Роберт снова скосил глаза на ложу Асторов, убедился, что мисс Дженни Астор весьма привлекательна, по крайней мере внешне, и стал думать о том, как можно воспитать юную особу, чтобы та стала настоящей английской леди. Он ничего не знал о Дженни, хотя ее покровительница всемогущая леди Астор представлялась ему сущим наказанием, временами даже большим, чем миссис Левинсон. Один плюс – она никогда не отправится через океан, чтобы представить на балу свою внучатую племянницу. В конце концов, это неплохой брак – с внучатой племянницей Асторов, за которой дают полтора миллиона.

Возможно, она не так неразвита, как ему показалось после первого знакомства. И это даже неплохо, ведь он сможет развить у юной особы желание учиться, много читать, подскажет, что именно взять в библиотеке, сам подберет книги, найдет того, кто победит ее акцент… Леди Вайолет поможет невестке исправить некоторые привычки, не вполне подходящие для английской леди…

Снова посмотрел в сторону ложи Асторов и вдруг понял, что меньше всего ему хочется воспитывать юную красавицу и помогать ей превращаться в английскую леди. Девушка хороша внешне и неглупа. Всего лишь неглупа… Конечно, ей можно посоветовать прочесть все книги из богатейшей библиотеки Даунтона, можно даже запереть на время там, но будет ли толк? Интересы юной мисс Дженни Астор лежат совсем в иной плоскости, увы. И вообще Роберт, как ни силился, не мог представить мисс Астор ни в своих объятьях, ни рядом с собой под венцом.

Переводя взгляд обратно на сцену, он невольно скользнул по ложе Левинсонов. Кора Левинсон тоже не смотрела на сцену, она слушала Джона Астора, склонившегося к ее уху. Почему Астор там, ведь он только что сидел рядом с кузиной в ложе Асторов?

Неожиданно подумал, что вот эта девушка могла бы стать леди, она, хотя остра на язычок, способна сдерживаться, если в том есть необходимость. Но на глаза тут же попала ее мать миссис Левинсон… О нет!

Дворец Асторов сверкал, как шкатулка с драгоценностями. Впрочем, так и было, поскольку золотом и бриллиантами оказалось украшено все – от причесок дам до дверных ручек. Леди Каролина Астор устраивала последний в этом Сезоне бал и просто обязана показать свое главенство в свете! К ее постоянному соперничеству с Авой Вандербильт Нью-Йорк уже привык, но появилась еще одна конкурентка – жена собственного племянника Каролины Уильяма Вальдорфа Астора Мэри! Казалось, потрясены сами основы существования аристократии. Разлад в семье Асторов существовал давно, поскольку два брата – Джон Джекоб 3-й и Уильям Бэкхауз 2-й – были полной противоположностью друг другу, первый оказался легендарным богачом-филантропом и коллекционером, а второй (при активной роли супруги) знаменитым растратчиком.

Старший брат с супругой собирали книги, живопись, мебель, антиквариат, имели великолепный винный погреб, но одновременно огромные средства тратили на филантропию, основывая и содержа больницы, библиотеки, щедро одаривая церкви. При этом Джон Джекоб умудрялся увеличивать состояние, скупая Нью-Йорк целыми кварталами, безжалостно снося устаревшие здания и возводя на их месте новые. В результате, унаследовав от отца 50 миллионов, несмотря на огромные траты, он оставил единственному сыну Уильяму Уолдорфу в два раза больше – целых сто миллионов.

Этот племянник, а особенно его тщеславная супруга Мэри и доставляли леди Астор наибольшее беспокойство.

Мэри возомнила, что именно она должна стать некоронованной королевой Нью-Йорка и попыталась перехватить у тетушки ее знаменитое прозвище «известнейшая миссис Астор».

Уильяма Бэкхауза 2-го нью-йоркская недвижимость, как и недвижимость вообще, интересовала мало. Он предпочитал море, но не в качестве объекта исследований или битв, а как средство сбежать от своей помешанной на светских приемах и блеске драгоценностей супруги на яхте. Каролина Астор на борт самой большой в мире паровой яхты «Нурмахал» поднималась всего дважды, предпочитая свое обтянутое красным шелком и щедро украшенное позолотой кресло-трон в огромном зале на четыре сотни гостей. Супруги не мешали друг дружке вести тот образ жизни, который нравился – Уильям Бэкхаус 2-й беспробудно пьянствовал с приятелями и приятельницами на борту яхты, а Каролина тратила безумные деньги на приемы и балы.

Вот и сейчас она сидела прямая, как натянутая струна, в своем красном кресле на помосте, а прибывшие подходили кланяться, словно королеве. Недаром у Каролины Астор было прозвище «Виктория». Саму леди почти не видно из-за бриллиантов, затмевавших своим блеском свет множества свечей (электричество? фи! пусть простолюдины жгут).

Необходимость подходить к трону и приветствовать некоронованное величество явно раздражала большинство дам, в том числе леди Бельмонт, вовсе не считавшую Каролину Астор королевой. Конечно, леди Каролина уже немолода (на вид ей было лет шестьдесят), но это не давало ей права восседать на ступеньку выше остальных. Леди Бельмонт прошипела с чуть кривоватой улыбкой на губах:

– Сидит, словно доску проглотила…

Сестра за ее спиной не смогла удержаться, чтобы не добавить:

– Нелегко сидеть, опираясь на бриллианты.

Кора, не раз слышавшая истории об Астор, но впервые видевшая ее на знаменитом троне, пригляделась внимательней.

На леди Астор и впрямь был знаменитый корсет казненной французской императрицы Марии-Антуанетты, сплошь усыпанный крупными бриллиантами, в таком не только в кресле не посидишь, но и на троне можно держаться лишь прямо. Блеска некоронованной королеве добавляли бриллиантовая же диадема, роскошное колье, серьги, браслеты и прочая «мелочь», на деньги за один камешек которой средняя семья могла бы прожить год.

Все в леди Астор и ее обрамлении должно подавлять, на это и рассчитан безумный блеск безумных камней. В устроенной ею гонке трат человеку, не имеющему пятидесяти миллионов долларов, делать нечего. Каролина Астор тратила и тратила, а ее супруг пропивал и пропивал, оба не задумывались о заработке, источник денег казался неиссякаемым, а желание подавить соперниц роскошью у жены и желание ублажить своих гостей у мужа было столь велико, что перед ним отступали последние доводы разума и осторожности. «В конце концов, я оставлю наследникам столько бриллиантов, что можно будет безбедно жить еще трем поколениям!» – заявляла леди Астор.

Но вот в зале появилась первая из соперниц стареющей миллионерши – ее собственная племянница, супруга Уильяма Астора Мэри. Уильям получил в наследство от отца сто миллионов долларов и успешно продолжил его деятельность по умножению семейного богатства. Это позволяло Мэри Астор считать себя не просто ровней тетушке, но и превосходящей Каролину. Холодная война между дамами стремительно набирала обороты.

Но внешне все прикрывалось фальшивыми улыбками и приторными приветствиями. Мысленно желая друг дружке околеть прямо на месте, дамы произносили самые милые комплименты.

На правах родственницы Мэри Астор направилась прямо к тетушке… на помост! Не кланяться же этой старой фурии в ноги?! После короткого приветствия, прежде чем начать беседу с тетушкой, Мэри оглядела с высоты помоста зал, приветственно улыбнулась нескольким знакомым и наконец обратилась к хозяйке: