— А тебе есть восемнадцать? — с подозрением спросил продавщица.

«Опять», — мысленно простонал я и, жестко посмотрев в глаза продавщице, спросил:

— Может, мне еще паспорт показать?.. Полную не надо.

В этот раз продавщица без слов налила пол-литра отличного ячменного разливного пива — пока я искал место, где присесть, чуть не захлебнулся слюной.

Найдя свободный ящик рядом с двумя местными алкашами, которые чистили тараньки, присел рядом и бросил быстрый взгляд в сторону голубятни. Цель пока была на месте.

— Будешь? — спросил меня один из местных, протягивая рыбку. Их у парней была небольшая такая горка.

— Почему нет? Спасибо, — принял я вяленую рыбешку. К моему изумлению, под пиво она пошла на ура. Изредка вставляя в разговор слово для его поддержания, я держал под контролем работника в голубятне. Судя по стуку молотка, ремонт шел серьезный.

Причина охотиться на этого курносого невысокого и слегка коренастого паренька была прозаична, как никогда. Более двадцати жертв, что записали на Чикатило, были делом его рук. Без шуток, так как я знал это, как никто другой. Потому что этот Сергей Романович Рогожин был одной из моих жертв еще в той жизни. Под сывороткой правды этот отставной полковник МВД выложил всё — как и где работал. В момент начала серии убийств, которые действительно открыл Чикатило, он служил в милиции и прикрывал делишки со всем старанием и, надо сказать, немалым опытом оперативной работы. Так что не удивительно, что никто о нем не знал… а я вычислил. Но, скажу честно, чуть не бросил, думал, пустую леску тяну, ан-нет, поработал еще и вытащил сома. Так-то.

Конечно, паренек еще ничего не совершил, да и в будущем стал скорее не маньяком, а копиистом, однако он мне тогда сам подтвердил, что на нем кровь двадцати трех человек. Больной человек, что еще скажешь, хоть и отлично умеет это скрывать.

Причина его ликвидировать, ведь Чикатило в будущем по-любому не начнет свой кровавый путь, — я не я буду, если дам начать его — но у парня кроме этого были еще тяжести на душе. В восемнадцать лет он удушил и закопал собственную родную сестру, то есть это произойдет через полтора года. В мое время она по-прежнему была в розыске пропавших. Убить собственную сестру за то, что она мешала ему жить — это край. Ему через три недели в армию нужно было отправляться, а он труп собственной сестры закапывал. Удод, одним словом.

Пиво я тянул медленно и с явным удовольствием. Парни, угощавшие меня (по виду, работяги, сбежавшие с работы — тунеядцы, короче говоря), уже сбегали за добавкой. К тому времени как они дошли до состояния «Ты меня уважаешь?», парень закончил работу и начал гонять палкой голубей. Я большими глазами смотрел на это, а вот местные даже не обратили внимания. Большая куча разных голубей, было даже два белых, поднялись в небо и стали наворачивать круги.

Через сорок минут свистом парень вернул их и начал возиться, явно заканчивая с ними (у меня уже кружка опустела, блин, а напиваться я не хотел).

Вернув кружку пивной хозяйке, я направился к дому. В этом месте был небольшой перекрёсток двух узких улиц старого района города. Рогожины жили в старом, еще купеческом двухэтажном деревянном доме. Удобно, что небольшой двор со всех сторон закрывали разросшиеся кусты сирени.

Зайдя в подъезд, я поднялся на две ступеньки, проверяя их, и замер, вслушиваясь. Подъезд был закрыт по бокам от чужих глаз высокой сиренью, поэтому то, как я прошмыгнул мимо, никто не видел. Будний день, все на работе. Это только тунеядцы да я собрались в пивной.

Через пару минут послышался скрип гальки под чьими-то ботинками, и, затемнив подъезд, внутрь прошел тот, кто мне был нужен. На меня он посмотрел с любопытством и прошел мимо (я посторонился). Когда он проходил, я молниеносно нанес удар ребром ладони по шее паренька, смещая позвонки. Отчетливо хрустнуло, и тот начал оседать. Подхватив подмышки, я положил его так, чтобы голова лежала на нижней ступеньке, и развязал шнурки на одном из ботинок. Всё, с какой стороны ни посмотри, тот споткнулся о развязанный шнурок и упал, об ступеньку сломав себе шею. Бывает и такое.

Быстро выйдя из подъезда, я неспешным шагом направился к выходу с этого небольшого двора, после чего вниз по улице до ближайшей автобусной остановки. Успел я как раз вовремя: увидел, как подъезжает автобус к остановке, даже немного пробежался, но успел.

Взойдя в салон, я плюхнулся на свободное место и, зевнув, стал безразлично смотреть в окно. Дело я сделал, сейчас позвоню в аэропорт, забронирую билет, и следующим утром вылетаю в Ленинград — вот-вот должны доставить контейнер.

Размышляя о своих дальнейших планах, я поймал себя на мысли, что что-то давненько пялюсь на макушку, затылок, шею и рубашку сидящего передо мной парня. Чем-то всем этим в одном образе он мне кого-то напоминал.

«Да быть такого не может!» — не мог поверить я.

Встав, как будто собираясь выйти, прошел вперёд к двери рядом с водителем и, немного постояв, лениво обвел взглядом салон сзади.

«Он! Но какого он тут делает?! Вот свезло-то. Два уродца махом. Это я удачно зашел. Откуда только он именно в этом автобусе взялся? А какой у автобуса маршрут… вроде от автовокзала? Точно! Значит, из своего поселка он на автовокзал Ростова приехал и сел на маршрутный автобус. Понятненько. Что ж, от судьбы не уйдешь. Будем работать!»

Эту остановку я пропустил, как и интересующий меня объект, а вот на следующей мы вышли вместе. Только из разных дверей. То, что он меня узнает, я совершенно не боялся, он меня видел мельком, и то со спины, когда обрызгал речной водой. Когда я его разглядывал, он сидел в пол-оборота или лежал. Нет, он точно меня не может узнать.

Вышли мы в новостройке, успев проехать на другой конец города. Я даже проехал остановку, где требовалось пересесть на другой автобус, идущий в частный район, где я снимал комнату.

Молодой мужчина, фактически моих лет, шел в ста метрах впереди, а я за ним, стараясь особо не привлекать к себе внимания, играя праздношатающегося отпускника, благо внешний вид этому способствовал. Правда, нездешний загар немного портил картинку, но я надеялся, что это не сильно заметно.

Чикатило прошел до одной из новеньких девятиэтажек, так называемых хрущевок, и вошел в подъезд. Судя по тому, как с ним поздоровался дедок, что сидел на скамейке у подъезда, он тут был частым гостем.

— Любовница у него там, что ли? — пробормотал я, найдя неплохою наблюдательную позицию — банально сел на скамейку ближайшей автобусной остановки, откуда открывался изумительный вид на нужный мне подъезд.

Ожидание не продлилось долго, всего два автобуса и троллейбус проехали. Из подъезда появился Чикатило и два парня его лет.

— А-а-а, так вот в чем дело, — вслух пробормотал я, пользуясь тем, что на остановке нахожусь в одиночестве. — Так вы туристы-затейники.

Куда они все направляются, понять было не трудно. У всех рюкзаки, одна палатка, котелки, а у одного даже, кажется, ружейный чехол.