– Пока не понятно, на капельницах держат, – Семёныч отставил кружку в сторону и, убрав шутливый тон, серьёзно посмотрел на Андрея. – Но он справится, потому что боец. И Ольга наша тоже боец. Ты сам, главное, не расклеивайся.

Собак было трое. В Береговой по приказу руководства из Москвы прислали лучших ищеек края. Все трое спокойно сидели и ожидали начала увлекательной игры, которую их наставники почему-то считали работой.

Андрей накануне собрал сброшенную Ольгой одежду и разложил по пакетам, чтобы запах дольше держался. Раздав пакеты кинологам, он сверил с ними маршруты движения каждой собаки. Чтобы работа была наиболее эффективной и позволила охватить максимальную площадь, начать они должны были с трёх разных сторон посёлка.

Макаров усилием воли заставил себя остаться на месте и ожидать известий. Всё равно ищейкам он помочь ничем не может. Семёныч периодическим покашливанием напоминал Андрею, что тот снова забывается и начинает нарезать круги по веранде, куда они перебрались, чтобы покурить на свежем воздухе.

Море, словно насмехаясь над взволнованными людьми, было спокойным и безмятежным. Лёгкий бриз едва-едва касался травы, позволяя солнцу прогревать июньский воздух.

– Распогодилось-то как, – Семёныч затянулся сигаретой и выпустил сизый дым, тут же подхваченный ветерком. – Скоро море прогреется, купаться можно будет.

На столе завибрировал телефон, и Андрей схватил трубу.

– Да, я слушаю… Хорошо, сейчас буду.

Семёныч застыл с сигаретой во рту, ожидая новостей.

– Кажется, нашли, – радостно сказал Макаров. – Вы со мной?

– Конечно, – подполковник затушил сигарету и поспешил за Андреем, уже спускающимся по скрипучим деревянным ступенькам.

Андрей остановил машину на параллельной улочке и выключил фары. В наступивших сумерках всё казалось серым и недвижимым.

Капитан приготовился ждать, когда за ними придут и проводят в занятый под наблюдение дом, но почти сразу же в нескольких метрах впереди в цельном с виду заборе открылась неприметная калитка, и из неё выглянул тот самый молоденький полицейский. Заметив через лобовое стекло Макарова, он помахал рукой, давая знак следовать за ним.

Андрей с Семёнычем покинули машину и последовали за юношей. Он провёл их через яблоневый сад, мимо жужжащих ульев, к задней двери просторного двухэтажного коттеджа.

По радостному лицу то и дело оборачивавшегося на них мальчишки, Макаров понял, что он очень доволен собой.

– Что, угадал ты? Тот дом?

– Тот, – юноша остановился и громким шёпотом, совершенно забыв, что перед ним пусть временное, но руководство, к тому же старший по званию, начал рассказывать. – Клёст прямо к воротам подвёл и царапать их начал, а потом и остальные подтянулись, и все к этому дому.

– Молодец, – похвалил его Андрей, наказав себе не забыть отметить этого мальчишку, когда будут закрывать дело. Его ответственность сыграла хорошую службу и должна быть вознаграждена.

Парнишка расцвёл широкой улыбкой и распахнул перед ними заднюю дверь.

Внутри было тихо, и не скажешь, что здесь собралось двенадцать человек.

Андрей окинул удивлённым взглядом многочисленное собрание и заметил наконец прибывшего из Москвы командира. Тот тоже заметил Андрея и, легко поднявшись с дивана, двинулся навстречу.

– Валентин Петрович, – протянул руку Андрей.

– Ну здравствуй, Андрюха. Слышал, ты тут зверствуешь, по семь шкур с людей спускаешь. – улыбнулся Криницкий и обнял подчинённого, похлопав его по спине.

– Да уж с них спустишь, самому бы с целой шкурой остаться. – Макаров в отличие от начальника не мог себе позволить открыто проявлять на людях дружеские чувства, поэтому сразу же отстранился.

Поначалу, когда Валька Криницкий только пришёл в их отдел на смену выставленному на пенсию Семёнычу, Андрей переживал, как ему будет работаться под началом бывшего однокурсника. Но Валёк показал себя грамотным командиром, Макарова из подчинённых не выделял без дела, но и приятельских отношений с ним не скрывал. Хотя на работе они неукоснительно соблюдали субординацию, а вот в свободное время позволяли себе оторваться. Не часто. Зато, как говорится, редко, но метко.

После таких отрывов Андрею было плохо, голова гудела, во рту гадили кошки, а воспоминания Он чувствовал себя неловко на летучках и планёрках и старался не смотреть в глаза начальства и коллег, поэтому он стремился напроситься на сложные, ответственные дела, требующие от него максимальной отдачи и сосредоточенности. К счастью, такие в их работе встречались постоянно.

Вот и дело Максима Бехтерева обсуждалось после отмечания рождения сына у Криницого. Наследник был долгожданный, появившийся после двух девочек. Так что отметили по полной.

На утренней планёрке каждое слово впивалось Андрею в мозг, и единственное, о чём он мечтал, чтобы всё это поскорее закончилось. Поэтому, когда Криницкий спросил, кто возьмётся, Макаров поднял руку. Просто чтобы скорее уйти оттуда. А уже затем, закинувшись аспирином и крепким чёрным кофе, в пустующем кабинете, который обычно он делил с двумя коллегами, Андрей открыл пока ещё тонкую папку и вчитался в документы.

Когда Макаров встретился с Максимом Бехтеревым, тот ему не понравился. Слишком уж активно валил всё на бывшего друга и партнёра и старался обелить себя. Хотя было очевидно, что у Бехтерева рыльце в пушку по самое не могу. Но по делу он проходил как свидетель, а личные симпатии и антипатии Андрея начальство не интересовали.

Затем Макс начал паниковать. Ему казалось, что Газатов планирует от него избавиться. Хотя почему «казалось»? Скорее всего, так и было. Бехтерев слишком очевидно трусил и старался избегать партнёра по наркобизнесу. Тот не мог ничего не заподозрить, ведь дураком Марат не был. Не зря они уже несколько лет следили за ним, тщетно пытаясь хоть на чём-нибудь подловить.

Бехтерева включили в программу защиты. И Андрей начал разрабатывать план, как поскорее вытащить из этого дерьма Макса и его жену. Этот разговор Макаров вряд ли когда-нибудь забудет.

Они встретились в небольшом кафе почти на окраине Москвы, чтобы обговорить последние детали аварии, которая планировалась через несколько часов.

– Надеюсь, вы не проговорились жене? Для неё это должно быть неожиданностью, чтобы она вела себя естественно перед катастрофой и никому не проговорилась.

– Я решил, – спустя несколько секунд ответил Макс, – что Ольге лучше остаться «живой».

– Что? – Андрей не сразу понял, что тот имел в виду.

– Я считаю, если моя жена станет меня оплакивать, это будет более натурально. Не хочу, чтобы Марат понял, что мы сбежали.

– А если Газатов догадается, что вы его кинули, и придёт к вашей жене за ответами?

– Ну, она ведь ничего не знает, значит, не сможет рассказать, – Бехтерев смотрел куда угодно, но только не на Андрея, которому очень сильно хотелось ударить этого малодушного подонка.