Старшинова. Они после первого же знакомства сдружились. И часто в боевой обстановке дополняли друг друга.

— Пошли в роты, — бывало предлагал Николай.

— Да мы же только оттуда, — добродушно улыбался Дмитрий.

— Ну и что же? Бойцы рады, если к ним приходят.

— И что-нибудь приносят, — уточнял Старшинов.

Это означало, что надо прочитать свежие газеты, позвонить агитатору или парторгу полка и узнать у них о последних новостях, полученных по радио, о новостях полка. Тогда уже — по ротам. Беседовали в окопах и блиндажах, на исходных рубежах для наступления. С одним бойцом, с двумя, с отделением.

Марчуков участвовал во всех боях. Однажды он шел из штаба полка вместе с комсоргом Кузьменко и командиром пулеметной роты Ткачуком. До батальона оставалось еще полкилометра, когда начался массированный налет самолетов противника. «Юнкерсы> и «хейнкели» шли волнами и сбрасывали бомбы. В таких условиях естественно желание человека спрятаться в щель, прижаться к земле. Марчуков тоже залег, но тут же вскочил и побежал на высоту.

— Куда ты, Коля? Ложись! — крикнул Кузьменко.

— Подожди! — отмахнулся Николай.

На высоте он увидел трофейное оружие — крупнокалиберный пулемет. Быстро вставив ленту, открыл огонь по самолетам. Один «юнкере» выходил из пике как раз над высоткой. Марчуков ударил по нему. Самолет задымил и со свистом пошел к земле.

— Вот так! Знай наших, — вытирая пилоткой вспотевший лоб, сказал Марчуков.

На подступах к Николаеву парторг вновь был тяжело ранен и попал в госпиталь.

Треугольники из госпиталя приходили часто. «Знали бы вы, — писал Николай боевым друзьям, — как мне здесь осточертело. Одно утешает: врачи обещают возвратить в строй».

В ночь на 10 апреля 1944 года разгорелись бои за Одессу. Полки дивизии пробивались к центру города по приморским улицам. Много укрепленных зданий и кварталов пришлось им брать. В одном месте из дома по батальону капитана Скакуна ударили автоматчики. Завязалась перестрелка. А в это время группа бойцов пошла в обход укрепленного дома. По условному сигналу она q тыла обрушилась на опорный пункт.

— Коммунисты, за мной! — прозвучал всем знакомый голос. Это во главе атакующих шел вернувшийся из госпиталя Николай Марчуков.

А когда достигли Днестра, батальон, вырвавшись вперед, оказался отрезанным от остальных подразделений полка. Старшинов и Марчуков сразу же направились в роты.

— Главное — стойкость и никакой паники, — внушал парторг бойцам, переползая от одного отделения к другому. — Нам помогут. Нас выручат. Обязательно помощь придет.

Сам он этому верил, и его вера, выдержка, спокойствие передавались бойцам.

За образцовое выполнение заданий командования при освобождении Молдавии Марчуков получил очередную награду — орден Красного Знамени. Тут же, в Молдавии, он заменил на посту Дмитрия Старшинова, назначенного агитатором полка.

А потом была Висла. За Вислой прорыв долговременной обороны противника прошел успешно. Началось преследование немецко-фашистских войск. Нашим пехотинцам, взаимодействующим с танкистами, порой в сутки приходилось совершать пятидесятикилометровые марши. Нагрузка в зимних условиях, да еще при полной боевой выкладке, очень большая.

После боя батальон расположился в брошенном немецким колонистом поместье — фольварке. Офицеры Скакун, Марчуков и другие заняли комнату на втором этаже.

— Да у вас, товарищ майор, портянка в крови! — воскликнул лейтенант Степан Сердюк, когда Марчуков разулся.

— Вот стер… — стушевался заместитель командира батальона по политчасти. — Надо сапог ремонтировать.

Наскоро поужинали. Все приготовились отдыхать, а Николай оделся и направился к выходу.

— Обойду подразделения, посмотрю, как люди… Поговорю. Да и боевое охранение надо проверить, — сказал он комбату.

— Боевым охранением мы с начальником штаба займемся через час-два, — ответил Скакун. — А ты, Николай Миронович, побеседуй с личным составом и — спать.

На рассвете лейтенант Сердюк зашел в комнату в радостном настроении:

— Тут есть лошади. Садитесь на одну из них, товарищ майор, — обратился он к Марчукову.

— Лошади? Это хорошо! Ищите повозку, и посадим на нее бойцов,’ которые будут отставать. А я чувствую себя превосходно.

Под Кюстрином на долю батальона, достались отвлекающие бон. Он атаковал и атаковал. Противник прижимал его огнем к земле, иногда отбрасывал, а командир полка требовал: «Снова вперед!» Надо было оттянуть на этот участок фронта как можно больше сил противника, чтобы ослабить его оборону на другой окраине города, где готовился решающий удар. Марчуков, естественно, все время был в цепи атакующих.

Теплым весенним вечером Вася Кузьменко, заместитель командира батальона по политчасти в соседнем полку, позвонил Николаю по телефону.

— Рад тебя слышать. И видеть хочу. Приходи завтра в полдень. Постараюсь быть на КП, — ответил Марчуков.

В полдень Кузьменко подошел к небольшой землянке, почти незаметной в густом сосняке.

— Почему не слышу оркестра? — пошутил он, откидывая плащ-палатку, служившую дверью. И осекся. Несколько человек стояли в землянке с поникшими головами.

Оказывается, утром батальон снова ходил в атаку. Продвинулся совсем незначительно и стал закрепляться. Марчуков возвратился на командный пункт почерневший, в грязном обмундировании и недовольный боем. Он наскоро поел и опять отправился по подразделениям. Когда перебегал из одной роты в другую, настигла пуля вражеского снайпера. Ему посмертно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

М. ЖУКОВ,

подполковник запаса

ОНИ ОСВОБОЖДАЛИ МОЛДАВИЮ, ОНИ ШТУРМОВАЛИ БЕРЛИН

После тяжелых наступательных боев 266-я стрелковая дивизия, входящая в состав 3-го Украинского фронта, в начале апреля 1944 года овладела селом Бецилово, северо-восточнее железнодорожной станции Раздельная, сходу форсировала Кучурганский лиман, 16 апреля освободила село Незавертайловка, а 17-го форсировала Днестр и захватила плацдарм на западном берегу реки у села Пуркары.

Бои на Днестре носили ожесточенный характер. Немцы любой ценой пытались сбросить наших воинов с захваченного плацдарма. С этой целью предпринимали частые контратаки, но все они разбивались о стойкость и мужество воинов дивизии. Воины взвода лейтенанта С. Медведева часто встречались лицом к лицу с гитлеровцами, смело вступали с ними в бой и побеждали. Однажды комсомольца рядового Назара Дмитрова атаковало больше десяти немцев. Замаскировавшись в окопе, Дмитров подпускал гитлеровцев на близкое расстояние и автоматными очередями расстреливал их, всего сразил 7 фашистов.

Когда враг перешел в очередную контратаку, комсорг роты сержант Василий Чепуренко с гранатами в руках бросился вперед. За ним последовали остальные. Ворвавшись во вражескую траншею, Чепуренко в рукопашной уничтожил пять захватчиков, комсомолец Шевцов убил трех, а четырех взял в плен.

— Для немцев рукопашная схватка страшна, — говорили в те дни наши воины.

На младшего сержанта Владимира Сюльдина напали шесть гитлеровцев, но он не уклонился от боя, двух фашистов заколол штыком, а остальных прикончил прикладом и выстрелами в упор.

Отличился в поединке с пятью гитлеровцами комсомолец рядовой Иван Нечепуренко. Ударом приклада двум фашистам разбил головы, а