Из победителя можно было без промедления превратиться в жертву. Командир спустился в каюту доложить обстановку Корнилову. Адмирал, усталый, лежал на диване. «Что бы Вы сделали, если бы меня здесь не было?» — спросил Корнилов. «Пошёл бы к ближайшей, и, опознав её, действовал бы, смотря по тому, чьею она окажется». — «Так и делайте». Бутаков приказал десантной партии следовать на захваченном призе в Севастополь, а сам поспешил навстречу неизвестной эскадре. К его величайшей радости, она оказалась своей, под командой Новосильского, и шла на выручку, заслышав стрельбу. Корнилов дал новые указания Новосильскому и вернулся на «Владимир». Он приказал Бутакову догнать призовое судно, которое тем временем медленно двигалось к Севастополю.

Пробоины в корпусе «Перваз-Бахри», так назывался египетский пароход, закрыли пластырями, трубу, которая не давала тяги из-за того, что была изрешечена ядрами и шрапнелью, обмотали войлоком. С «Владимира» перевели часть машинистов и кочегаров во главе с механиком. Пришлось пополнить их состав пленными из числа машинной команды. Оказалось, что руководил машинной командой на «Перваз-Бахри» молодой парень, англичанин. Его тоже приставили к делу. Всех мёртвых отправили за борт, а раненых принялись оперировать русский судовой медик и пленный негр, мичман, числившийся врачом. Эта бригада из двух эскулапов довольно быстро оказала помощь всем раненым, но, несмотря на их усилия, а, может быть и благодаря ним, большинство раненых не дотянули до Севастополя и отправились в лучший мир вслед за товарищами, которые умерли сами, без помощи медиков. Тела Железнова и матроса-горниста уложили на юте, накрыв их Андреевским флагом, а в ногах положили турецкий флаг.

В первом дореволюционном биографическом очерке о Бутакове написано: «Вместе с медиком нашим съездили туда двое из пленных офицеров, чтобы привезти товарищам своим платья, подушки и одеяла (матросы перебрались на «Владимир» с полным багажом), а комиссар египетский был послан привезти для своей команды белых сухарей и рису, так как пища русских матросов не шла им в горло. Что касается до офицеров, они прекрасно пообедали за столом нашего адмирала». То, что пища русских матросов «не шла им в горло», удивляться не приходится, если вспомнить, что русские матросы питались малосъедобной солониной из свинины, предварительно выпив обеденную порцию спиртного.

Мусульманская команда египетского парохода, во-первых, не пила спиртное, а, во-вторых, не ела свинину. Хороший аппетит пленных офицеров, которые обедали за одним столом с Корниловым, объясняется тем, что адмиральская еда, видимо, отличалась от матросской пищи в несколько лучшую сторону. Измученные и подавленные пленные матросы и офицеры после обеда уснули крепким сном, а экипаж «Владимира» нёс службу по их охране и обеспечивал ход обоих пароходов.

Победители могли только завидовать побеждённым Руль у «Перваз-Бахри» был разбит ядром, поэтому он сильно рыскал, когда «Владимир» тащил его на буксире. Ночью буксирные тросы лопнули. Спасибо ещё, что повезло с погодой и на море не было сильного волнения. Пришвартовали египетский пароход к борту.

Только вздохнули с облегчением, как подул свежий норд-вест и развёл такое волнение, что суда стало бить друг о друга Пришлось снова заводить тросы, чтобы буксировать египтянина за кормой. Народные умельцы из числа матросов умудрились, несмотря на волнение, закрепить что-то похожее на руль. Дело пошло. 7 ноября пароход «Владимир» вошёл на Севастопольский рейд, ведя на буксире пленника, на котором подняли русский флаг. Надо же такому случиться, что сразу вслед за «Владимиром» на рейд ввели другой пленный турецкий транспорт, пароход «Меджари-Теджарет», которого захватил пароход «Бессарабия». Корнилов лестно отозвался в Петербург о действиях командира и личного состава «Владимира». 18 декабря Бутакова произвели в капитаны 2-го ранга и наградили орденом Св. Георгия 4-й степени. Всем офицерам «Владимира» также присвоили внеочередные воинские звания.

