– Не беспокойтесь об этом, брат Марк. Мне лишь нужно ваше согласие. Не хочу лезть к вам на стройку без позволения.

Петрианец помолчал совсем недолго:

– Глупо отвергать протянутую руку помощи, это слишком похоже на гордыню. Вы сделаете доброе дело, если сможете осуществить задуманное.

– Благословляете?

– Именем Господа-Кузнеца благословляю.

Тобиус вышел из орудийной башни, вдохнул полной грудью, посмотрел на небо и немного помрачнел. Вверху плыл массив грозовых облаков, которые наползали на солнечный диск. Это было совсем некстати.

Самая высокая башня замка, которую стражники прозвали Одинокой, росла из крепостных сооружений в южной их части и возвышалась даже над донжоном. Она была круглой, немного сужалась кверху, имела остроконечную крышу и водостоки в виде длинношеих горгулий, из чьих пастей во время дождя лилась вода.

Тобиусу пришлось побегать по донжону и найти нужный выход на галереи крепостных стен, чтобы добраться до ее подножия. Дверь оказалась забита досками, которые волшебник отодрал голыми руками. Он вошел в большой круглый зал, темный и пропахший пылью, винтовая лестница находилась прямо в центре и уходила в потолок. Волшебник резво поднялся на второй, затем на третий, четвертый и пятый этажи. Всякий раз он оказывался в новом зале с небольшими оконцами для минимального проникновения света, и каждый следующий зал был немного меньше предыдущего. На седьмом этаже окна оказались настоящими – большими, светлыми, закрытыми дорогим, хотя и донельзя грязным стеклом. Вместо потолка теперь был пыльный и грязный внутренний конус крыши.

Выбежав на круглый балкон, опоясывавший весь седьмой этаж, Тобиус достал из сумки свою книгу заклинаний и стал быстро листать ее, поминутно оглядываясь на медленно ползущие тучи. Нужное заклятие нашлось не сразу. Тобиус подвесил книгу в воздухе на уровне груди, вытащил жезл и стал наносить им на материю пространства световые символы. Завершив общую систему заклинания, серый волшебник убрал жезл, нашел нужную строчку в тексте и принялся читать.

В своем заклинании Тобиус просил и уговаривал отложить дождь, ибо не мог грозить. Духи ветра и дождя упорствовали, они не понимали – почему им нельзя исполнить свое предназначение и пролить влагу над этой землей, чтобы подарить ей прекрасный прохладный день? Тем не менее какой-то маленький волшебник своими заклинаниями пытался заставить их ждать. Духи отбивались от его чар и злились, Тобиусу не хватало сил, чтобы их подчинить, но в тот момент, когда заклинание почти рассыпалось, башня «проснулась».

Она вся вздрогнула, и, подобно старым ранам, в ее теле открылись древние, почти растаявшие, но все еще существовавшие «русла» магических ручейков. Башня взяла толику сил молодого волшебника, впитала, провела сквозь свои энергетические контуры и выплеснула обратно фокусирующим потоком, поддерживая Тобиуса в его деле.

С огромной неохотой духи грозы послушались увещеваний и согласились не изливать потоки воды днем, а также оставить путь для солнечных лучей к деревне до заката. Последними словоформулами волшебник поблагодарил их за такую милость. Завершив заклинание, он оперся на грязные каменные перила и прислушался к своим ощущениям. Под ногами пульсировало тело башни, в которой когда-то жил и работал какой-то маг. За века простоя башня «уснула», некоторые ее энергоносные артерии сузились и закупорились, другие просто исчезли. Однако, почувствовав его присутствие, башня отозвалась и пришла на помощь. Теперь будет о чем поговорить с отрекшимся королем.

Усмирение грозы его порядком истощило, по телу расползлось чувство страшной усталости, все, что Тобиус съел совсем недавно, быстро растворялось под нападками рассвирепевшего метаболизма, и сосущее чувство голода подкрадывалось все ближе.

Каждый волшебник – это существо сугубо оригинальное, при одних и тех же объемах запаса гурханы разные маги могут на одно и то же заклинание потратить совершенно разное количество сил и с разными результатами качества. Конечно, немалую важность имела и склонность мага к определенной грани Искусства: будь Тобиус стихиарием воздушного плана – смог бы разогнать духов грозы довольно легко.

Не наступил еще полдень, а маг уж полностью израсходовал свои запасы гурханы. Без магии же делать ему на службе было совершенно нечего. Вернувшись в трактир, Тобиус попросил чего-нибудь пожирнее, пообедал и поднялся к себе. Приняв ванну, волшебник обсох и уселся на кровати в позе для медитации. В ней он провел весь день, восстанавливая силы. В реальность Тобиус вернулся уже во мраке, под громкий шепот дождя. Пахло свежестью остывающей земли и мокрой пылью.

Он быстро занес в комнату стеклянные палочки, завел Лаухальганду и внимательно посмотрел на небо. Солнце скрылось за горизонтом, виднелся только его отсвет, делавший часть небосвода сине-красной, чарующей непередаваемыми оттенками цветов картиной. Грязные губки туч стремительно затирали это великолепие, так что Тобиус поспешил закрыть дверь на балкон.

– Мр-р-р! Мр-р-р!

– И что бы это могло значить?

– Мр-ря!

– Да, посвежеет. Это совсем не помешает.

– Мр?

– Нет, я специально задержал грозу, нужно было уложиться в трехдневный срок, а теперь они готовы.

Волшебник взял в руки десять светящихся синим светом палочек, которые являлись материализованными заклинаниями. Каждая по нынешним расценкам в лавках Пристани Чудес стоила не меньше одного золотого лостерция – огромные деньги для начинающего волшебника.

Самым большим спросом вещественные заклинания пользовались у аристократов центрального и юго-восточного Вестеррайха. К примеру, благородные дома Архаддира, разделенные на лоялистов и оппозиционное дворянство, постоянно грызлись между собой, стараясь ущипнуть противника побольнее, а именно – нанести удар кинжалом в спину представителю вражеской фракции. На случай, если убийцы зажмут в совсем уж непробиваемые тиски, многие дворяне носили при себе такие вот стеклянные поделки, которые спасли не одну, казалось бы, обреченную жизнь.

Тем вечером в трактире тоже было очень людно. Мужчины прятались от дождя, попивали пиво вдали от строгих жен и обсуждали обычные деревенские дела. Дверь специально не закрывали: с улицы шла прохладная влажность, отчего в тепле и мягком свете помещения становилось особенно уютно.

Перекинувшись парой слов с Томасом Бэйном, разносившим заказы, и пообещав вернуться в скором времени, Тобиус выступил под дождь. Над ним появился небольшой прозрачный купол, защищавший от тяжелых дождевых струй. Деревенские люди кутались в тепло домашних стен и не высовывали носа наружу, спокойно горели в окнах лучины и свечи, не тревожимые дождем. Свет робко высовывался под ливень из окон, а потоки промозглого ветра свирепыми всадниками проносились по пустым улицам, бессильно бросаясь на ворота и заборы. Тобиусу это все нисколько не мешало, ему было хорошо внутри магического кокона, не подпускавшего воду даже к ногам, вокруг парили три светящихся мотылька, которые то и дело мигали от попадающих на них капель.