- Она не велела звонить. Но я решил, что это важно.

Слова Лиса льются ровно, но меня душит ярость. Кто посмел? Кто сделал это с моей собственностью, с моим драгоценным стразом? Я найду и уничтожу выродка.

Арсеньев смотрит на меня с интересом, прищурившись. Я вдруг вижу его истинную сущность, как сквозь странную призму. Я вижу отвратительного, плотоядного монстра, нацепившего на себя костюм человека.

- Я сейчас приеду,- бросаю отрывисто в трубку. Мне похрену, что подумает обо мне этот зажравшийся придурок, сидящий напротив. Плевать я хотел на идиотские условия. Моя Китти пострадала, и я клянусь, что сравняю с землей ее обидчиков.

- Что – то случилось? – в голосе Евгения фальшивая забота. – Модет нужна помощь?

- Нет. Мне просто нужно вернуться к делам. Они неотложны, извини. Наша игра откладывается,- с трудом сдерживая рвущуюся ярость, хриплю я . В глазах моего собеседника разгорается пламя.

- Тогда, жду тебя сегодня на ужин, вместе с товоей зверушкой. Мне очень интересно посмотреть на эту кудесницу, что смогла показать высшй класс такому искушенному хозяину. Я тоже буду со своей вещью, дорогой. Хотя, думаю она еще не пришла в себя до конца после моих изысканий. Но, кто ее спрашивать будет?

Я держу себя в руках усилием воли. Хочется размазать эту его сальную улыбочку по физиономии. Бить, чувтвуя хруст костей этого чертова ублюдка. Я знаю насколько Арсеньев жесток с девушками, и стоило бы давно лишить его чденства в клубе, но что – то меня удерживает. Не позволяет сделать этого.

- Пости, но Эмма не хочет компании,- говорю спокойно, хотя в душе бушует яростное пламя.

- Я не пойму, Алекс, кто кем играет? Она твоя вещь, или ты позволил ей взять тебя за яйца? Я думал ты хозяин.

Этот его вопрос, словно удар под дых. Я не люблю, когда кто – то видит мои слабости, не могу этого позволить. Потому что тогда моя чертова жизнь, улетит в хреновы тар тарары.

- Как зовут твою зверушку,- поборов злость, спрашиваю я.

- Вишенка. Я зову ее так, как звал когда – то свою жену. Она погибла, а я до сих пор не могу забыть. Представляешь.

- Я не знал,- мне если честно похрену, что там случилось с госпожой Арсеньевой. Все, что я хочу сейчас видеть Эмму. Убедиться, что она цела.

- Хорошо, я надеюсь Китти и Вишенка поладят,- говорю твердо. Мне не нужно, чтобы этот чертов урод совал нос в мои дела. Как я вообще мог согласиться играть в теннис с этим ублюдком? Он даже мне нравился в какой – то момент. Казался человеком, который мог бы мне стать другом. Эмма изменила меня. Я вдруг стал понимать, чем отличается тьма от света. И это осознание мне совсем не пришлось по душе.

- Буду ждать с нетерпением,- хохочет Евгений. – И все же, подумай. Когда девка тебе надоест, я с удовольствием куплю ее. Интересно, чт в ней такого особенного?

Я резко разворачиваюсь и почти бегом несусь к машине, сжимая кулаки до боли в костяшках.

Ярость рвет мое тело. Миллионы мыслей роятся в голове. Что черт возьми происходит?

Лиса я нахожу возле двери в номер. Он похож на цепного адского пса. Челюсть сжата, глаза похожи на льдины. И мне хочется упасть на колени, лишь бы не входить в этот чертов пентхаус, не видеть то, что случилось.

Лис пропускает меня в полутемную прихожую. Я не зажигаю свет. Иду по памяти, мне все здесь знакомо. Лис скользит за мной, словно тень. Она в спальной. Лежит на кровати свернувшись калачиком, как маленькая уличная кошечка. Сердце обливается кровью.

- Эмма,- хриплю я, обрушиваясь на пол возле кровати, наплевав на то, что охранник увидит мою слабость.

