голос изменился. Теперь он говорил спокойно, просто излагая факты и констатируя бесспорную истину.

— Хорус не восставал против отсутствующего отца. Он выступил против тирана, прикидывающегося пацифистом и великодушным правителем.

— Ложь! — голос Аркадеза раскатился громким эхом, выдавая его гнев.

В зале повисла гробовая тишина.

Гека'тан за его спиной беспокойно шевельнулся.

— Брат…

Аркадез разжал кулак. Ультрамарин открыл рот, намереваясь говорить, но не смог подобрать нужные слова. Ересь существовала. Именно из-за нее сгорела Монархия. Но это было меньшее зло во имя предотвращения большего. Это было…

— Извиняюсь.

Все собравшиеся обратили осуждающие взгляды на Ультрамарина. Один из высших ноблей высказал свое неудовольствие вслух:

— Подготовьтесь к следующему выступлению получше!

Аркадез холодно кивнул, бросив свирепый взгляд на итератора. Он повернулся к Гека'тану и прошипел:

— Я знал, что это глупо.

— Все только начинается, брат. Наберись терпения. — Он оглянулся. — Куда ты отослал оружейницу?

— Присмотреть за моим болтером и ножом. Они могут нам понадобиться еще до окончания этого фарса, чтобы проткнуть изнеженную гадину, подосланную Хорусом.

Гека'тан хотел ответить, когда его взгляд по непонятной причине привлекли верхние ярусы зала.

Призрачная фигура, затаившаяся на балконе, чуть шевельнулась. На нее смотрел красноглазый. На миг показалось, что он обнаружил ее, и ее рука потянулась к винтовке. Затем воин отвернулся, и тень расслабилась. Не сейчас… Еще рано…

Персефия была отличным ремесленником. До «Эдикта о роспуске» она работала скульптором, что облегчило ее превращение в оружейницу. Еще это означало, что ее не отправят на службу в Имперскую Армию или в мануфакторум делать бомбы и снаряды. Она слышала, какие там условия, и про безжалостных надсмотрщиков, избивающих мужчин и женщин в кровавое месиво ради имперской военной машины. Эпоха надежд и славных побед, частью которых она мечтала быть, осталась в прошлом. Вместо нее воцарилась Эпоха Тьмы.

Арсенал, куда поместили снаряжение легионеров, находился прямо под залом, уровнем ниже. Персефия выглядела настолько безобидной, что охрана без проблем позволила ей пройти в темное подземелье. Их внимание было приковано к двум могучим воинам, говорящим перед клейвом.

Она вспомнила слова своего господина.

Мне нужно, чтобы ты принесла мое оружие. Тайком протащи его в зал — никто не обратит на тебя внимания! — и положи где-нибудь так, чтобы было легко найти.

Она кивнула, не осмелившись спорить с кобальтовым гигантом.

Ты знаешь, что на наш корабль напали. И на Бастионе есть враги. Я думаю, они хотят убить нас и склонить переговоры в пользу магистра войны. А мне бы не хотелось оказаться беззащитным.

Потом она ушла, опасаясь того, с чем может столкнуться.

Переходы под залом были выложены холодным серым камнем с функциональными стальными распорками. Там располагались холлы и кабинеты, но преимущественно склады и многочисленные офисы, заваленные грифельными досками и бумагами. Арсенал находился дальше, и Персефия пыталась придумать по пути, как ей тайно пронести что-нибудь из исполинского оружия Ультрамарина, когда легкое покалывающее тепло защекотало ее кожу и ноздри. Чувство было пьянящим; если постараться, она услышала бы гудение машин.

Женщина двинулась дальше, но обнаружила перед коридором, ведущим в арсенал, стражу, которой раньше не было. Прежде чем ее увидели, она нырнула в нишу в стене и через минуту решила повернуть обратно. Здесь ей не пройти, но, быть может, она сумеет отыскать обходной путь.

От мрачного главного прохода ответвлялся еще один. Именно здесь гул машин был слышнее всего, и она пошла на звук, надеясь перебраться на другую сторону и проскользнуть мимо стражей.

Чем дальше Персефия шла, тем громче становился звук. Что это за огромный механизм, оставалось лишь гадать. Вскоре голые стены с распорками сменили агрегаты и трубопроводы. Там стояли температурные датчики и дымовые трубы, прямоугольные камеры, защищенные многими слоями пласткрита. Где-то внизу мерцал пульсирующий источник энергии. Она добралась до конца туннеля и оказалась у края пропасти округлой формы с помостом.

Как ни странно, путь был свободен. На этой глубине не было ни закрытых дверей, ни, насколько она могла видеть, охранников. Периодически женщина натыкалась на лежащих оружейных дронов, но их киборганика была выведена из строя.