на рынке. Они были стабильны, и это радовало Захарьина. Значит, жизнь не ухудшается. А это говорило о том, что новгородцы свыкаются с новой для них жизнью. Ходил же наместник короткой дорогой. Она пролегала через маленький проулок, который в старину назывался Кобыльим. Почему ему дали такое название, никто уж не помнил. Не помнили и то, что более ста лет тому назад здесь поселился прусс по имени Гланда Камбила, сын Девона, родоначальник Кобылов, Кошкиных, Захарьиных… и до Романовых. Частенько глаза Захарьина скользили по потемневшим, ставшими невзрачными, хоромам. Судьба привела его к родным пенатам. Да вот только никто ему об этом не сказал. Интересно, как бы он себя повел?

В этом темном глухом переулке враги Захарьина и задумали осуществить свое черное дело. Они долго высматривали его маршрут и заметили, что после нелегких судебных разбирательств он шел на рынок. А куда еще можно было пойти? Разве в кузню какого-нибудь умельца или к кожевникам, подышать «ароматом», несущимся из бочек. Бывал он и там. Но… рынок притягивал больше. Это был пульс города. Вначале он ходил со стражей. Но потом от нее отказался: «Пущай видят, что я ничего не боюсь. Город стал нашим».

– Воевода, – по-старому назвал его сотский, командовавший его стражей, – ты хотя бы сабельку возьми.

Тот подумал и сказал:

– А что, давай, может, и пригодится.

В этот день он задержался: разбирал донос боярина Земца на соседа боярина Ножина. Последний все отрицал, доказывая, что за этой клеветой стоит желание Земца завладеть его хоромами. Опрос слуг показал невиновность Ножина. И наместник принял решение:

– За наговор Земца на невинного сослать его на Север, забрав имущество в казну. Всех его родичей выселить в одну из костромских деревень.

В ушах наместника до сих пор стоял плач жены, рев детей. Да… тяжки судебные дела! Рынок немного развеял его невеселые думы. Купцы, с кем он заводил разговор, были довольны своей торговлей. В разговорах, переходя от одной лавки к другой, он и не заметил, как оказался вблизи той, что несколько отличалась от других. Она была больше размером, добротно сколочена, и торговля шла не на улице, как у других, а внутри лавки. Это была новинка, и люди тянулись в нее. Лавка принадлежала купцу Федору Заломову. Он был выше среднего роста, лицо бородатое, щеки налиты здоровьем, плечи широкие. Купец внешне, с первого взгляда, казался простым, доступным человеком. Только большие серые глаза порой глядели с хитрецой.

Захарьин посмотрел на небо. Оно начало сереть, что говорило о приближении вечера. И все же он решил зайти в лавку Федора. Ему понравился хозяин. Завязался обычный разговор о прошедшем дне, о ежедневных трудовых буднях.

– Тружусь с утра до ночи, – жаловался купец, – ноги гудят от усталости.

– Ты ушлый, купчина, – полусерьезно заметил наместник.

– Да, если я, боярин, буду прост, то окажусь в убытке. Семья по миру пойдет. Возьми вот. – Он развязал мешок с солью, взял щепотку. Высыпав себе на ладонь, сказал: – Как без нее обойтись? А знашь ты, боярин, где мы енную берем?

– Знаю! – ответил Юрий. – На север за ней ходите.

– Тута ты прав. А знашь ли ты, сколь бед нас поджидает? Сколь лихих людишек нас поджидают? Все норовят, не вложив труда, деньгу добыть. И кумекаешь, как енного братца обойти. Где силушкой, а где и хитростью берешь. Без этого нам, купцам, не обойтись. Вот за свой труд я и делаю наценку. Дорого? Сам пойди попробуй.

– Верно ты говоришь. А скажи, вот сейчас ты стал под одно знамя с Московией – лучше те или нет?

Купец хитро улыбнулся:

– По совести говорить – не знаю покель. Когда пойду за товаром, оценю. Если дорога будет свободной, никто не будет мня как липку обдирать, а ты, боярин, не будешь обдирать данью, тогда и скажу. Хорошо? И те прибыль, и у мня в кармане не пусто.

– Прав ты, Федор, прав. Однако я пойду, темнеет уже.

– Зима, – произнес Федор и добавил: – Ты подожди, боярин, я тя провожу, только лавку запру. – И Федор стал расставлять товар, выставленный напоказ, по своим местам.

– Да ладно! – махнул наместник рукой. – Я, чай, у ся дома. Чего бояться? Бывай. – Он кивнул на прощание и пошел к двери.

На улице изрядно потемнело, и Захарьин заторопился побыстрее добраться до дома. Выйдя с базара, он остановился в раздумье, как идти. Купец как бы подтолкнул его своим предложением к мысли, что можно встретить и лихого человека. «А, пустяки, – сказал он сам себе, – да кто там может меня ждать?»

Посреди Кобыльего переулка дорогу вдруг преградили два здоровых мужика. Он оглянулся назад, но и там увидел чьи-то силуэты. Когда те подошли ближе, один из них довольно знакомым голосом произнес:

– А вот он, наш палач. Что, московская сволочь, кровушки из нас попил? Терь мы твою попьем. Ох, попьем! Я сейчас тя резать по кусочкам буду.

И он шагнул вперед. В его руке блеснул нож.

Мужики всегда видели посадника невооруженным и в вечернем мраке не заметили, что сейчас он был при оружии. Сабля, данная сотским, пригодилась. Наместник выхватил саблю и наотмашь махнул ею. Нападавший взревел, чем привел в замешательство остальных. Вдруг приоткрылись ворота. Некогда Кобылиных ворота. Кто-то хотел выйти на улицу. Это спасло наместника. Он бросился к воротам и, оттолкнув выходящего, успел заскочить внутрь и запереть ворота. Хозяин было закричал, но Захарьин замахнулся саблей:

– Тише ты. Я свой! Не бойся!

Но в ворота уже ломились. Надо было что-то делать.

– Бежим! – крикнул наместник. – Это разбойники!

Они едва успели запереть двери, как снаружи застучали.

– Эй, хозяева, выдайте непрошеного гостя! А то сожжем!

Со свечой в руке появилась хозяйка:

– Что, Семен, случилось?

Семену было лет под пятьдесят, был он довольно хилого телосложения.

– Ради бога, – она, услышав грозные слова, упала перед ним на колени, – уйдите, а то все заживо погибнем.

Кивком головы ей помогал хозяин.

– Ничего, матушка, они сейчас уйдут. Только грозят, – попытался он их успокоить.

– Эй! – не успокаивались там. – Откройте двери! Мы вам ничего плохого не сделаем. Заберем только этого кровопийцу.

От этих слов женщина пришла в ужас. Прижав руки к груди, смотрела на Юрия.

– Не слушайте их. Я… наместник государя!

Эти слова еще больше напугали хозяев. Женщина решительно направилась к дверям. Но Юрий встал ей на пути.

– Не делай этого, матушка. Не бери грех на душу.

– Эй вы, сгорите вместе!

Из-под двери пошел дым. «Ну, всё!» – про себя промолвил Юрий и откинул крючок. Распахнув дверь, он увидел, что