– Это Аркин! Твой город! Магия Спасителя!.. Да вставай же, вставай!

– Ты говорила… мы пойдём останавливать Его… а теперь… меня трясёшь?!

Ничего не осталось от властной и гордой женщины, одним движением брови заставлявшей трепетать бедных послушниц.

– Да, говорила, – в ярости выпалила Мегана, хватая настоятельницу за подбородок и заставляя взглянуть себе прямо в глаза. – У нас – есть – Его – кровь. Могущественный артефакт, никогда раньше не оказывавшийся в руках магов Эвиала. Надо только распорядиться им как следует. Я рассчитывала на Аркин… но теперь…

– А теперь и вовсе рассчитывать не на что… – Настоятельница обвисла, не сопротивляясь и являя собой полную покорность судьбе. Бей её, убивай, режь на куски – ничего уже не поможет.

– Мне надо прорваться в Аркин. Туда, к центру Святой магии, в ваш кафедральный собор. Ты острее меня чувствуешь свой город, скажи мне, что там? – трясла Мегана монашку.

– Ничего там больше нет. Ни магии Спасителя, ни-че-го. Там только мрак. Протяни руку – рука отсохнет. Шагни за край – станешь её рабом. «Анналы Тьмы» предсказали всё правильно… Три пророчества исполнены. Больше Его ничто уже не сдерживает.

Мегана заскрежетала зубами. Когда власть великой Сущности ограничена некими независимыми от неё законами, кои она не может изменить по собственной воле, – это означает, что всегда есть шанс дать отпор, даже если эти «законы» и повернулись так, что воля надмирового создания кажется почти абсолютной и непобедимой. Почему исполнение пророчеств даёт Спасителю власть над Эвиалом? Что такого важного в Разрушителе или даже «прорыве Тьмы»? Как это связано с Его властью и силой?

Мегана надеялась найти ответы в Аркине, на алтаре кафедрального собора, соединить мощь чар Волшебного Двора и Крови гнева, но дорога в Святой город оказалась перекрыта.

И неизвестно, где Ан. Где Анэто, жив ли вообще?

Захлопали крылья. Вернулся Эфраим, перекинулся обратно, старчески побрюзжал, что, мол, совсем не осталось сил днём летать, и как только он сюда дотянул?

Не приходилось удивляться неутешительным вестям. Флот Империи Клешней стоял на якорях, и команды, составленные из оживлённых мертвецов, тупо пялились на серую завесу, застыв, точно в молитвенном экстазе. Сама же завеса не оставалась неподвижной: медленно расползалась во все стороны, и всё, оказавшееся под ней, тотчас замирало. Переставали раскачиваться ветви деревьев, трава прилегала к земле, словно втоптанная в неё целым войском. Никого и ничего живого вокруг Святого города уже не осталось; звери, птицы, даже жуки и бабочки поспешили убраться подальше, и печально шумели лишь обречённые дубы. Они показались Мегане последним отрядом, прикрывающим отступление разбитого войска; и о том лишь сожалели остающиеся, что их гибель ненамного задержит врага.

– Что это за твари внутри круга, Эфраим?

– Они не наши, – последовал ответ. – Как в Эгесте, я удостоверился. Такие же точно. Не отсюда, не эвиальские. Скапливаются, ползают туда-сюда… так и ищут, кого бы сожрать.

– И всё? А сама эта завеса, что она?

Вампир сокрушённо развёл руками.

– Она. Западная Тьма. Сгущается и расползается.

– Ты можешь проникнуть туда, в город?

Эфраим только покачал головой.

– Она враждебна не только людям. Ни вампиры, ни даже зомби тут не пройдут.

– А как же эти, которые внутри?

– Наверное, особая порода. А может, нам это только кажется, – философски заметил вампир.

Мегана бессильно уронила руки. Она вырвалась из заточения, она почти добралась до цели – только чтобы понять, что та недостижима.

* * *

Анэто пробудился от того, что кто-то осторожно коснулся его плеча. Еще не открывая глаз, понял, что лежит на мягком, почти неощутимом ложе высоко над землёй, где ветер скользит меж сплетённых ветвей в древесном домике нарнийских эльфов, искусно укрытом в кронах. Сколько же он проспал? Закатное солнце золотило листву, невдалеке лениво перекликалась птичья мелочь, словно никому не было дела ни до какого Спасителя, равно как и до Западной Тьмы, с маниакальной настойчивостью прорывающейся на восток Эвиала.

– Лежи, лежи, господин маг, – проговорил голос королевы Вейде. Анэто дёрнулся, накидывая плащ; властительница Вечного леса негромко рассмеялась.

– Люди… даже в самые последние дни вы не можете отбросить условности.

– Что происходит, милостивая королева? Что с заклятьем?

– Сегодня ночью, дорогой маг. Сегодня ночью.

– Пресветлая Вейде встанет на моё место?

– Именно, – кивнула эльфийка. – Мы должны получить ответ насчёт четвёртого пророчества.

– Четвёртого? Я думал…

– Дорогой мой Анэто, неужто вам не видна ещё связь между Спасителем и Западной Тьмой? Они неразрывны и неразделимы. Я должна взглянуть Ей в глаза, это правда, должна понять, насколько крепки ограждающие Её заплоты и что случится с ними, если мы уничтожим хранящийся в Аркине Ключ. Бояться не стоит, потому что бездействие наше приведёт к куда более жутким последствиям. Собственно говоря, ничего испортить мы уже не в состоянии. Эвиал обречён, и дело лишь в сроках.

– Звучит не слишком обнадёживающе, – заметил Анэто, потянувшись к чаше с водой для умывания.

– И, надеюсь, мой дорогой милорд ректор не обижается на давешнее? – вкрадчиво осведомилась эльфийка. – На сонный эликсир, который я позволила себе добавить вам в питьё?.. Вы отдали все силы, дошли до полного истощения и нуждались во сне, настоящем, долгом, глубоком, безо всяких мыслей, тревог и кошмаров.

– Гм… спасибо, – не слишком уверенно отозвался милорд ректор. Откровенность Вейде пугала больше, чем её бесконечные тайны, увёртки и недомолвки.

– Вам сегодня придётся держать меня, – прежним безмятежным голосом продолжала хозяйка Вечного леса. – Держать, когда я стану в фокус, и… когда начну, в общем. Держать, чтобы меня не унесло слишком далеко и я не досталась бы Западной Тьме на закуску. От милорда ректора, главы Белого Совета, потребуется всё, на что он способен, и даже больше. Вам надо было отдохнуть, мой дорогой маг. Что же касается будущего… оно ещё не наступило. И пусть мои слова прозвучали «не слишком обнадёживающе», нам нельзя уступать страху. Сейчас у нас ещё есть шансы. Если упадём на колени, станем молиться и прочее – шансы эти пропадут совсем. Поэтому не обижайтесь на меня. Я надеюсь, вы восстановили силы, дорогой мой маг, потому что проспали, как говорится в сказках, «три дня и три ночи». Нет-нет-нет, – она выставила обе ладошки, – и слышать ничего не хочу. Милорд ректор, выжатый, как половая тряпка, мне сегодня не нужен. Мне нужен человек, муж в полном расцвете сил, способный – один из всех! – удержать меня на пороге бездны. Ни Айлин, ни Шоар, ни, да простится мне это злословие, бедняжка Соэльди на такое не способны, как и ни один из моих собственных подданных, эльфов Вечного леса. Вы, друг мой, – единственная надежда Эвиала. Да, звучит громко, но сейчас такое время, когда высоких слов бояться не следует. Они как нельзя лучше отражают реальность.