– Я сама что-нибудь куплю, – заявила она. – Меня могут отвезти в магазин?

Фатиме не понравилась эта идея, но Лео поинтересовалась, почему ее держат взаперти, как заключенную, и женщина нехотя позвала Гарри.

– Шейх Эмир сказал, что вы можете брать все, что потребуется. Здесь. Не стоит сегодня заниматься покупками.

– Значит, я – в тюрьме?

Гарри сдался, однако настоял, чтобы Лео взяла машину и сопровождение, и обеспокоенно посмотрел на нее.

– Хорошо, – согласилась Лео. – Я вернусь до захода солнца.

– Вы вернетесь через два часа, – твердо сказал Гарри.

– Через два часа проснется Эмир и обнаружит, что вы позволили мне уйти?

Гарри устало вздохнул.

– Будьте осторожны. Далмун – это не Найтс-бридж.

Но Лео беспечно махнула рукой, и он умолк. Открылись ворога, и лимузин выехал.

– Надеюсь, я поступил правильно, – громко, чтобы слышали все, сказал Гарри.

Три часа спустя, замирая от страха, он постучался в комнату Эмира.

– Войдите…

Эмир, ссутулившись, сидел за столом, целиком погруженный в чтение деловых бумаг. – Вы не ложились? Эмир покачал головой.

– Сколько времени? Мне нужно увидеться с…

– Она уехала. Мне не следовало ее отпускать.

Эмир в гневе уставился на него:

– Уехала? Куда?

– Она настаивала на поездке, – с трудом выговаривая слова, оправдывался несчастный Гарри. – Я пытался ее отговорить, но вы разрешили ей делать все, что она захочет. А сегодня утром она была как дикое животное.

Эмир вздрогнул, но Гарри не заметил этого.

– Ее похитили люди Сайда. Они хотят, чтобы на сегодняшнем заседании ваш отец утвердил новый закон об электрификации.

– Позвони моему отцу, – сказал Эмир.

– Что вы собираетесь предпринять? – заволновался Гарри.

– Скажи ему правду. Я слишком долго берег его. Пусть он знает, что они не успокоятся, пока не добьются сносных условий жизни. За наш счет…

– Хорошо. – Гарри явно не понравилось последнее распоряжение патрона, но другого выхода у него не было. – Позвонить вашему дяде и консулу?

– Пусть это решает отец. А я отправляюсь в пустыню. Они наверняка увезли ее именно туда. Подготовь вездеход.

Гарри уставился на него.

– Но вам необходимо присутствовать на заседании. Без вас шейх ни за что не подпишет закон. Вы нужны там.

– Я нужен Леоноре.

– Но эти люди не опасны и не причинят ей вред.

– Она знает об этом?!

– Сайд не тронет ее. Это было бы глупо с его стороны, – рассудительно проговорил Гарри.

– Мой разум согласен с тобой, по сердце не может успокоиться.

Его сердце? Сердце Эмира? Гарри недоверчиво уставился на шейха.

– Но почему?

Улыбка Эмира напоминала звериный оскал.

– Потому что она – моя.

Лео испугалась. Она беспрерывно повторяла, что Эмир найдет ее, и убеждала себя, что лучше поверить похитителям, заявившим, что ее просто пригласили в гости.

Они все дальше удалялись от города, дорога становилась все хуже и хуже. Сердце Лео упало. Вечера в тропиках были черными как смоль. Наконец машина остановилась, водитель, одетый по-арабски, выскочил и испарился в темноте. Через пару минут он вернулся и попросил Лео выйти из машины.

Похитители, казалось, сами не знали, что с ней делать. Добравшись пешком до нищей, зловонной деревни, они водили ее из хижины в хижииу, и, благодаря приобретенному в Каире небольшому запасу арабских слов, она поняла, что никто не рад возлагавшейся на него обязанности. Лео почувствовала себя горячей картофелиной – слишком горячей, чтобы держать ее у себя. Совершенно разбитая от усталости и нервного перенапряжения, Лео едва выбралась из очередного приземистого глиняного строения. Наконец ее с церемониями проводили под один из тентов, усадили в ободранное кресло и оставили в покое. Лео попыталась заснуть.

Ей приснился Эмир, обнимавший ее. Наутро Лео проснулась в слезах. Она выпила немного воды, но от еды отказалась. Появился раздраженный загорелый бедуин с блюдом фруктов и бутербродов. Лео снова покачала головой, но он проигнорировал отказ, схватил бутерброд и поднес к ее губам. Лео закрыла глаза, чтобы не видеть выражение перекошенного от ненависти лица. Этот человек был настроен явно враждебно.

О, Эмир, забери меня отсюда, взмолилась Лео. Вдруг послышался шум голосов, и бедуин поспешно удалился. Через некоторое время он вернулся и, бесцеремонно взяв ее за руку, потащил к строению, возвышавшемуся в центре деревни. Там Лео опять впала в панику. Она понимала, что должна сохранять спокойствие, но при виде огромного количества мужчин, смотревших на нее, сердце отчаянно забилось. Вдруг это члены какой-нибудь секты?

Вперед выступил высокий плечистый человек в черном одеянии. Как ангел смерти. Его лицо скрывала тень, но Лео физически ощущала высокомерие, с которым он смотрел на остальных людей, по всей видимости его подданных. Он очень жесток. Все в благоговении склоняются перед ним… Нет, сообразила Лео, не в благоговении, а в ужасе. От животного, первобытного страха у нее самой пересохло в горле.

Мужчина что-то сказал. Резко и довольно грубо. Он завораживал своим видом, своим могуществом над людьми и проникающим в душу страхом. Внезапно она поняла, что это – их предводитель и что ее жизнь находится в его руках. Вот он направился к Лео. Она в страхе закрыла глаза. Мужчина в черном властно коснулся пальцем ее подбородка.

– С вами все в порядке? – спросил он на чистейшем английском.

Не веря своим ушам, Лео открыла глаза. Это был Эмир. Но не тот Эмир, которого она знала.

– Я в порядке, – разгорячилась вдруг Лео, – не стоило…

– Остановитесь, – приказал Эмир. Он был настолько зол, что с трудом говорил. – Я все улажу. Только закройте свой рот.

Лео возмутилась, но инстинкт подсказывал ей, что на этот раз нужно подчиниться. Она стиснула зубы и уставилась на него. Эмир повернулся к толпе. – Спасибо за то, что вы нашли ее, – сухим, бесстрастным тоном произнес он. – Леди является почетным гостем и впервые посетила нашу страну.

Его голос был даже не официальным, а откровенно ледяным. Лео поняла: Эмир представил дело так, будто она случайно заехала в деревню. Но он заберет ее в любом случае, даже если упрямые бедуины воспротивятся этому. Из толпы раздались выкрики; ответом на них стали резкие и страшные слова Эмира, от которых Лео похолодела.

Но это подействовало. Через какое-то время всем пришлось по очереди отпить из церемониальной чаши горький кофе – в знак верности обеих сторон. Все казалось дурным сном.

Наконец их проводили и торжественно усадили в джип шейха. Откинувшись на спинку, Лео заговорила, не скрывая раздражения: