— Хуже этот день уже быть не может.

Бриджит вздохнула и попыталась ободряюще улыбнуться.

— Ты не мог бы зайти на секунду в мой кабинет? Пожалуйста.

Глава семнадцатая

Если бы Пол был честен перед собой, то ему следовало признать, что он с детства был немного влюблен в тетушку Фила Линн. И, откровенно говоря, вряд ли только он. Линн Неллис всю жизнь была чрезвычайно привлекательной женщиной: с огненно-рыжими волосами, зелеными глазами и такой фигурой, за которую в менее просвещенные времена ее называли бы «секс-бомбой». Из уважения к Филу, который жил с Линн и ее ныне покойным мужем Пэдди с одиннадцати лет, Пол, конечно, никогда не говорил об этом вслух. Он знал, что Фил довольно щепетильно относится к этой теме — и не в последнюю очередь оттого, что другие мальчишки в школе были куда менее щепетильны. Каждый из регулярных визитов Линн Неллис в школу по поводу умственного развития Фила становился горячей темой дня. В детстве Фил ввязывался в драки по очень многим причинам, среди которых защита чести Линн, безусловно, была одной из главных. Впрочем, называть это драками было бы немного неправильно. Фил всегда знал, что ему не победить, однако все равно чувствовал себя обязанным подставляться под удары, когда кто-то делал, с его точки зрения, неуместное замечание. В результате в многочисленные драки приходилось ввязываться Полу, чтобы вытаскивать из них Фила.

В общем, дело было не в том, что Линн каким-то образом добивалась внимания, просто она была очень-очень привлекательной женщиной. И пока ее Пэдди был рядом, она не интересовалась другими мужчинами. Однажды какой-то парень в местном пабе решил выразить восхищение ее задницей, одобрительно похлопав по ней рукой. Рука после этого заживала в гипсе шесть недель. Линн была очаровательной женщиной, но горе тому идиоту, который окажется не на ее стороне или хотя бы возложит руку на одну из ее сторон!

И все же в том возрасте, когда мальчик совершает неуклюжий прыжок в зрелость, Пол интересовался Линн Неллис. Более того, в самые интимные моменты жизни он очень-очень интересовался Линн Неллис.

Конечно, теперь, будучи мужчиной на пороге тридцатилетия, он понимал, что давно вырос из любых детских увлечений, однако это не означало, что где-то глубоко внутри, в пыльном картотечном шкафу памяти, до сих пор не хранилась обширная коллекция грязных мыслей и запутанных чувств. Возможно, это стало одной из составных частей замешательства, которое он испытал в тот момент, когда проснулся и обнаружил, что Линн Неллис сидит на нем в его же постели. Замешательство еще более усилил тот факт, что она лупила его по голове.

— Ты! Тупой! Мелкий! Гондон!

Пол обхватил голову руками, чтобы смягчить удары, которыми сопровождалось каждое слово.

— Да что за на хер?

За четыре дня, прошедшие с тех пор, как его уволили из созданной им же компании, Пол провел довольно много времени, хандря в постели. Еще он хандрил на диване и хандрил в парке, потому что экзистенциальный кризис экзистенциальным кризисом, но собаку в любом случае надо выводить гулять. Мэгги было абсолютно плевать на разочарование в жизни, испытываемое Полом.

Квартира Пола была не очень большой, хотя, с другой стороны, и сравнить ему было бы не с чем. Большую часть взрослой жизни он прожил один в доме, принадлежавшем далеко не любимой, но определенно покойной двоюродной бабушке Фиделме. Затем он недолго пожил в квартире Бриджит вместе с ней, что было здорово, а потом некоторое время ночевал в прежнем офисе «Агентства МКМ», где так же здорово уже не было. Теперь он арендовал комнату в коммуналке в Ратмайнсе[40], откуда открывался отличный вид на множество других коммуналок. Тот факт, что он делил комнату с немецкой овчаркой, которая придерживалась, мягко говоря, бессистемных стандартов личной гигиены, являлся прискорбным. Единственным плюсом присутствия Мэгги была, несомненно, личная безопасность, хотя Линн, похоже, проникла в помещение без особых проблем.

В паузе между отражениями ударов Линн Пол ухитрился бросить взгляд в сторону и увидеть Мэгги. Собака сидела на попе ровно, наблюдая за происходящим с неподдельным интересом и явно не собираясь вмешиваться. Ну вот и все, после такого ей точно придется вернуться к магазинному корму для собак.

— Ради всего святого, Линн, слезь с меня!

— «Слезь с меня», он говорит, «слезь с меня»! Хорошо, я слезу. Все, что пожелаете, ваше высочество.

Однако тот факт, что она продолжала молотить Пола по рукам, прикрывавшим голову, шел несколько вразрез с ее словами. Тем не менее маленький идиот, обитавший в глубине сознания Пола, успел заметить, что она поменяла прическу. Длинная рыжая грива исчезла, уступив место короткому каштановому боб-каре. Новый образ ей шел.

— Господи, Линн, ты обезумела?

Град ударов внезапно прервался.

— Вот дерьмо!

Пол осторожно выглянул из-за собственных ладоней.

— Я сломала гадский ноготь.

— Прости, что доставил тебе неприятности, — сказал Пол и тут же пожалел об этом. Кулак Линн уже оказался отведенным назад. — Прости, прости, прости. Только… какого черта ты тут делаешь?

— Что, черт возьми, я делаю? — ответила Линн, отстранившись от Пола. — Он еще спрашивает!

Пол попытался сесть в кровати прямо, но, вспомнив, что спал голым, тут же прикрылся одеялом.

— Я не понимаю, почему ты злишься, — прозвучало это жалко, но, по крайней мере, правдиво.

— Ага, ты никогда ничего не понимаешь, скотина эгоистичная.

Она больше не кричала на него и не била, и это возымело странный эффект: от слов сделалось еще больней.

— Я не…

— Из-за твоего идиотского поведения на твою компанию подадут в суд, и Фил потеряет свою чертову работу.

— Что?

— Да-да! А ты не понимал, что у твоих действий могут быть последствия?

— Но…

Линн повернулась и села на край кровати.

— Всего через две недели он станет отцом. Он впервые нашел работу, где у него действительно что-то получалось, а теперь посмотри… посмотри, что ты натворил! Господи, Пол, я думала, ты будешь ему другом.

— Я не понимаю… на нас подали в суд?

— Банни угрожал вышвырнуть какого-то парня из окна. Фил говорит, что это ты его послал туда, вместо того чтобы сделать работу самому.

— О господи…

— Ага. Ты с треском все профукал.

— Я? Это всё эти ублюдки — Келлехеры.

Посмотрев на Пола, Линн сокрушенно покачала головой:

— Ради бога, Пол, когда ты повзрослеешь? Бриджит, Фил… у них же все было хорошо, пока ты не начал свою маленькую войну.

— Но Келлехеры…

— «Келлехеры», «Келлехеры»… Послушай себя, господи… По-твоему, во всем и всегда виноват кто-то другой, да? Фил сказал, что пытался