руки о свой фартук, затем наклонилась, полезла за прилавок и вытащила оттуда плоский бумажный конверт. – Они и правда вышли просто потрясающие. Ты выглядишь роскошно.

Подумав, что Кэти просто вежлива со мной, хотя обычно она довольно немногословна, я вытащила из конверта фотографии. Я держала в пальцах гладкую фотобумагу и с удивлением смотрела на снимки. Кэти была права. Фотографии были удивительные. Каким-то образом, несмотря на растущее во время сьемки мое отвращение к Дилайле, она запечатлела те моменты, на которых от меня не веет отвращением. Вообще… Кэти была права и насчет этого. Я выглядела красиво; стиль 1920-х годов подходил мне. А Ватсон… Мое сердце растаяло, когда я посмотрела на него в этой маленькой шляпке и в галстуке, он широко улыбался, высунув язык. И хоть я заплатила справедливую цену за три фотографии, у меня было такое ощущение, что она сделала мне подарок. Хорошая фотография Ватсона была редкостью, не говоря уже о том, чтобы на этой фотографии мы были с ним вдвоем. Он не любил камеры.

– Ох, милая, – Кэти наклонилась ко мне из-за другой стороны прилавка и сжала мою ладонь. – Почему ты плачешь?

А я даже не заметила, что заплакала. Но поняв это, я быстро утерла слезы:

– Просто устала. Я чувствовала полнейшее опустошение из-за одной ситуации, я не спала всю ночь, да еще и сегодняшний день был… ну, он был. А это… это замечательно.

– Ох, – Кэти отпустила мою руку и пожала плечами. – А я подумала, что ты поняла, что тебе пора бросить носить эти свои юбки макси всех доступных в магазинах земельных тонов и поменять свой стиль на что-то более… – Она щелкнула пальцами и показала на фотографию, очевидно, подыскивая подходящее слово, такая ситуация, возможно, была у нее впервые.

Я запрокинула голову и засмеялась. Боже, как же хорошо. Это было именно тем, чего мне сейчас не хватало.

– Ну конечно, я это и хотела от тебя услышать. – Неудивительно, что она была моей лучшей подругой и лучшим бизнес-партнером. – Итак, ты думаешь, что я теперь каждый день буду одеваться в стиле кабаре?

– Это будет своего рода улучшением, – она промямлила это так тихо, что было едва слышно. Уголок ее губ пополз вверх в злорадную улыбку.

Я хлопнула ее по плечу:

– Ты ужасна!

– Нет, это будет твой стиль в одежде.

– Не уверена, что у тебя есть право это говорить. Это у тебя под фартуком футболка с героями «Покемона».

– И я горжусь этим, – Кэти усмехнулась, положив бисквит в форме косточки на противень. – Но мы зашли на опасную территорию. – Она все еще улыбалась, но стала более серьезной. – Как там чувствовал себя Поли, когда ты приходила к нему?

– Лучше, – вспомнив о нем, мой душевный настрой поднялся так же, как от смеха. – Его перевели в стационар, говорят, что он очнется быстрее, чем они думали. Так что, по крайней мере, ему уже не нужно так бороться за свою жизнь, как недавно. Но они все равно говорят, что не знают, насколько повредился его мозг, и повредился ли вообще. Об этом станет известно, когда он очнется.

– Слава богу. Я еще утром подумала, что он выглядит получше. – Кэти вытерла слезу и оставила на лице след от муки. – А Афина была там? Мы с Лео хотели сменить ее вечером.

– Ага. Она пришла как раз в тот момент, когда я собиралась уходить. Офицер Джексон тоже там был. Думаю, они приставили его в качестве охраны, чтобы ему было проще влиться в работу.

– Хорошо. Надеюсь, он еще будет там, когда придем мы с Лео. Наверно, стоит быстренько сделать лимонные пирожные и отнести ему. – Она покачала головой. – Не верится, что он мог погибнуть, спасая нас, – она откашлялась и многозначительно посмотрела на меня. – Так… не видела Брэнсона?

Я покачала головой.

– И не звонил?

Я снова покачала головой:

– Нет. Но, честно говоря, это хорошо. Хватит с меня игр на сегодня. Если бы он сегодня позвонил, я бы снова вцепилась ему в глотку и испортила бы наши отношения еще в миллион раз. Как и со всеми, с кем я сегодня имела дело.

Я проигрывала сцену с Петрой, словно я застряла в бесконечной временной петле, и каждый раз мне было все более и более стыдно. Она тоже не была милашкой, но ее не в чем винить. Я ворвалась к ней в кабинет и ступила на тропу войны. У нее есть все права, чтобы относиться ко мне так, как она захочет. Я решила, что зайду к ней через пару-тройку дней, раз уж я остыла и могла взять свои чувства под контроль, и извиниться перед ней.

Кэти могла читать мои мысли:

– Перестань винить себя. Наш друг сейчас в больнице, он борется за свою жизнь, а ты вчера нашла еще один труп. Твой парень… – она подняла руку, так как она увидела, что я хотела сказать что-то в оправдание, – или кем бы он для тебя ни был… или… есть… ни с того ни с сего оказался человеком-оборотнем. Ты как обычно хочешь спасти положение, и ко всему прочему, ты ни минуты не спала этой ночью. Ты не обязана быть все время идеальной или дружелюбной. Из того, что ты рассказала, мне кажется, что эти три человека, с которыми ты сегодня общалась, и сами были не особо-то приятными: либо с характером, либо подлецы.

Мне стало немного легче от того, как она защищала меня. Кэти была не совсем неправа, но и не была совсем права. Мне было наплевать на причину всего этого. Я ожидала от себя большего.

– Ты хорошо исполняешь свою роль лучшей подруги, Кэти Мишель Пиццолато.

– Как и ты, Уинифред Венди Пейдж, – она подмигнула, затем взяла противень с собачьими вкусняшками, понесла его к печи, засунула его туда и установила таймер, после отряхнула руки и вернулась за прилавок. – Так… введи меня в курс дела. Ты так и не рассказала, что же ты такого узнала про Джареда.

Джаред! Меня так затянула моя злость, потом беспокойство о Поли, а потом многочисленные раунды на боксерском ринге с моим стыдом и чувством вины, пока я помогала туристам выбирать книги, что я совсем забыла про него.

Я скопировала позу Кэти, облокотившись на прилавок:

– Если верить тому, что сказала Петра, у Джареда аллергия на котов.

Кэти сморщилась, начала говорить, а затем снова сморщилась. Потом она полезла в гору бумаг возле кассового аппарата и достала из нее объявление про Бельведера и Камео:

– Ты