употребляемое для колонизированных народов – Независимость. Оно очень полезно для агитации, т. к. быстро провоцирует взрыв, и нет нужды объяснять населению, что Национальная независимость совсем необязательно гарантирует личную свободу, что народы Африки недостаточно просвещены, чтобы позволить себе политическую независимость, что уровень экономического развития их стран позволит им всего лишь поменять хозяина. Никакие убедительные аргументы не могут превзойти магию лозунга. Класс или народ, чей уровень образования невысок, более всего готов погрузиться в революционную авантюру, откликнувшись на массовый призыв.

Наряду с агитационной пропагандой мы видим интеграционную пропаганду, направленную на привлечение к сотрудничеству, более соответствующую просвещенным народам и характерную для нашей эпохи. В самом деле, она не встречалась до ХХ века. Это – пропаганда, основанная на конформизме. Она находится в соответствии с тем, о чем мы ранее уже говорили: в западном обществе недостаточно организовать нужное поведение масс в переходный период (на момент очередных выборов), необходима полная и постоянная приверженность индивида к понятиям, идеалам и нормам общества. Поэтому, чтобы построить мощное государство с эффективной экономикой, и возникла потребность создать единообразную структуру. Каждый член такого общества представляет собой фрагмент, органически вписанный в структуру, идеально приспособленный к своему месту и интегрированный в общий состав. У него должны быть общие и одинаковые со всеми другими членами убеждения, верования, реакции, стереотипы и мнения. Он должен проявлять активное участие в экономическом строительстве, разделять общие политические взгляды, принимать этические и эстетические нормы поведения. Любая его деятельность, как и все чувства, должны соответствовать коллективным запросам и ограничениям. И главное, о чем он должен помнить всегда: его успех возможен только в коллективе и благодаря коллективу[114]. Основная цель такого рода пропаганды сотрудничества или интеграционной пропаганды – заставить индивида принимать участие во всех формах общественной жизни. Она предполагала долгий период воздействия, чтобы в итоге получить надежный результат в виде стабильного и послушного человека, приспособленного к обыденной жизни, мысли и поведение которого соответствовали бы запросам социальной среды, частью которой он являлся. Само собой разумеется, что этот вид пропаганды более сложен в организации, чем предыдущий, и он не предполагает перерыва или прекращения влияния, так как нельзя предоставить человека самому себе.

В большинстве случаев пропаганда сотрудничества начинает с совершенствования существующего порядка, заменяет непредсказуемые, случайные явления в обществе на нечто объяснимое, обоснованное, рациональное, совершенное, то, что Перлин и Розенберг называли «формированием скрытых последствий». Речь идет о том, что гражданам, всем членам общества следует доказать, что они только выиграют от тех социо-политических преобразований, которые им предложат, даже если на первый взгляд это неочевидно.

Пропаганда сотрудничества имеет целью стабилизировать социальный строй, унифицировать общество, сделать его сильнее, крепче, монолитнее. Таким образом, она является полезным инструментом в руках властей (если только не иметь в виду собственно политическую пропаганду). Примером может служить пропаганда, проводимая в СССР, начиная с 1930 г., а также во всех Народных Республиках[115]. Она также может быть результатом деятельности многих центров, работающих в одном направлении более или менее организованно, под руководством государства или в свободном режиме. Примером может служить США. Очевидно, что такого рода пропаганда проводится более изысканными методами, она сложнее и требует тонкой нюансировки. Ее результат – не просто всплеск эмоций, но повсеместное моделирование общества и глубокое изменение его структур. Именно здесь подключаются все возможные психологические методы влияния на общество и способы формирования общественного мнения, именно здесь необходимо согласованное действие всех СМИ. Тому, что в этом исследовании мы назвали пропагандой к сотрудничеству или интеграционной пропагандой, мы посвятим большую часть книги, так как в наши дни именно она становится главным рычагом управления обществом, несмотря на успехи и зрелищный характер взрывной пропаганды.

Сразу отметим важный аспект интеграционного воздействия: оно всегда добивается больших успехов, если общество, в котором она разворачивается, обладает высокой культурой, хорошо образовано и прекрасно информировано. Интеллектуал более восприимчив, чем крестьянин, к такого рода пропаганде. Он уже готов разделять стереотипы общества, даже если он является политическим оппонентом. Возьмем недавний пример: французская интеллигенция всегда была против войны в Алжире и в штыки воспринимала интеграционную пропаганду, однако ей в равной степени присущи стереотипы и мифы французского общества: о техническом прогрессе, о Нации, о социальных преобразованиях. Именно исходя из этих представлений, она и действовала. Но этот же факт доказывает, насколько она была подготовлена к восприятию интеграционной пропаганды: ее временное несогласие с генеральной линией не имело никакого значения, достаточно было поменять цвета флага, чтобы она тут же оказалась в рядах конформистов. Мы будем внимательно изучать влияние культуры и информации как базу для такого рода пропаганды.

Остается одна важная проблема. Начало революционного движения, как мы уже сказали, является результатом действия агитационной пропаганды, но как только его зачинщики приходят к власти, они тотчас должны (кроме тех случаев, о которых мы упоминали) перейти к пропаганде интеграционной. Это – надежный способ уравновесить противоборствующие силы, укрепить власть, стабилизировать ситуацию. Но переход от одного вида пропаганды к другому не прост, он должен быть деликатным и продуманным. Если в течение нескольких лет общество под влиянием агитации находилось в возбужденном состоянии, когда в нем одновременно возбуждали ненависть к врагам и давали надежду на лучшее будущее, ему показали путь к действию, убедили в том, что все, что оно делает, справедливо, после этого будет сложно вернуть его в рамки нормальной жизни, заставить спокойно участвовать в политическом и экономическом строительстве. Все, что всколыхнулось на волне революционных преобразований, не так-то просто возвращается в нормальные берега. К тому же привычка к насилию, уверенность в том, что можно самостоятельно вершить суд, исчезают очень медленно. Добавить к этому факт, что как правило достигнутые в результате революционной борьбы результаты не оправдывают ожиданий: не стоит обольщаться относительного того, что захват власти всех удовлетворит. К тому же ненависть, возбужденная агитационной пропагандой, никуда не исчезает и ищет себе новые жертвы. Поставленные цели (обещанные хлеб, земля) требуют мгновенной реализации.

Далее наступают следующие события: силы, упустившие власть, стремительно превращаются в оппозицию и продолжают жить, словно взрывная пропаганда все еще продолжает действовать в обществе. Власть предержащие теперь должны с помощью пропаганды уладить мятежные настроения, устранить причину напряжения. Но это уже иная пропаганда, ее цель – приспособить индивида к обществу, приучить его к «новому порядку», превратить его из оппозиционера в сочувствующего новой власти, дать понять, что обещания обязательно будут выполнены, но немного позже, т. е. перейти к пропаганде интеграционной. Единственно, что нужно сохранить до поры, до времени – ненависть, которая продолжает существовать в качестве оправдания произошедшему. Но все