Когда я подобрался к переживанию того, как рассеянный свет сознавания сходится в сердце, образуя Великий свет, подобно тому, как слабые зимние лучи солнца концентрируются в раскалённой точке увеличительного стекла, я начал понимать, что именно благодаря такой концентрации внимания серьёзно углубляется сосредоточенность, переживаемая после смерти. Тем не менее я на своём опыте не знаю, как происходит обратное, когда великий свет распадается на различные лучи других миров и воплощений, когда, подобно солнечному свету, проходящему сквозь кристалл, или вниманию, проходящему сквозь сознание, единое разделяется на многое.

Однако когда мы видим, как вчера влияет на сегодня, как каждое чувство обуславливает другое чувство, как последняя мысль перед сном вызывает первую мысль после пробуждения, отчасти мы начинаем понимать, что происходит при перерождении. С этой целью стоит приступить к такой практике, как упражнение «последнего/первого дыхания», выполняемое в ночное время. Отмечание того, как мы засыпаем и просыпаемся – на вдохе или на выдохе, при этом оба варианта равноценны, – средство, позволяющее сосредоточиться на том, как содержимое ума при засыпании обуславливает его содержимое при пробуждении. В этом упражнении исследуются возможности последней/первой мысли, связанные с перерождением. Может потребоваться некоторое время на то, чтобы увидеть, что происходит со следующим дыханием при погружении в сон, однако это расширяет возможности осознанного сна, в котором вы знаете, что спите, а потому обретаете больший простор для действия. Это хорошая подготовка даже к самому обыкновенному дню, не говоря уже о том, что так вы закладываете настрой на будущие дни. Когда вы просыпаетесь, отмечая, вдыхаете вы или выдыхаете, это возвращает вас в непосредственное настоящее. Поначалу вы, возможно, будете вспоминать о том, что хотели обратить внимание на первый вдох при пробуждении, где-то ближе к обеду. По мере совершенствования в практике вы с каждым днём будете вспоминать о необходимости вспомнить всё раньше, пока, наконец, не проснётесь в момент пробуждения, внимая дыханию, текущему в просторе, где разворачивается ваша жизнь. Последний вдох – источник первого. Эта жизнь создаёт следующую.

Когда мы просыпаемся, полные сознания собственной жизни, и засыпаем, созерцая своё бессмертие, мы занимаемся практикой сознательного перерождения. В сущности, по мере совершенствования в практике «последнего вдоха при засыпании», мы можем заметить, что наша последняя мысль – что-нибудь в духе «Ой, я сплю», и краем глаза заглянуть в переживание осознанности в состоянии сна. Говорят, что возможность во сне пробудиться к осознанию того, что мы спим, и что сон создан нашим сознанием и зависит от его капризов, – идеальная практика, позволяющая принимать сознательные решения в загробном мире. Многие считают, что развитие способности к осознанным сновидениям является одним из самых искусных средств подготовки к тому, чтобы мудростью осветить свой путь в загробном мире. В этом также может помочь практика последнего дыхания. Карлос Кастанеда предлагал в состоянии сна попытаться вспомнить, что нужно посмотреть на свои руки, перед сном дав себе такую инструкцию. Поиск катализатора для внимания, благодаря которому оно начинает сознавать себя, во многом связан с задачей осознания себя во сне, как и осознания себя в жизни. Предполагается, что наличие ясности, как в ночном сне, так и во сне во время бодрствования, увеличивает шансы на то, что большая ясность будет переживаться и в будущем. Фрейд анализировал сны, Юнг исследовал сны, однако святые предлагают углубиться ещё дальше и использовать состояние сна как возможность подготовиться к представлению, полностью выучить свою роль перед выходом на сцену. На эту тему написано немало книг. Если она манит вас и вызывает живой интерес, следуйте за своим стремлением.

Мы проживаем вовсе не десятки, сотни или даже тысячи различных жизней. Мы проживаем лишь одну жизнь, переходя из одного тела в другое, от понимания к пониманию, от освобождения к освобождению. Будда сказал, что наше существование не может измеряться в годах или даже в жизнях, оно измеряется лишь масштабами кальп или даже махакальп – именно столько времени требуется, чтобы голубь уничтожил огромную гранитную гору, пролетая над ней каждую сотню лет с шёлковым платком в клюве, или чтобы гималайский ястреб уничтожил гору Эверест, однажды в столетие задевая её перьями своего крыла. Махакальпа длится в десять тысяч раз дольше. Он говорит, исходя из непосредственной причастности нашего существования целому, существованию вообще, длящемуся во времени. Он напоминает нам о величественном бессмертии нашего бытия-без-конца – о том, что чем ближе наше сознание к настоящему мигу, тем ближе мы к нашей безвременной сущности.

Его мудрость напоминает нам, что в самой сердцевине текущего мига присутствует безвременность и что время оставляет всё более слабые следы, отходя от неё в какую-либо сторону. Он напоминает нам об универсальном, в котором пребывает личностное. Он побуждает нас уже теперь до конца постичь внутренний свет, чтобы не изумляться, когда он в своём величии засияет перед нашими глазами. Он указывает, что лишь безусловное признание этого света и вхождение в него подготовит нас к собственному величию.

Тибетская традиция утверждает, что большинство людей настолько не сознают своей Великой природы, что, увидев это ослепительное сияние своего изначального лица, теряют разум, спотыкаются и «падают прямиком в утробу», бессознательно перерождаясь.

Лучшая подготовка к перерождению – внутреннее знание о том, что бессмертно и что лишается жизни.