На матросов выделили 10 Георгиевских крестов, предоставив Бутакову право выбрать героев. Всех нижних чинов, кроме того, наградили деньгами. Заодно Корнилов представил к наградам офицеров своего штаба, начальника 4-й дивизии контр-адмирала Новосильского и командиров кораблей за то, что эскадра выдержала два сильных шторма и осталась готова к боевым действиям. Владимир Алексеевич рассчитал всё точно. Обрадованный царь не поскупился на награды. Не обошёл он, естественно, и самого Корнилова. По приказу императора «Перваз-Бахри» переименовали в «Корнилов», а «Меджари-Теджарет» — в «Турка». Владимир Алексеевич получил 19 037 рублей 50 копеек призовых денег, Бутаков — 38 075 рублей, офицеры — по 1813 рублей и 91/2 копейки, матросы — 97 рублей 62 копейки. Для всех, особенно для Бутакова и матросов, такие деньги были целым состоянием. Не помешали они и Корнилову, который вечно был в долгу как в шелку. Пленных турок поместили сначала в карантин, а потом разместили под охраной в городе. Корнилов и командиры «Владимира» и «Бессарабии» вернулись в Севастополь героями.

Но на войне всё быстротечно, в том числе и слава 18 ноября произошло событие, затмившее собой все ранее известные стычки с неприятелем Русская эскадра под командой вице-адмирала Павла Степановича Нахимова уничтожила на Синопском рейде турецкую эскадру, а попутно и сам город. Таких побед русский флот не знал давно. Другое дело, чем потом обернулось столь славное дело. Но, когда победители торжественно вошли на Севастопольский рейд, об этом никто не думал, было лишь одно сплошное ликование и заслуженное чествование героев. Приказав Бутакову следовать вместе с ним на пароходо-фрегате «Одесса» в сопровождении пароходов «Крым» и «Херсонес», вице-адмирал Корнилов поспел к Синопу, когда сражение уже подошло к концу, как говорится, к шапочному разбору. Бутакову пришлось принять в командование «Одессу», поскольку Корнилов приказал её командиру заменить контуженного командира корабля «Императрица Мария». Почему не Бутакова или старшего офицера с самого корабля? Кто его знает, чем при этом руководствовался адмирал. «Одесса» отбуксировала корабли «Императрица Мария», «Ростислав» и «Три Святителя» подальше от берега, а потом вела на буксире флагманский корабль Нахимова «Великий князь Константин». «Владимир» простоял на ремонте до февраля следующего года- Корнилов лишь немного опоздал, чтобы принять участие в Синопском сражении.

Можно себе представить, какие чувства его обуревали. Но оба адмирала показали себя очень благородными людьми. Один глубоко скрыл своё разочарование и очень искренно, от всей души поздравил товарища, с которым всю их службу шло негласное соревнование. Другой — везде подчёркивал, что без трудов Корнилова не могло быть и победы. Пережитое во время боя с «Перваз-Бахри» и горечь в душе оттого, что им не привелось стать участниками исторического сражения, сблизили командира парохода и начальника штаба флота. Корнилов неформально сделал Григория Ивановича членом своего штаба, нагрузив его всевозможными поручениями так, что тому стало некогда заниматься своими прямыми обязанностями. После приведения машины в исправное состояние продолжилась беспокойная служба Бутакова на «Владимире». Дело в том, что поступили достоверные сведения о появлении в Чёрном море мощного союзного флота англичан и французов. Царь и адмирал Меншиков считали, что в случае столкновения с ним русский флот потерпит поражение вовсе не из-за отсутствия винтовых судов и недостатка пароходов Слишком большим было превосходство даже в парусных судах. Поэтому победители в Синопском сражении укрылись в Севастопольской бухте под защитой береговых батарей, и вся тяжесть боевой деятельности Черноморского флота легла на неуклюжие, с огромными колёсами, маленькие пароходики.