– Я пошел на перрон, – сказал Гриша, посмотрев в очередной раз на часы.

– Не спеши. Ты когда-нибудь слышал, чтобы поезд пришел раньше времени?

Григорий все же не послушался и пошел встречать электричку. Однако та пришла на другой путь, и, пока он бегал, по перрону уже повалил народ.

Высмотреть Оксану в толпе не удалось. Гриша помчался к троллейбусной остановке, но и там ее не было. Он чуть было не решил, что его подруга не приехала, как вдруг увидел ее на стоянке такси. Гриша с облегчением перевел дыхание.

– Привет, – выдохнул он. – Я тебя еле нашел.

Оксана выглядела удивленной и даже немного растерянной, но Гриша не придал этому значения.

– Ты меня встречать приехал? – почему-то спросила она.

– Кого же еще? Чего не позвонила-то?

– Я? Не успела...

Она выглядела не так, как обычно, но Гриша к этому привык. Оксана всегда возвращалась домой разной – внутренне, а иногда и внешне. Каждый ее приезд проходил с разным настроением. С широко раскрытыми глазами она обрушивала на него свои впечатления, рассказывая о том, как в Москве одеваются и как едят, как отдыхают и как тратят деньги. Гриша однажды поинтересовался, как там работают, но этого Оксана пока не знала. В богемной среде, куда она удачно вписалась, понятие «труд» имело какой-то особый смысл.

Гриша посмеивался, Оксана в ответ обвиняла его в занудстве и провинциальной заскорузлости. Ее можно было понять. Она просто слепла от многоликой и многоголосой Москвы, как плотва, которая из мутного пруда попала в мир тропического кораллового рифа.

Она менялась и внешне. Григорий с сожалением обнаруживал, что ее замечательные натуральные черные волосы в один из приездов оказались красно-рыжими. Она стала красить ногти в черный цвет, носить куртки раздражающе ярких цветов, ботинки с несуразными гигантскими платформами. С этим Гриша мог только мириться, поскольку воспитывать Оксану не мог и не хотел. Наверно, она лучше знала, какой ей нужно быть.

– Ты, по-моему, раньше на такси не очень-то каталась, – произнес Гриша, заметив, что таксист ждет, пока они поговорят. – Разбогатела, что ли?

– Нет, просто сумки...

– Ну что, Ксюха, поехали? – раздался вдруг незнакомый голос.

Гриша обернулся. Долговязый парень в черной лаковой куртке стоял рядом, перемалывая челюстями жвачку. Белые крашеные волосы, узкие очки-светофильтры, за которыми не видно глаз, наушники на шее, легкая «творческая» небритость.

– Привет. – Он небрежно кивнул Грише. – Ксюх, сумки с собой или в багажник?

– Не знаю... – тихо произнесла растерявшаяся Оксана. – В багажник. Познакомься, Гриша, это Артур. Мы вместе учимся.

– Я так и подумал, – так же тихо ответил Гриша.

– Да нет, ты не понял. Он на этюды приехал, я обещала ему наш монастырь показать...

– Ну... – Гриша пожал плечами. – Желаю творческих успехов.

Он поверил бы той Оксане, что была год или два назад. Но только не этой – растерянной, давно уже запутавшейся, потерявшей смысл их отношений, повисшей между небом и землей.

– Гриша, подожди, ты ничего не понял.

– Ну, поехали, – позвал ее парень, по-хозяйски усаживаясь на переднее сиденье.

– Не надо оправдываться. Ты ни в чем не виновата. – Гриша сказал это совершенно искренне.

– Я не оправдываюсь!

– Меня-то ты не обманешь. У тебя стрессовая ситуация. Зрачки расширены, дыхание учащенное, речь сбивчивая. Я все понимаю.

Раздался сигнал – Донской подкатил на своем «Мерседесе» поближе.

– Здравствуйте, – сказал он, с любопытством посмотрев на Оксану.

Та мельком взглянула на него, не подозревая, что между Гришей и этой шикарной машиной есть какая-то связь. Она снова перевела взгляд на Григория.

– Желаю удачно провести уик-энд, – сказал он и быстро сел в машину. – Поехали отсюда!

– А дама? – удивился Донской.

– Поехали, – настойчиво повторил Гриша.

– Ах вот оно что...

Уезжая, Гриша мельком увидел в зеркало изумленные глаза Оксаны. Вместо помпезной встречи вышло помпезное расставание.

Донской молча вел автомобиль, но надолго его терпения не хватило.

– Кинула? – поинтересовался он.

– Нет, что ты! Просто твой «мерс» не подходит под цвет ее помады.

– Ну, понятно... А что за персонаж с ней был? Ты его знаешь?

– Артуром зовут. Приехал город посмотреть, этюды порисовать.

– Этюды в постельных тонах?

– Наверно.

– М-да, неприятно. Девочка-то красивая, только размалеванная очень.

– Она не всегда такой была.

– И давно у вас эта любовь на расстоянии?

– Не знаю, как насчет любви... А вообще, давно.

– И ты ждал ее, как Пенелопа? Жизнь-то должна брать свое...

– Она и брала. Только не за то место.

– Выглядишь ты очень скверно, Гриша. Надо лечить.

– Водкой, что ли?

– Да нет, это лекарство симптоматическое, а тебе сейчас нужна интенсивная терапия. Вообще, когда тебе плохо, лучше всего – сделать что-нибудь хорошее. Старушку, например, через дорогу перевести или скворечник сколотить.

– Вот-вот, я как раз этого и хочу.

– Или давай вон ту девушку подвезем. Видишь, с мальчиком стоит? Наверняка ведь опаздывает.

Гриша увидел блондинку в темно-сером плаще, с сумкой в руке. Она стояла неподалеку от остановки, запруженной народом, и пыталась поймать такси.

– Ну, подвези, – безразлично сказал он. – Может, сшибешь с нее червонец на пиво.

– Червонец мало, – покачал головой Донской. – Минимум пятнадцать.

Он остановил свой белый «Мерседес» точно рядом с незнакомкой.

– Гражданочка! Вы лимузин заказывали?

* * *

Светлана опаздывала прямо-таки катастрофически. Только к вечеру она доделала наконец платье, которое срочно нужно было занести подружке на работу – та собиралась сегодня на какое-то торжество.

После этого следовало срочно забросить Пашку к другой подруге, пообещавшей посидеть с ним вечер. А затем отправляться на вторую работу, и как можно скорей. Сторож в школе имел обыкновение запирать дверь и включать на полную громкость телевизор.

Светлана понимала, что Люда в парикмахерской уже рвет и мечет, дожидаясь платья. Поэтому она и решила ехать на такси, хотя подобных расходов в ее скудном бюджете не предусматривалось. Она отошла от переполненной остановки и приподняла руку. И почти сразу рядом остановился роскошный белый автомобиль.

Она даже не поняла, что остановились ради нее, поэтому отошла в сторону и снова подняла руку. Но ее окликнули.