Дженни обняла старого приятеля.

— Обещаю. Скоро заскочу.

Эндрю по-военному взял под козырек, и Дженни, прикрыв дверь, направилась к старой лечебнице. На этот раз останавливаться на полпути она не будет.

29

— Эми, все нормально? — встревоженно осведомилась Гейнор, встретив ее в коридоре. — На тебе лица нет.

— Да нет, порядок. Так, с животом неладно… — В желудке страшно забурлило, словно кто-то прочищал канализационные трубы. — Хочу пойти прилечь.

— Это правильно, — поддержала ее подруга, прислушавшись к бульканью.

Из дверей кухни вышла Аня с подносом. Увидев Эми, остановилась.

— Вы плохо выглядеть.

— Не беспокойтесь, — фыркнула Гейнор. — Я за ней присмотрю.

Аня, словно не услышав, поставила поднос на пол и приложила тяжелую ладонь ко лбу Эми.

— Горячий. Лучше лежать.

— Ладно-ладно, Шерлок. Иди к своей морковке, — ухмыльнулась Гейнор.

Впрочем, бормотала она себе под нос, стараясь, чтобы Аня не разобрала слов.

На Эми накатила волна жара. Пришлось опереться о стену.

— Правда, пожалуй, мне надо к себе.

Лица женщин вдруг расплылись и завертелись калейдоскопом глаз и ртов. Гейнор подхватила Эми под руку и поволокла по коридору. Ее горячее дыхание отдавало табачным дымом.

— Послушай, ты уж извини, что так получилось… Не думала, что ты влипнешь. Надо было мне тоже признаться, взять на себя часть вины. В конце концов, «Марсы» были мои…

Эми толкнула дверь спальни.

— Ничего страшного. Ты иди, со мной все будет хорошо.

— Кто же пьет чистый джин, разбавлять надо, — пошутила Гейнор и нахмурилась, когда в животе у подруги снова заурчало.

Эми, выставив ее в коридор, захлопнула дверь и кинулась к туалету, на ходу поднимая юбку. Едва успела стянуть трусики и плюхнуться на унитаз, как из нее понеслись все «Марсы» и шоколадные эклеры. Похоже, кроме вчерашних сладостей организм заодно освобождался и от той пищи, которую она съела за последний десяток лет.

* * *

Когда Эми открыла глаза, было еще темно. Сколько времени — непонятно. Она могла вполне проспать часов шесть, а могла всего часок-другой. Во рту пересохло, и она бросила взгляд на пустой стакан на прикроватном столике. Ежедневная порция таблеток лежала на месте; видимо, Эми была в таком состоянии, что, выпив воду, совсем забыла о лекарствах. Пошарив по столику, она нащупала часы. Десять вечера…

Еще час она провела, бегая в туалет. Наконец снова улеглась в постель. Слава богу, прежде чем уснуть, открыла окно, и свежий воздух выдул из спальни запахи ее жизнедеятельности. На улице шел дождь, и мелкие капли, падавшие на подоконник, успели превратиться в лужицы.

Во время последнего похода в туалет Эми с горечью посмотрела на прилепленное к стене объявление: «Вода из крана для питья не предназначена». Ее мучила жажда, однако после перенесенного испытания рисковать не хотелось. Из коридора доносился тихий перезвон кастрюль и сковородок — стало быть, Аня еще на кухне.

Эми в жизни не приходилось страдать от похмелья; собственно, ее и на вечеринки, где можно напиться, никогда не приглашали. И все же симптомы она себе представляла вполне. Очень похоже. Голова гудела и кружилась — наверняка последствия от таблеток доктора Кавендиш. Что ж, не попотеешь — не заработаешь… Грехи буквально выходят из нее.

Верхний свет в коридоре не горел; на ночь его выключали без предупреждения и каких-либо объяснений. С подобным порядком приходилось мириться. За дверью спальни висела тьма, слегка разбавленная пробивающимися сквозь окна оранжевыми огоньками. Эми на цыпочках двинулась вперед, притормозив у спальни Гейнор. Постояла, приложив ухо к двери. Из комнаты послышался сотрясающий стены могучий храп, и Эми пошла дальше, в сторону кухни.

Столовая также была погружена во мрак, лишь на столах смутно белели свежие скатерти. Уже накрыли к завтраку… Рядом со столовыми приборами стояло по стакану. Завтра их наполнят овощным соком не слишком понятного состава. Эми уже перестала удивляться пище, которую предлагали в клинике. Если доктор планировала выработать у пациенток стойкое отвращение к еде, следовало признать, что она своего добилась.

Эми встала у двери в кухню, заколебавшись перед грозным объявлением: «Не входить. Не стучать». Подумав, что, скорее всего, беспокоить Аню запрещено именно в дневное время, когда та готовит пищу, решила поскрестись. Выждав несколько секунд, повернула ручку. Ани не было и, похоже, до утра уже не будет. В лунном свете сверкала огромная профессиональная мойка. Рабочее место повара выглядело идеально чистым — разве что в сушилке осталось несколько перевернутых вверх дном мерных стаканов. Помещение подсвечивалось белыми и красными огоньками, мигающими на висящей над раковиной электрической ловушке для мух. Над головой прошелестел крылышками ночной мотылек; зажужжал, подлетев, подобно Икару, к светящейся ловушке. Тяжелая дверь закрылась, щелкнув замком, и Эми, не успев придержать ее, замерла, прислушиваясь: не встревожил ли кого резкий звук? Попавшись с шоколадками, она знала, что теперь находится под подозрением. Рисковать нельзя — не хватало еще, чтобы кто-то узнал о ее незаконном проникновении в запретные помещения…

Открыв шкаф, Эми нашла полочку со стаканами, вытащила один и подставила его под кран. Зашипела вода, обрызгав ей руки и платье, и она поспешно завернула вентиль. Залпом выпила половину и обернулась. Ее взгляд упал на большой холодильник. Аккуратно поставив недопитый стакан, Эми нерешительно взялась за длинную вертикальную ручку.

Не самый достойный поступок — все равно что подглядываешь в чужое окно, однако как тут устоять? Из открытой дверцы холодильника послышалось тихое гудение мотора, и кухню залил неяркий свет. Так… Башня моркови с изумрудной ботвой, раскинувшейся, словно сказочные перья, высокие аккуратные горки свежих зеленых огурчиков — вытащишь один, и вся пирамида рухнет. Фруктов и овощей хватит, чтобы накормить целую армию.

Эми коснулась корявого куска имбиря, ощупав его сухую шишковатую поверхность. Напитков не было, за исключением маленьких флаконов явно медицинского назначения. На каждом — этикетка с неразборчивой надписью. Нет, никто и не думал, что полки будут забиты «Фантой», и все же у Эми потекли слюнки при одной мысли о стакане апельсинового сока. Свежевыжатого или концентрированного — без разницы.

Она отпустила дверцу, и та начала тихо закрываться. Стоп, а это что? На нижней полке лежал рядок пластиковых контейнеров. Эми снова распахнула холодильник и присела, запустив руку в его чрево. Вытащила один из контейнеров, в котором плескалась какая-то жидкость. Внутри плавало нечто круглое и темное, с глухим стуком ударяясь о пластиковые стенки.

Она подцепила крышку — и застыла на месте, услышав крик в коридоре. Посидела, напрягая слух. Еще крик. Даже не крик — вой. Бросившись к окну, Эми прижалась носом к холодному стеклу. Нет,