- Я разберусь, хозяин,- голос Лиса тверд. Я нервно бросаю на него один единственный взгляд, который тут же заставляет его заикнуться, и так же тенью выскользнуть из комнаты.

- Эмма,- она поворачивает ко мне лицо, и я падаю в пропасть. – Твою мать, ты великолепна, шепчу я.

На ее лице нет следов побоев, и макияжа. И она перекрасна в своей естественности.

- Я забыла надеть диадему,- говорит Китти,- я сама виновата.

Дрожь в ее голосе сводит меня с ума. Я найду и убью тварь, которая позарилась на мою женщину.

Я чувствую как все вокруг темнее, на глаза опускается пелена. Она моя. На пути встает Лис. С размаху бью его по лицу, так сильно, что она не удержавшись на ногах рушится на пол всем своим весом. Он что – то пытается говорить, но я не слышу. Мне по херу что он там мямлит. Сейчас меня занимает только одно – кто, блядь, посмел прикоснуться пальцем к моей женщине.

- Алекс, не надо, пожалуйста,- голос Эммы, слегка приводит меня в чувство. – Пожалуйста, остановись. Лис ни в чем не виноват.

- Виноват,- рычу я, хотя понимаю, что совсем не прав. Моя вина, что сейчас моя маленькая Китти морщится от боли при каждом движении. Я не должен был оставлять ее ни на минуту, ни на одну гребаную милисекунду. Пока я общался с этим мудаком Арсеньевым, какя –то падаль издевалась над моей Эммой. Я вдруг вижу следы ударов на ее лице, которые моя Китти замазала толстым слоем косметики, Я ошибся, что на ее лице нет грима, просто он настолько искусен, почти как творение художника.Мелкие синяки на белоснежной шее – следы пальцев, которые ее душили. Она смотрит на меня своими огромными оленячьими глазами, и я снова теряю связь с землей.- Найду и убью,- бессильно стону я.

- Алекс, это просто недоразумение. Этот человек решил, что я одна из девочек, работающих на тебя. А потом увидел в моих руках диадему и сбежал,- ее голос убаюкивает, руки сжимают мое лицо, в попытке заставить посмотреть на нее, выслушать.- Пожалуйста, Алекс, Лис не виноват. Давай просто не будем больше об этом вспоминать, - ее мягкие губы вдруг касаются моих. И я начинаю дышать, так как учил меня мой психолог. Нет, она просто вдохнула в меня жизнь этим своим легким, эфимерным поцелуем.

- Как он выглядел? – уже справившись с панической злостью, спрашиваю я.- Лис, на камерах должен быть этот ублюдок. Найди и уничтожь.

Лис смотрит в монитор компьютера, на лице ледяная решимость, но я понимаю, что он что – то недоговаривает.

- Я не слышу,- рычу я, - кто это был?

- Алекс, его нет на записях,- наконец говорит мой охранник.- В лифте нет камер. Ты сам отдал приказ убрать их, чтобы не нарушать конфиденциальность гостей,- я струдом сдерживаюсь, чтобы снова не ударить Лиса. Я понимаю умом – в случившемся нет его вины, но сейчас я хочу крушить все вокруг, лишь бы отвлечься от собственной беспомощности. Я ненавижу это состояние.

- Я умоляю тебя, остынь. Я сама виновата. Забудь,- я смотрю на насквозь фальшивую, отрепетированную улыбку моей Китти, и что – то царапает меня. Она что – то недоговаривает. Или это уже моя паранойя? Я не уверен ни в чем и ни в ком. И совсем неуверен, что все, блядь, нормально.

Лис стоит возле меня, и становится ясно. Сейчас он охраняет не меня, а эту въевшуюся мне в душу девку. Он оберегает ее от моего сумасшедшего гнева. И я понимаю, что выгляжу сейчас полнейшим маньяком. Неужели он подумал, что я смогу причинить ей вред? Идиот. Я даже перестал играть с ней в мои игры, потому что мне больше не нужно доставлять ей боль, чтобы чувствовать себя счастливым.