Эдик с озадаченным видом обернулся к плите и посмотрел на кастрюльку.

- Не знаю, я не открывал.

- Балда! Я не про рагу спрашиваю - кстати, выключи, а то пригорит, - а про второе основание для скептицизма.

- А! Для филолога ты слишком туманно изъясняешься. Не знаю, сочтешь ли ты это основанием... У тебя выходит, что подозреваемых всего трое: я, Джованни и Базиль. Так вот, это невозможно.

- Этого не может быть, потому что не может быть никогда? Похоже, филологическое образование вообще не блестяще сказывается на умственных способностях. Но продолжай.

- А ты предпочитаешь "credo quia absurdum"? Джованни - добрейшее в мире существо. Если бы не Альбинка, его секретарша, он бы пустил свою дизайн-студию по миру - вкалывал бы за бесплатно, лишь бы делать людям приятное. Ему обидеть человека - мука смертная. Он чуть не повесился однажды, когда на него предъявили претензии сразу две бабы - ведь, по крайней мере, одной пришлось бы отказать! Чезаре клянется, что застал его за написанием предсмертной записки. Конечно, Чезаре соврет - недорого возьмет, но я сам слышал, как он - Чезаре, не Джованни - орал на одну из этих баб по телефону. Если мне железно докажут, что убил один из нас двоих: я или Джованни, я попрошу надеть на меня смирительную рубашку.

- Ну, а Базиль?

- Базиль, конечно, пожестче. Но он - неофит. Кто-то подсадил его на восточную религиозную философию, причем я толком так и не разобрал, на какую именно. Он и Веды цитирует от Ригавед до Упанишад, и сутры упоминает - то есть, вроде, убежденный индуист, а с другой стороны, выражается - махаяна, говорит, ваджраяна, дхарм, ахинса. Что уже несомненный буддизм. Ладно, не суть. Главное, что Базиль, если не считать работы, занимается исключительно своим духовным совершенствованием - дхьяны, йога, чань - в общем, полный вертолет. И больше его ничего не интересует, я готов поклясться. Слава богу, уже два года за ним наблюдаю. Мясо-рыбу не кушает - на силос перешел, курить бросил, вот-вот бросит пить и начнет дорожку перед собой мести, чтоб какую букашку ненароком не задавить. Я еще мог бы, поднапрягшись, представить, как он, охваченный негодованием новообращенного фанатика, душит негодяя, осквернившего святыню, хотя буддизм, в принципе, не поощряет страсти. Но чтобы отравить незнакомого человека сигаретой?! Да у Базиля и сигарет-то полгода как нет. А уж Ирен он и пальцем бы не тронул. Ни при каких обстоятельствах. Базиль с нее пылинки сдувал. Я рассказывал тебе?..

- Рассказывал, - поспешно заверила Надежда, напуганная перспективой повторного вечера воспоминаний. - Значит, Ирен не оговорилась. Должен быть кто-то четвертый. Подумай хорошенько, Эдик, у кого еще мог оказаться ключ от конференц-зала?

- Не знаю. - Он пожал плечами. - По идее, любой может попросить ключ у директора, если дело требует. Например, чтобы принять клиента. Но по правилам, сразу после ухода клиента положено закрывать зал и возвращать ключ владельцу. Мне не верится, что убийца заранее все предвидел и заказал дубликат. Убил он, вне всяких сомнений, под влиянием минуты. Принимая во внимание время и место, смешно предполагать заранее обдуманный умысел.

- Зато способ указывает на преднамеренность. Человек, не помышляющий об убийстве, не станет держать при себе отравленные сигареты.

Битых три часа Эдик с Надей обсуждали мотивы, возможности, характеры действующих лиц, пытались найти другие решения задачи, заданной Ирен, придумать, какая тайна могла связывать убийцу и жертву, если они даже не были знакомы. В конце концов ресурсы были исчерпаны.

- Да, для решения этой задачки наших маленьких серых клеточек недостаточно, печально подвела итог Надежда. - Так что классический детектив отменяется. Придется действовать по канонам крутого. Вышибая ногой дверь, вламываться на бандитские малины с двумя наганами наперевес и вытряхивать из бандитов правду вместе с выбитыми зубами. В общем, я переквалифицируюсь в филеры. Или лучше в "казачки"? Как ты думаешь, какой способ эффективнее: ходить за подозреваемыми по пятами или втереться к ним в доверие и после совместной пьяной оргии вытянуть всю подноготную?

Эдик не поддержал шутку. Видно совсем его укатало, беднягу.

- Брось, Надька. Ты не будешь мозолить убийце глаза. Dixi. Я не вынесу, если еще и с тобой что-нибудь случится.

Польщенная этим признанием, Надежда ринулась в бой:

- Но не можем же мы просто сидеть и ждать! За тобой охотятся убийца, милиция...

- Милиция пока не охотится. Они не знают про Мыколину тетрадку.

- Ну так заохотится! Когда поймет, что ты скрываешься. Нам нужна информация, черт побери! А от кого еще можно ее получить, как не от твоих коллег?

- От кого еще? Хм! А знаешь, можно попытаться. У Ирен были два близких человека - муж и подруга. Вдруг она им что-нибудь говорила...

- Адрес! - потребовала Надежда, бросаясь в прихожую.

- Я поеду с тобой.

- Нет!

- Да! Чего мне бояться? Они-то, уж точно, не убийцы.

- А если убийца караулит под дверью?

- Тогда тем более я не могу отпустить тебя одну.

После недолгих препирательств поехали вместе. Эдик поймал такси и назвал водителю адрес. Через полчаса машина остановилась у подъезда "сталинской" восьмиэтажки. Когда они вошли внутрь, лифт - мастодонт с металлической дверью, открываемой вручную, - только что стартовал с первого этажа.

- Нам на какой? - спросила Надежда.

- На четвертый.

- Давай пешком, - предложила она.

И, вспомнив, как в юности они бегали по лестницам наперегонки, рванула наверх. Эдик, ослабленный переживаниями последних дней, быстро отстал.

- Стой! - кричал он снизу. - Подожди меня, ненормальная!

Надя, задыхаясь от смеха и непривычной нагрузки, поднажала еще. Когда она взлетела на площадку между третьим и четвертым этажами, раздался хлопок, и в ту же секунду из ниши перед квартирами, скрытой от глаз стеной, выскочила и метнулась к лифту черная фигура. Грохнула решетчатая дверь, лифт поехал вниз. Не успев ничего понять, Надежда пробежала по инерции последний пролет и увидела распахнутую дверь квартиры.

На полу прихожей лежал незнакомец с простреленной грудью. Глаза его были открыты, губы шевелились. Надя шагнула вперед и склонилась над ним.

- Сан! Майсан! - прошептал незнакомец и закрыл глаза.

13

Злополучный понедельник, навсегда оставшийся в памяти Виктора Бекушева днем-чемпионом по бестолковости, абсурдности и безрезультатности, ознаменовал начало самой неудачной рабочей недели за всю его милицейскую карьеру. Во вторник Виктор ехал на Петровку, полный решимости вытряхнуть душу из коллег покойной Морозовой, устроивших накануне коллективную пьяную истерику с элементами то ли безобразного фарса, то ли высокой трагедии. Однако на "летучке", традиционно проводимой Песичем по утрам, выяснилось, что на их многострадальный отдел свалилась новая напасть в виде убийцы-маньяка. Не лишенный своеобразной художественной жилки, изувер облачал зверски умерщвленных мужчин и женщин в яркие искусственные шелка и оставлял на берегу какого-либо водоема, придав мертвому телу позу глубокой задумчивости.