Хотя Джобс тогда так и не признался в этом публично, Apple нуждалась в Google больше, чем Google – в Apple. На момент своей смерти Джобс был одним из самых влиятельных бизнесменов в мире. Однако в конце 2007 года ситуация выглядела совсем иначе. Дела с iPhone шли хорошо. Цена акций Apple удвоилась за год. Однако было еще слишком рано называть iPhone успешным продуктом. Джобс снизил цену базовой модели iPhone на 100 долларов – от 499 до 399, – чтобы взвинтить продажи. Это разозлило самых лояльных первых покупателей iPhone и заставило их считать, что они заплатили за свои телефоны слишком много. Джобс даже обсуждал с AT&T возможность снизить цену еще на 200 долларов до 199. Тем временем Google платила Apple сумму, близкую к 70 миллионам долларов в год, за то, чтобы размещать свои программы на iPhone. В те времена для Apple это было много.

Возможно, самая главная причина, по которой Джобс не начинал войну с Google, имела в основе личные мотивы. Джобс думал, что Брин и Пейдж – его друзья.[60] Джобс был их наставником на протяжении целого ряда лет, и эту троицу то и дело видели на прогулках в Пало-Альто по выходным или в кампусе Apple в течение рабочей недели. Их дружба началась еще в 2000 году, когда Google представляла собой обычный стартап, а люди, оказывавшие ему финансовую поддержку, требовали от Пейджа и Брина найти CEO с бо́льшим опытом работы, чем у них. Брин и Пейдж сказали, что видят в качестве единственного кандидата Джобса. Это заявление было абсурдным. Все знали, что Джобс не покинет Apple после своего возвращения. И такая позиция привела в бешенство венчурных капиталистов, вложившихся в Google. Однако она представляла собой свидетельство подлинного преклонения Пейджа и Брина перед Джобсом. Многие годы он был для них идолом, и это помогло им завязать с ним динамичные и взаимно интересные отношения. С их точки зрения, Стив представлял собой именно такой тип лидера, на которого они хотели бы походить. Джобс был впечатлен таким отношением со стороны ярких представителей нового поколения элиты Кремниевой долины и с радостью начал помогать им. «Джобс сказал мне, что позвонил Брину и Пейджу и те объяснили, что пока что в Android нет ничего особенного, – вспоминал один из его подчиненных. – Он сказал мне что-то типа: ”Я верю в свои отношения с этими ребятами и в то, что они скажут мне правду о происходящем”».

В течение нескольких месяцев казалось, что инстинкты Джобса в отношении Google были верными. Его отношения с Гундотрой выглядели почти идеальными – они общались каждую неделю. В одной из записей в своем блоге, сделанной в 2011 году за месяц до смерти Джобса, Гундотра вдумчиво вспоминал об этом периоде:

Однако к весне 2008 года стало ясно, что теплые чувства между компаниями не продлятся долго.[62] Повсюду были заметны признаки того, что Шмидт, Пейдж и Брин не позволят отношениям с Джобсом встать на пути у их амбиций. Google попыталась переманить нескольких ведущих инженеров Apple работой над Chrome, своим новым браузером. Переговоры о заключении соглашения об инсталляции на телефоны поисковой машины и приложения Google Maps заглохли. За то, чтобы Google стал единственным поисковиком для iPhone и Mac, компания хотела заплатить меньше, чем просила Apple, а кроме того, потребовала предоставлять не только данные о местоположении аппаратов пользователей, а существенно больше информации. Несколько собраний в кампусе Apple в Купертино заканчивались тем, что Гундотра и маркетинговый босс Apple Фил Шиллер принимались вопить друг на друга. Джобс и Шмидт были вынуждены несколько раз вмешиваться и принимать окончательные решения.

Особое подозрение Apple вызывали данные, которые Google хотела снимать с каждого iPhone. По умолчанию она получала сведения о широте и долготе местоположения аппаратов. Теперь же она хотела и другие данные, связанные с расчетом этого положения. Пользовался ли владелец телефона мобильным соединением или Wi-Fi? Где находилась сотовая вышка, к которой был подключен iPhone? «Мы думали, что они хотят использовать эти данные для того, чтобы как-то определить, что еще делает пользователь на своем iPhone, – рассказывал один из руководителей Apple. – Фил был убежден, что эта информация полностью принадлежит Apple, а ее предоставление третьим лицам оказалось бы нарушением частной жизни пользователей, поскольку в противном случае мы бы делились бо́льшим объемом информации, чем нам было разрешено».