На трансмиссии лежал мертвый водила с «таблетки», я глянул на его лицо, лицо знакомое, приходилось в полку с ним несколько раз встречаться.

– Дембель? – спросил я пацанов, показывая на мертвого водилу.

– Не знаю, вроде «дед», – ответил один танкист.

– Вот винтовка, оставите ее на 472-м БТРе, он по пути вам попадется, стоит вон там, как раз напротив.

Я показал танкистам в сторону, где примерно стоял наш БТР, и добавил:

– И Туркмену привет передайте, это наш водила. Скажите, что Юрку с Сапогом видели. Передадите, что Приходько убили, и Мамеду руку оторвало.

– Ладно заедем, – сказал прапор.

– Хасану привет передай от Шавдета, – попросил земляк Хасана.

– Хорошо передам.

Мы с Сапогом отправились обратно, а танк, запустив движки, двинулся в сторону расположения полка. Солнце поднялось над горами и начало чувствительно припекать, скоро задует афганец, и тогда принимай, «шурави», еще один облом ко всем прочим.

Мы вошли в проход между дувалами, откуда недавно выходили. Я повернулся к Сапогу и сказал:

– Сапог, будешь осматривать местность позади нас, в общем, чаще оглядывайся, и если что заметишь, похожее на духов, стреляй не задумываясь. Понял?

– Да, понял, – ответил Сапог.

– Ну, тогда погнали быстрей.

Надо было торопиться, обстановка может измениться в любой момент, и там где были наши, могут оказаться духи. Судя по выстрелам, наша рота вроде была на том месте, где мы ее и покинули. Хотя нет, выстрелы раздаются намного ближе, вот уже рядом прерывистой очередью лупил АГС.

Осторожно пробираясь между дувалами, я сначала выглянул, чтоб убедиться наши это или нет, у духов тоже были АГСы. К счастью это оказались наши. Мосейко стрелял из АГСа, а наш взводный что-то кричал ему на ухо. Я махнул Сапогу, и мы направились к ним.

Взводный, увидев нас, что-то выкрикнул, но из-за грохота АГСа я не расслышал его.

– Да хорош долбить! Заеб…л уже своим грохотом! – крикнул я Мосейке.

– Откуда вы? – спросил взводный, когда АГС заглох.

– Мамедова вытаскивали, – ответил я, и спросил:

– Где наш взвод?

– Там за дувалами ротный с бойцами, – взводный показал рукой в сторону ближайших дувалов, и добавил:

– Смотрите, тут духи везде, и снайпер где-то работает, он заеб…л уже здесь всех, мы вот из гранатомета простреливаем то место, где примерно он сидит. Пока стреляешь, он вроде молчит, как мы перестаем стрелять, так он начинает щелкать.

– Никого еще не щелкнул?

– Вроде нет, но бьет сучара прицельно, и не дает перемещаться.

– Ну ладно, долбите дальше, пусть уж лучше он молчит, а мы погнали дальше.

Забежав за дувалы, мы увидели ротного на рации и с ним Хасана с Уралом. Рядом лежал убитый прапор, голова его была полностью замотана его же тельником. Немного в стороне сидел Носорог, и строчил куда-то из своего АКСа. Тут были и Закиров с Бачей, они разложили НСВТ (крупнокалиберный пулемет) и короткими очередями обстреливали верхние дувалы.

– Ну, как у вас тут? – спросил я подойдя к Хасану, он как всегда был обдолбленный.

– Как в Сочи! Не видишь, что ли? Мне вон руку прострелили суки, – Хасан показал руку, перевязанную тряпкой чуть выше локтя.

– Ты, наверно, зацепился за куст какой-нибудь или за ветку, а думаешь, что прострелили.

– Че, развязать, показать?! – Хасан, тыкая мне локтем в рожу.

– Да не надо, я и так вижу, как ты ей машешь. Она у тебя выглядит, лучше, чем здоровая.

– Кость не задело, шкуру только пробило.

– Еще бы, я не раз еще не видел, чтоб веткой кость пробило.

– Юрка, блядь! Не веришь, да?! На, смотри, сука, – Хасан начал нервно развязывать узлы на перевязке.

– Да успокойся ты, Хасан. Это я так, подрочить тебя хотел немного. Когда ты только привыкнешь к этому?

– А-а, да пошел ты, – Хасан махнул рукой и подошел к Сапогу.

Ротный, закончив разговор по рации, подошел ко мне и спросил:

– Ну, как вы?

– Таблетку духи подорвали, водилу насмерть, а летеха тяжело ранен. Мы Мамедова танкистам передали.

К нам подошел Грек и тоже поинтересовался:

– Ну, что делать-то будем, командир?

– Духи ушли на тот край кишлака, ближе к горам, дальше они не сунутся, там десантура сверху. Мы сейчас будем пробираться туда, где они сидели недавно, и зажмем их возле гор, потом вызовем вертушки и подключим артдивизион, пусть перепашут их к чертям. С первой ротой связи нет, вроде стрельба ведется с их стороны, а в эфир не выходят. Вторая рота продвинется параллельно с нами, а замкнут круг сарбосы с левого фланга. Справа первая рота должна пойти, а замкнет правый фланг разведвзвод. Попробуем зажать их в капкан.

– А полкач что говорит? – спросил Грек.

– Да хрен их поймет, они там с летунами и сарбосами треплются. Замполит – дубина, броню первой роте послал, – духи танк спалили сразу же, как только те сунулись в кишлак. Но ихний комбат сразу отозвал танки обратно, и замполита потом на весь эфир х-ями поливал. В общем, там у них полный дурдом в эфире. Только с комбатом нашим удалось нормально переговорить.

– Какого хрена замполит лезет со своими приказами, полкач же рулит делами? – спросил я.

– Наверно, орден хочет заработать, – ответил ротный и, повернувшись, крикнул:

– Рота! Продвигаемся дальше!

Мы все в спешном порядке стали пробираться вперед, простреливая и забрасывая гранатами из подствольников дувалы и дворы.

При подходе к дувалам, где предположительно недавно были духи, мы услышали гул летящих снарядов, через мгновение впереди нас разорвалось несколько снарядов. Все сразу попадали на землю и стали отползать назад.

– Какой пидарас вызвал огневую поддержку?! Быстро все назад! – кричал ротный.

Все начали прижиматься к стенам дувалов и заборов, закрываясь от летящих осколков и кусков глины.

– Ракетницы! Ракетницы пустите! – продолжал кричать ротный.

Все похватали ракетницы и начали палить ими в воздух, но обстрел не прекращался, артдивизион по чьей-то команде продолжал упорно и уверенно простреливать территорию, где недавно были духи. Нам повезло, что мы не успели продвинуться дальше, тогда бы нам всем была крышка.

Я, Хасан, Сапог и Грек успели заскочить в какой-то двор и спрятаться в дувале.

– Что за ебатина такая? – отряхиваясь от пыли, прокричал Грек.

– Да хрен его поймет, наши, вроде, долбят из САУшек, – сказал Хасан.

– Да че они там вообще двинулись, придурки? – продолжал возмущаться Грек.