– Занимающие высокие посты люди всегда туго соображают, – сказал он Эльзе. – К тебе это не относится. Я верю, что ты соображаешь очень даже быстро. Просто ты забыла, как это делать.

К моменту прихода на Выдубичи Ион успел более-менее морально подготовиться. Туннель его не пугал – это место было достаточно освоено со времени первых путешествий караванов «скифов». Авторитет компании стоял не на пустом месте. Перегон с Дружбы Народов на Выдубичи был чуть ли не единственным в метро, где никогда не происходило бандитских столкновений. Купцы умели защищать свои земли, как и положено всяким бизнесменам, вынужденным работать в условиях замкнутого пространства. Поэтому во время путешествия Ион чувствовал себя относительно спокойно и уже не хватался за зарядник фонаря при каждом удобном случае.

Эльза шла спокойно, не проявляя признаков усталости. Девушка оказалась весьма выносливой – впрочем, на тяжелых работах Датаполиса другие не выживали. Слабый луч ее фонаря гулял туда-сюда, отбрасывая на стены громадную тень учителя, напоминавшую фигуру монстра. Были времена, когда этого было достаточно, чтобы люди в туннелях открывали огонь – прямо так, по неизвестной тени. С тех пор жить стало не особо проще, однако человек адаптируется ко всему.

К тому же место оказалось оживленным. По дороге им встретились два пеших каравана и пара одиночек. Караваны состояли из молчаливой охраны и разговорчивых челноков. Ион знал, что зачастую это была единственная разница между первыми и вторыми. Для ведения торговли требовался патент, в то время как для охраны – только устная договоренность. Что касается одиночек, то первый был хмурый старик с семиструнной гитарой за спиной. Он посмотрел на Эльзу с таким подозрением, словно девушка намеревалась расписать ему деку инструмента прямо на ходу. Второй странник был молодым, долговязым, с распущенными волосами, и беспрерывно курил. На боку у него болтался барабан, из глубокого кармана на бедре торчала пара палочек. Ион кивнул ему, не заводя разговора, – он и так понимал, что встретить за пять минут двух разных людей с музыкальными инструментами – не совпадение. Бродячий оркестр считался караваном, музыка – коммерческой услугой, так что группа облагалась соответствующими податями уже на входе. Поэтому участники группы поодиночке проходили блокпосты, а иногда – как сейчас – и сами туннели, на случай встречи с патрулями, которым можно было заплатить налог меньше, чем на самой станции.

Гермоворота при входе на Выдубичи были открыты наполовину. Перед ними, поперек рельсов, на боку лежала дрезина. Сперва Ион решил, что кто-то просто въехал в ворота на полном ходу, не рассчитав тормозного пути, но потом понял, что дрезину положили нарочно, чтобы заблокировать возможный въезд. Простая и эффективная мера, позволяющая перекрыть проезд любому транспорту, но не мешающая свободному проходу – что и было расценено Ионом как право на вход. Он лишь рассчитывал, что их с Эльзой не примут за торговый караван.

Придерживая автомат на боку, он нырнул в проем, ведя Эльзу как можно ближе к себе. Что бы там ни случилось, парень с девушкой вызывают меньше подозрений, чем один мужик. Ему показалось, что охранников на посту было подозрительно мало. Затем он вспомнил, что униформа на Выдубичах не поощрялась. Люди в обычных обносках, некогда бывших куртками и свитерами, и были охраной станции. Местные граждане в целом имели куда больше свободы, которая сама по себе тут считалась роскошью. Охрана входа была не повинностью, а, скорее, привилегией, и недостатка в добровольцах не наблюдалось.

– Кто такие? – подскочил к ним дядька в клетчатой рубахе навыпуск. При нем не было оружия, но, судя по крепким жилистым рукам и здоровым кулачищам, можно было не сомневаться, что один на один он скрутит любого. – Чего надо?

– Я из Датаполиса, – ответил Ион, пытаясь в очередной раз за день вручить паспорт. Дядька остановил его жестом.

– Верю, верю, – сказал он. – Вид у вас не особо боевой. Гражданские. Чего забыли?

Ион поразился такой беспечности, контрастирующей с обычно жесткими манерами «скифов». Они что, теперь кого попало пускают?

После этого он заметил еще странности. Человек пять поблизости вообще не обращали на него внимания – глазели на южную часть станции. Дальний конец туннеля отлично просматривался отсюда. Несмотря на то, что на всех станциях Креста о свободном пространстве приходилось только мечтать, Выдубичи стали чуть ли не единственным местом, на котором оба туннеля были полностью свободны от любых построек, укреплений и прочего. Въехав в любой из них, можно было, не сбавляя скорости, проехать через станцию и дунуть дальше. Единственное, что могло остановить, – гермоворота. В Датаполисе такая схема была бы невозможна. Там-то любой въезд заканчивался метра через три, стоило колесам соприкоснуться со священной собственностью – холодным металлом столицы. Дальнейшего пути, по сути, и не существовало. Чтобы проехать заветные сто два метра, нужно было пройти с десяток проверок. В столице привычка блокировать пути мешками с песком и автоматчиками считалась скорее правилом, чем исключением.

Сейчас Ион наблюдал полную противоположность. Путь был свободен, хотя в дальнем конце виднелось столпотворение. Не менее полусотни человек сгруппировались у южного выхода. Оттуда доносились негодующие крики.

– Что случилось? – спросил Ион. – Восстание, что ли?

– В хреновое время вы пришли, ребятки, – сказал дядька. – Тут своя движуха. Вам в нее вникать незачем.

– А где мэр?

– Убит.

Ион не нашел, что ответить.

– Если вы торговать, то сейчас не тот день. Идите назад.

– Мы не торговать. Нам надо на юг.

– Вот с этим будут проблемы. Но меня они не касаются. Можете попробовать. Только это, парень… ствол далеко не убирай. Вдруг понадобится.

Тут учитель и решил, что зря растратил резерв своего удивления на все предыдущее. На какой еще станции местные стражи попросят его побегать в свое удовольствие с заряженным автоматом? Что это – осознанная провокация или простая беспечность? Как бы то ни было, действовать он решил прямо противоположным образом: ни во что не вмешиваться и вести себя как можно незаметнее.

Ион молча пошел вперед. В этот раз Эльзу не пришлось тащить за собой – девушка сама вцепилась в руку учителя, туго натягивая рукав, больно врезавшийся в запястье.

Объяснение поведению охранника нашлось быстро. Станция, похоже, была полностью настроена на эвакуацию. Нечто подобное уже происходило в Кресте несколько раз. Было четыре случая пожара, два наводнения, одна ложная тревога и один раз – откровенная диверсия с драгоценными баллонами пропана, притащенными снаружи сталкерами Метрограда. Для таких случаев на всех станциях существовал четкий регламент – незамедлительно открыть все выходы и как можно организованнее покинуть станцию с минимумом вещей. Приказать было, конечно, легче, чем исполнить. Со временем каждый гражданин каждой станции четко запомнил, к какому именно выходу следует бежать – к тому, который был ближе всего к его квадрату жительства. При этом в силу вступали особые протоколы, касающиеся мародерства, чтобы, в случае чего, по возвращении обратно не пострадал драгоценный скарб. Не то чтобы Кипарис сильно переживал по поводу сохранности чужого шмотья, однако осиротевшие владельцы запросто могли устроить такой переполох, что никакая эвакуация не спасла бы.