– Что же нам делать-то с вашими костюмами? – почесал затылок Обухов. – Живым людям их носить нельзя…

– Как вы сказали?! – встрепенулся Эдуард Богданович. – «Живым носить нельзя»? А может, тогда… ну для покойников… – И продолжил оживленно, все больше и больше загораясь пришедшей ему на ум гениальной идеей: – Им же все равно, морщат брюки или нет, и как полочка пришита. А дамские костюмы у нас для этого дела вообще идеально подходят. Расцветки все строгие, торжественные…

– Можно попробовать, – осторожно поддер­жал Бура Бондаренко. – Только тут мы вам вряд ли поможем. Понимаете, у нас в России широкая реклама такой позиции, как «товар для покойника», пока не практикуется… Это на Западе и гробы, и всякие другие похоронные атрибуты вовсю рекламируют. Я, помню, еще маленький был, моя мама в командировку в Штаты ездила. И там на нее такое сильное впечатление один билборд произвел! Изображена была нежная женская ручка, которая ловит дождевую каплю. А под картинкой надпись: «И в дождь, и в снег тело вашего любимого надежно защитит гроб фирмы такой-то».

– А как мне тогда быть? – Бур растерянно посмотрел сначала на Бондаренко, потом на Обухова.

– Я думаю, надо сделать так, – с присущим ему энтузиазмом принялся давать рекомендации Игорь Николаевич. – В городах, где у вас есть магазины-партнеры, то есть торговые точки, с которыми заключен договор на реализацию товара… В этих городах во все морги, траурные залы и прочие места, куда свозят покойников, следует разослать факсы с выгодным торговым предложением: одеть их клиентов по сходной цене. Работники моргов должны быть финансово заинтересованы в сотрудничестве с вами. Они и будут, потому что даже стопроцентная накрутка на ваш товар не очень сильно ударит по кошельку родственников. Да и люди в таких случаях не слишком хорошо соображают, сколько чего может стоить. Платят – и все. Сами понимаете, у них горе, близкого человека потеряли, не до экономии.

– Спасибо, спасибо вам большое! – Вскочив с диванчика, Бур левой рукой схватил кисть Бондаренко, правой – Обухова и долго их тряс. – Вы подсказали мне выход, наверное, един­ственно правильный в нынешней ситуации. Обещаю, как только опять встану на ноги, займусь реорганизацией производства, за рекламой только к вам, в ваше замечательное агентство! Провожать меня не надо, я и так отнял у вас слишком много времени. Еще раз большое спасибо!

Как только дверь за Буром закрылась, заместитель главного маркетолога и креативный директор разом выпустили из легких воздух. Переглянулись.

– Блин, ну как же тяжело иметь дело с партнерами-идиотами, – пожаловался Бондаренко.

– А то! – поддержал его Костик. – Ладно, ты тут костьми ложился, чтобы его успокоить, а я-то при чем?

– При том, Костик, что премию от того заказа, причем немаленькую, ты с удоволь­ствием положил себе в карман. Мне, кстати, куда меньше заплатили, хотя весь маркетинг лег на вот эти, – изобразил растопыренными пальцами эполеты Бондаренко, – не такие уж могучие плечи.

Обухов глянул на часы.

– Е-мое, без десяти час! А я в отделе сегодня еще, можно сказать, не был! Из-за всяких дебилов делом заняться некогда!

С этими словами Костик выскочил из переговорной и помчался по коридору с такой скоростью, что развешанные на доске у двери в приемную документы забились-зашелестели, как листья на деревьях при порыве ветра.

В креативном отделе, как с порога с удовлетворением отметил Обухов, на сей раз все занимались делом. Даже Агнесса Петровна. Бренд-менеджер сидела за компьютером и изучала базу логотипов. Своих, то есть разработанных «Атлантом» за восемь лет существования, и чужих, в том числе известных всему миру. Алик трудился над графическим изображением торговой марки «Джангра», так и сяк пытаясь приладить к стилизованной домре название фирмы. Грохотова со скоростью пулемета что-то набивала на «клаве» и на приветствие начальника даже не подняла головы. Фотограф Леня лазал по Интернету в поисках красивых картинок калмыцкой степи. Гольдберг читал научный журнал на английском языке и время от времени удрученно качал головой: дескать, напишут же! Андрюха, заткнув органы слуха наушниками плеера, разносил всем кофе.

– Народ, даю вам еще пятнадцать минут, чтобы закончить дела по «Джангру». Потом доложите, чего наваяли, и будем штурмовать водку.

– Но мы же водку на вечер наметили! – выглянула из-за монитора Грохотова. – У нас сейчас на повестке колготки.

– С колготками тоже разберемся, – поморщился Обухов. – Они у меня уже вот где…

– А вы знаете, что в некоторых логотипах заложен магический смысл? – вдруг, оторвавшись от экрана, голосом, полным таинственности и восторга, вопросила Агнесса Петровна. – Вот, например, эмблема БМВ. В этих разноцветных сегментах воплощено священное начало: стремление всего земного к Богу и снисхождение Всевышнего на Землю. А точка посредине – это как бы соединение человече­ских и божественных усилий. И именно такие совместные старания и есть основа успеха этой автомобильной фирмы.

– Ни фига себе! – вяло отреагировал освободивший уши от «затычек» при появлении начальства Андрюха. – А я думал: нарисовали от балды детский мячик…

– Нет, Андрюша, – тоном терпеливой наставницы возразила второму дизайнеру бренд-менеджер. – Тут даже цвета – голубой и белый – имеют особое, поддерживающее идею вышеназванного мною двуединства значение. Белый цвет – это цвет открытости, готовности принять мир во всем его разнообразии. А голубой – цвет всеобщей гармонии, он дает возможность почувствовать связь со Вселенной, настраивает человека на возвышенные чувства.

– А мне «мерс» больше нравится, – не дал себя унести восторженно-магической волной Андрюха. – Я человек реальный, и на меня всякие феньки типа заколдованных сегментов не действуют.

От «энергии запуска», которую придал себе Обухов, выйдя из переговорной, не осталось и следа. Опустившись в любимое кресло, он тянул из большой керамической кружки кофеек и, не вникая в беседу Агнессы и Андрюхи, думал о чем-то своем. Краем глаза зацепил мрачную физиономию Алика. На стоящем перед арт-директором мониторе, в небольших окошках, висело пять или шесть вариантов логотипа «Джангра». Ни один нельзя было назвать удачным. Но Обухов вслух давать оценку не стал: Алик – профессионал, сам все видит. «И чего он сегодня такой смурной? Не из-за дебильного логотипа, точно. Расстраиваться из-за работы не в его характере. Дома что случилось?»

А бренд-менеджер тем временем продолжала упиваться ролью просветительницы младшего поколения и в данный момент зачитывала информацию об эмблеме «Мерседеса»:

– «Символизирует расщепление миропорядка надвое: неподвижный центр и непрекращающееся вечное вращение вокруг него. Человек или коллектив, который владеет подобным талисманом-«колесом», как бы одновременно участвует в беспрерывном движении, обогащая свой опыт, знания и в то же время замер в центре, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Эмблема «Мерседеса» – это символ архидревнего двигателя и бесконечной мудрости».