– Только без паники. Он еще приедет".

Но Федор не ехал, тогда начались самоупреки: «Дурак! Надо было держать его при себе до выплаты долга. Там бы что-нибудь придумали!»

Он снова позвонил Федору домой, и снова с тем же результатом. Заходил быстрыми шагами по комнате. «Ты слишком неповоротлив! – выговаривал он себе. – А Поликарп не сидит сложа руки! Поликарп действует четко и взвешенно!»

Они собирались сегодня навестить приятельницу Федора Анхелику, известную в городе телеведущую Лику Артющенко. Предстояла небезопасная поездка в «Андромаху», диско-клуб под крышей Поликарпа, где Анхелика частенько «оттягивается». Однажды Балуев там был, совсем недавно, и тоже по делу, связанному с Анхеликой. Светиться еще раз ему не хотелось. Можно нарваться на неприятности, хотя клуб открыт для всех, там нет «наших» и «ваших». И тем не менее они с Федором разработали план, по которому тот должен был привести девушку к нему в машину, чтобы Геннадий не светился. Теперь придется все переигрывать.

Он вызвал своего личного шофера и отправился в «Андромаху».

Зал еще пустовал, когда он выбрал столик, ближний к эстраде, за которым, как ему помнилось, в прошлый раз сидела Анхелика. Заказал сухой мартини и парочку бутербродов.

Народ прибывал, и зал наполнялся шумом голосов. Геннадий разглядывал публику. В основном это была богемная молодежь, лишенная комплексов, поэтому стоял невыносимый ор, сопровождаемый развязным, диковатым хохотом. Анхелика не появлялась, и он уже, грешным делом, подумал, что зря пришел, как вдруг прожекторы осветили эстраду, и она вышла на сцену под свист и улюлюканье молодежи. Отпустив непристойную шутку по поводу своей новой прически и рассказав сальную сплетню из жизни столичной богемы, Анхелика объявила возбужденной публике очередную, заехавшую к ним всего на один вечерок поп-звезду. Публика пришла в неистовство, поп-звезда, похожая на сбежавшую из колхоза доярку, начала выделывать руками что-то похабное, чему, вероятно, научилась в коровнике, и это было бы еще ничего, если бы ей не вздумалось петь.

Впрочем, пришедшим сюда с целью «оттянуться» было ровным счетом наплевать на доярку без удоев, то есть без попадания в ноты, они делали свое дело: показывали «колхознице» козу, усердно выполняя новейшие упражнения «рэйва» и устаревшие «хип-хопа». Анхелика спустилась вниз и, как он предполагал, подошла к его столику.

– Я не помешаю?

Не дождавшись ответа, уселась она напротив, не глядя на Балуева.

Стоявший рядом официант тут же подал ей стакан с напитком. Геннадий краем глаза заметил у него на подносе бутылку джина «Гордон».

– Вам бы сейчас хряпнуть знаменитый коктейль Бунюэля, – усмехнулся Геннадий Сергеевич, – а то с игрой воображения, как я погляжу, у вас туговато.

Она повернула к нему голову с явным намерением произнести колкость, но вместо этого улыбнулась – узнала. Как не узнать? Анхелике нравились немногие мужчины, можно сказать, единицы. Этого, с аккуратным светлым ежиком волос, с мужественным скуластым лицом, с тонкими поджатыми губами и вечной недосказанностью в холодных, металлического оттенка глазах, она запомнила надолго. А главное, ей импонировала его грубоватая, насмешливая манера общения с женщинами. Она, конечно, не подозревала, что так он обращается только с ней, потому что не выносит, когда ходят на цирлах вокруг кого-нибудь, будь то крокодилоподобный пахан или красавица телеведущая.

– Мы разве перешли на «вы»? – удивилась она.

– Это я на всякий случай, – выкрутился он, – вдруг, думаю, забыла. А коктейль все же советую. Хохма с твоей прической мне не понравилась.

– А, прическа…

Она повернулась к нему в профиль, чтобы он лучше мог разглядеть замысловатую башню у нее на голове.

– Блестяще! – похвалил Балуев, в противном случае разговора могло не получиться. Безусловно, кукольное личико Анхелики было достойно восхищения, но правильные формы ему никогда не нравились и даже отталкивали. – Ты превзошла саму себя! – И с улыбкой повторил:

–А коктейль все-таки закажи. Нам надо серьезно поговорить, а без игры воображения вряд ли получится.

– Да что за коктейль, черт возьми! – Она делала вид, что вне себя от его бестактности. – Бунюэля знаю, хороший режиссер…

– Хороший? Хорошим бывает анализ мочи! Бунюэль – это гений фантазии, а все благодаря коктейлю!

– Затрахал ты меня своим коктейлем! Она подозвала официанта и приказала ему записать рецепт.

– Ничего не надо записывать, дружок. Вытащишь из холодильника хорошо замороженный лед, капнешь на него немного вермута, добавишь ложечку кофейного ликера, взболтаешь в шейкере, выльешь в бокал и зальешь джином, 0'кей?

– И все? – хмыкнула Анхелика, когда парень с подносом удалился. – От Бунюэля я ждала чего-нибудь покруче.

– Это ты скажешь, когда попробуешь.

– Может, приступим к делу, не дожидаясь твоего долбаного коктейля? Ты ведь не приходишь сюда просто так. Верно? Что тебе на сей раз понадобилось узнать? Если секрет водородной бомбы, то я пас.

– Ну и шуточки у тебя, телеведущая! – покачал головой Балуев и ни с того ни с сего задорно предложил:

– Отгадай загадку… Чем отличается шлюха из «Андромахи» от любой другой шлюхи?

– Это не по адресу! – надулась она. – Если хочешь снять девочку, вход с другой стороны здания.

– Если б я хотел снять, то не сидел бы здесь. Меня интересует только то, что меня интересует.

– Чем-чем, – пожала плечами Анхелика, – значком, наверно. Все остальное есть и у других шлюх.

– Каким значком?

– Сердечко с надписью «Андромаха». Что-то вроде клейма качества.

– Достань мне такой значок, – попросил Геннадий.

– Ты что, решил тоже попробовать? – засмеялась она.

– Очень остроумно! Ты сегодня прямо в ударе! «Доярка» на эстраде явно притомилась, с нее градом катил пот, в глазах стояло выжженное поле пшеницы, нижняя челюсть олигофренически отвалилась. Обладатели «коз» требовали продолжения, выкрикивая то или иное название из «колхозного» репертуара. Сделав пару глотков воздуха, пропитанного табачным дымом и ароматами духов, «доярка» повиляла задом, что, по-видимому, означало высшую степень ее сексуальности, сделала публике несколько успокоительных жестов, и «вечерняя дойка» пошла по второму кругу.

Официант поставил перед Анхеликой коктейль, и она, едва пригубив его, заявила Балуеву:

– Ты хочешь, чтобы я свалилась замертво? Это слишком крепко для меня.

Надо разбавить тоником!

– Ты все испортишь! Лучше закажи парочку сандвичей, и все будет в норме.

– Неужели ты пришел сюда ради этого блядского значка и заодно меня споить?

– Не только, – лаконично ответил он, плеснув себе в бокал мартини. – Еще чтобы выпить с тобой за нашего общего друга Федю, которого ты по старой дружбе сдала Поликарпу.