Генрих Восьмой, тот еще тип, отличался завидным постоянством – медовый месяц с очередной своей женой он проводил в замке Хэмптон-корт.

Говорят, там до сих пор бродят привидения двух его жен – леди Сеймур и леди Ховард. Интересно только – они бродят вместе, взявшись за руки, или все еще из ревности враждуют друг с другом? Хотя вряд ли. Там есть еще одна особа, которая прогуливается по замку, – няня единственного сына Генриха Восьмого – Эдуарда. Говорят, что в замке сохранилась ее комната, и что там есть прялка и веретено, и что иногда – в полнолуние, или новолуние, или в канун Дня Всех Святых – она приходит в движение и вертится, вертится…

А вот в очень интересующий меня зеленый лабиринт Хэмптон-корта я не попала – группа не пустила. Боялись остаться одни и встретиться с Джейн Сеймур и Кэтрин Ховард.

Действительно, как бы они стали с ними беседовать? Без переводчика.

Кстати, о Генрихе Восьмом. Какого черта его портрет пририсован на том самом Круглом столе короля Артура в Винчестере? За какой такой пудинг?

* * *

В соборе Святого Павла в галерее шепота я приложила ухо к стене, а Говорушко повели в другой конец галереи, и оттуда он шепнул. И я действительно услышала, как и обещали гиды. И очень смеялась. Ну, я думала, что он скажет что-то такое неуловимое, как у Чехова: «Я люблю вас, Надя». А он сказал басом:

– Так хучу мамыного борща з смэтаною та часныком, аж не мужу!

К слову, когда я прилетела в Москву, я позвонила маме и попросила:

– Так хочу борща, мам. Нормального, со сметаной.

* * *

Подумала, стоит ли рассказывать тут о Тауэре. Ну что нового я могу написать после того, как о Тауэре писали все кому не лень, а кому лень – просто рассказывали. Ну что?.. Ну, короли, предатели, палачи… Знатные узники, интриги, братоубийства…

Гидам, которые водят экскурсии по Тауэру, очень повезло. Им практически запоминать ничего не нужно, главное, помнить имя австрийского композитора. Ну, например, ты экскурсовод в Тауэре, состарился и забыл все на свете. Чтоб удержаться на работе, твоя задача помнить одну музыкальную фразу. Ну, например, из турецкого рондо. Или из «Волшебной флейты»… Ну, или на худой конец из Реквиема, Лакримозу… Странно вам? Думаете, у меня крыша поехала? А ничего подобного! Мама моя в таких случаях говорит: не нервируй меня! куда ты клонишь? А вот куда… Главное, если ты забыл все на свете, ухитриться запомнить и воспроизвести эту вот загадочную музыкальную фразу и поинтересоваться у туриста игриво: не помните, кто композитор? Моцарт, конечно, ответит любой турист. Ну, почти любой, оговорюсь я, вспомнив моего Говорушко или Виктора Васильевича на каблуках.

И все становится на свои места. Гид, который водит экскурсии по Тауэру, должен знать всего одно слово – MOZART. И дальше – как по маслу:

М – монетный двор

О – обсерватория

Z – зоопарк

А – арсенал

R – резиденция монархов

Т – treasure, сокровищница

А там уже можно ничего и не объяснять, и так все видно.

Да, в Тауэре есть выставка королевских драгоценностей. И в некоторых местах бархатная подушечка пуста, и на ней лежит карточка – «в пользовании». И сразу представляешь себе жемчужную диадему на прелестной головке принцессы Дианы.

Конечно, мои туристы кинулись смотреть на «Кохинор», легендарный бриллиант, обладание которым оборачивается смертью для владельцев. (Дам просят не беспокоиться – он опасен только для мужчин.)

Вороны Тауэра. Не воро́ны, а во́роны, которые живут за счет статьи бюджета и совсем не бедствуют. Причем опять же, только лишь оттого, что легенда предупреждает: если вуроны покинут Тауэр, тот падет.

Тут же ходит Рэйвенмастер в средневековом костюме с перчаткой за поясом, на которой он носит воронов, чтобы птицелюбивые туристы могли с ними и с ним сфотографироваться. На руке – шесть птиц с подрезанными крыльями, крупные, как бройлерные куры. Шесть основных игроков и две птицы – на скамье запасных. Легенда легендой, традиция традицией, а все предусмотрено – во́роны с подрезанными крыльями никогда не покинут Тауэр. Поэтому Тауэр будет стоять вечно.

Какие британцы все-таки серьезные, обстоятельные люди. Вот, скажем, присылают они бизнесмену письмо-приглашение на деловую встречу, расписывают время, когда, что, с кем, и уточняют, что в программе еще особенный пункт – званый протокольный обед. Отдельно прилагается приглашение от леди и лорда Винсон – в красивом конверте на шелковой бумаге с вензелями. В пригласительный вложена бумага, где четко указано – время обеда, количество приглашенных человек и несколько простеньких условий: черный пиджак (заметьте, не смокинг, а просто пиджак), smart dresses – это для дам, чтоб не в джинсах пришли, а в вечернем наряде, и, пожалуй, самое важное – спич по случаю. То есть тема обеда указана – заключение и подписание договора, то есть по этому случаю и спич.

Распорядитель, нарядный, в килте, заглядывая в огромный свиток, провел меня на мое место. Столы в зале были расположены параллельно друг другу, и за ними уже сидели гости. А меня посадили за головной стол, расположенный перпендикулярно ко всем другим столам в зале, между лордом Винсоном и Говорушко.

Столы были украшены цветами и свечами в подсвечниках.

Справа от тонких белых тарелок с маленьким золотистым вензелем отеля лежало, нет, покоилось, несметное количество ножей, слева такое же количество вилок разных конфигураций, перед тарелкой несколько разных ложек.

– Оооо! – разочарованно протянул Говорушко. – А де ж само питание?!

* * *

У них сначала едят. И все. Едят и тихо беседуют. Первая перемена блюд, вторая, третья… Едят красиво, медленно, аккуратно. Все невкусно. Но есть мне не приходится – так, отщипнуть пару раз.

А потом леди Винсон перегибается и через спину Говорушко спрашивает, не хочу ли я помыть руки. Ну я конечно же хочу, раз она спрашивает, мало ли что у меня там с руками. Мы встаем, а оказывается, это знак такой. Когда первая леди, которая этот обед дает, встает со своей первой гостьей, тогда все могут встать. И мы с первой леди пошли мыть руки. Мимо нас пронесли торты с клубникой и со сливками. Я только вздохнула. И правильно.

Как только мы вернулись к столу, все тоже сразу вернулись. Леди Винсон сначала стояла недалеко от входа и держала меня за локоток легонько, мол, еще постоим, еще не время, а потом, когда все уже почти собрались в зале, она прошла на свое место, и я за ней. Н-да, сложная работа протокольный обед. Девушки стали разносить торты, кофе и шоколад «After eight», как уточнил лорд Винсон, любимый шоколад ее величества, с мятой. А распорядитель, Джон в килте, торжественный, возвышенный, как голубь, вдруг объявил:

– Леди Винсон, лорд Винсон, леди и джентльмены… Разрешите поднять первый бокал вина из подвалов… ля-ля-ля… тэ-тэ-тэ… – И потом выдержал паузу и выдохнул: – За королеву!