Темнота впитала его ответ и впечатала в Роузелла клеймо из четырёх странных, незнакомых, с трудом осознающихся клейких слов:

— Ты принят, Первый. Продолжай.

Свет ламп вспыхнул, словно ни одна из них и не гасла, задутая порывом тьмы; кристалл осветился изнутри, связь с Грантом была тут же восстановлена, и в полунеслышном, мышином пищании его чувствовался некоторый испуг.

— Что случилось, сэр? — пришибленно затараторил он. — Вы целы?..

— Цел, — прошептал Роузелл, ощущая, как плавает перед ним, утопая в жарком шёпоте, весь мир, — пока что ещё цел...

«Хочешь узнать правду? Хочешь подняться на самый верх, опустившись в самый низ?.. Хочешь служить МНЕ?.. Отвечай. Отвечай. Отвечай».

— Агент Роузелл, — позвал между тем Отдававший Приказы, в голосе которого слышалось сжатое напряжение, постепенно избывающееся, но ещё окончательно не ушедшее, — высшим руководством вам только что присвоено звание светского советника Высокого Двора; ваши новые апартаменты ожидают вас в любое время после семи сегодняшнего утра... Поздравляю.

— Благодарю вас, — с трудом откашлявшись, отозвался Первый, пытаясь достать из-под плавающего в талой воде полурастаявшего наколотого льда бутылку с целебной минеральной водой, утолить обуявшую его жажду, залечить растрескавшееся горло, — бульк-бульк... могу ли я получить информацию по интересующим вопросам прямо сейчас?

— Бесспорно, — помедлив, глухо ответил Отдававший Приказы. — Через пять минут вам доставят ещё одну жёлтую картонную папку с синими тесёмками. В ней вы найдёте полную и неприкрытую картину происходящего. Помните, что отныне ваш допуск «Ланн», и окружающие им не владеют. Не допустите распространения информации.

Слова были риторическими; молчать, обманывать и скрывать — первое, чему учили агентов имперской службы. Роузелл выпил ещё два глотка, утёр мокрый рот. Затем до агента дошло сказанное, и у него появился вопрос.

— Вы имеете в виду категорию доступа «А»? — осторожно уточнил Первый, не расслышав последних слов, чувствуя, как холодит руку вынутая бутылка и как течёт по горячим вискам тяжёлый, обильный пот.

— Возможно, вы чего-то не понимаете, господин Роузелл, — после паузы ответил Отдававший Приказы, и в голосе его была вышколенная вежливость. — Я говорю о категории «Ланн». Вы только что стали личным советником Высокой Семьи. Так как существование советников всегда было традицией, каждому из них предоставлялся доступ категории «Ланн» — высшей из возможных для всех, кроме Императора и наследников Крови. Однако все шестеро советников Его Величества ныне недееспособны, так как находятся на покое из-за преклонного возраста; выбора замещающих так и не произошло, поскольку соответствующего распоряжения от Императора не поступало. Соответственно вы единственный действующий советник Высокой Семьи с реальным доступом высшей категории. Уровни доступа «Б» и «А» являются мирскими; вы же отныне Приближённый ко Двору, ваш доступ не имеет ограничений... Материалы будут доставлены вам через пять минут.

Грузное тело Роузелла всколыхнул протяжный, рвущийся изнутри вздох, в котором сочеталось все, что он в этот момент чувствовал и ощущал.

— Спасибо, — выдохнув и как бы успокоившись наконец, произнёс он.

В кристалле что-то шелестнуло, будто говорящий сухо сглотнул.

— Благодарю за честь, сэр, — чётко ответили оттуда.

Секретарь-полурослик (в большинстве своём за бухгалтеров, учетников и младших секретарей работали именно они) принёс ему папку минуты три спустя. Она казалась ветхой, но не открывалась, пока Роузелл не додумался приказать ей вслух; и разорвать, кажется, её было невозможно. Краткое резюме чернело уже на первом, верхнем листке, покрытом мешаниной странных символов, в которой только он чётко видел основные строки.

Прочитав его, новоиспечённый Старший Советник побледнел так, как не бледнел в жизни никогда. Чувства его, однако, были взяты в пухлый потный кулак и не трепыхались.

Ухватив покрепче тонкое перо, он начал читать все прилагающиеся тексты со скоростью лошади, шпарящей от волков по скользким от холодной росы полям. Брови его упражнялись, дёргаясь вверх-вниз, щеки надувались и лопались щелью раскрытых влажных губ, искривлённых в постоянно возобновляющейся гримасе отчаяния. Родинка на щеке подёргивалась, часто опасливо замирая, и ежеминутно приходилось вытирать испарину со лба.

— Боги, — изредка шептал он, делая стремительные размашистые пометки на широких полях, — о Боги!.. О-о-о, Боги! Как же я попал!.. Как же я попал!.. Как же мы все!..

— Сэр?.. Вы что-то сказали, сэр?..

— Работай, Грант, работай, — с трудом отрываясь, выплывая на поверхность, чуть не сказав: «Отставить, все это не важно», ответил он. — Мне нужно разобраться... и начать, Боги спасите, мой отчёт, в котором... Как там, кстати, Тагер Грант?..

— Стоит на месте, сэр... Вас повысили?

— Отстань, черт тебя возьми. Работай!

— Простите, сэр. Я записываю.

— Тебе же сказали отключить!

— Вручную, сэр, карандашом по бумаге... Ли’анн так и не поставил защиту от всех магических проникновений. У меня такое ощущение, что кроме него меня никто не заметил, а он ничего своим не говорит. И у них тут весьма интересный разговор, когда я все-таки умудряюсь читать по губам.

— Думают, кого именно отдать на растерзание, чтобы до поры до времени обмануть Совет? Донованн Марц уже вызвался уйти в отставку?..

— Откуда вы знаете, сэр? — пискнула изумлённая летучая мышь.

— Ниоткуда. Помолчи хотя бы полчаса.

— Слушаюсь, — ответил Грант и неслышным, но тяжким ультразвуком вздохнул.

Роузелл читал и читал, все сильнее проникаясь жестоким величием происходящего, его неповторимой запутанностью, его эпохальным, сказочным обманом, нагромождённым на другой, обманывающий обманщиков обман. Все казалось одновременно огромным и жутким. Масштабы неминуемо укрупнялись. Хотелось отойти и облегчиться, хотя бы физически.

Наконец, придя в себя и получив от Гранта отчёт, согласно которому участники разговора начали расходиться один за другим, преимущественно используя ненаправленный телепорт, точку выхода которого практически невозможно определить, не исследуя место отправления, Роузелл отключился от своего агента, приказав ему прибыть как можно скорее.

Только спросил напоследок, с пустотой в голосе, стараясь не выразить ничего лишнего:

— Да... как там наш гаральдский друг Тагер Грант?

— Остался в кабинете де Вари. Остальные, кроме Джоанны Хилгорр и проклятого мага, ушли. Эти четверо о чем- то совещаются. Закрыли внутренние жалюзи, зрение не действует, поэтому ничего точнее сказать не могу. Ах нет. Ли’анн исчез. Руками ничего не делал... Будут какие-нибудь указания?

— Сворачивайся. Дуй ко мне. Быстро, — сказал Первый и отключил связь.

Несколько минут он сидел на шатком стуле, трещавшем каждый малый поворот, и размеренно, вроде даже успокоенно дышал. Затем покрепче ухватил перо, подвинул, кряхтя, собранные полуросликом рассыпанные бумаги к себе и, отыскав нужную, вывел фамилию Виссенара де Вари в списке с номером два, маркированном пометкой «глаз».