— Очень даже здорово. Вперед!

Они вернулись на улицу и доехали по первой полосе до перекрестка, где сделали пересадку в направлении междугородней маршрутки. Станция была обозначена как «ЭКСПРЕС-ТРУБА В РОКЕТОПОРТ». Проводник заключил их в цилиндр, содержавший очень мягкие кресла. Диана села и прижалась головой к подголовнику. Перри она велела сделать то же самое. На несколько секунд над ними зажегся свет, затем погас. Перри внезапно почувствовал, как тяжелеет и как его вдавливает в подушки кресла. Затем он так же внезапно приобрел свой нормальный вес.

— Упрись ногами, Перри. — На этот раз внезапное увеличение веса наклонило его вперед. Затем вернулся нормальный вес, и дверь открылась.

— Где это мы?

— В порту, примерно пятнадцать километров к югу от города.

— Сан-Матео?

— Нет, западнее, у бухты Пиллар Пойнт.

Они выбрались из цилиндра и прошли по пандусу в комнату ожидания, где туда-сюда сновали люди, а у дальнего края собралась целая толпа. Диана взглянула на подсвеченное табло, а затем на расположенный рядом хронометр.

— Поторопись, Перри. Мы почти вовремя.

— Вовремя к чему?

— Антипод-Экспресс. Прибывает из Новой Зеландии через четыре минуты. Поспешим.

Перри проследовал за ней по пандусу в галерею с окнами, смотрящими на поле. Здесь уже были другие любители поглазеть. Диана повернулась к одному из них, мальчику лет двенадцати.

— Его уже видно?

— Ага, кружит. Видишь? — Он указал им направление. Диана и Перри прищурились, вглядываясь в небо.

— Боюсь, не могу его разглядеть.

— Но он точно там. Посадочные огни уже зажглись. Экраны поднимут в любой момент.

— Какие экраны? — вопросил Перри. Мальчик поглядел на него с любопытством.

— А ты недавно родился, да? Вот такие экраны.

Янтарные стеклянные ставни поднимались поверх смотровых окон.

— Посмотришь на ракетную вспышку невооруженным взглядом и пожалеешь.

— Спасибо, сынок. О ракетах я мало что знаю.

— А я знаю много. Я стану пилотом ракетного корабля, когда вырасту. Вот он. Это старый добрый «Южный Крест». Видишь, как плавно идет? Это сам старик Марко. Он не мечется.

Корабль, едва различимая серебряная щепка, кругами спускался к земле. Нос был задран примерно на двадцать градусов, а хвостовые двигатели извергали реактивный след.

— Похоже, будто набирает высоту.

— Нет и нет. — В словах всезнайки слышалось едва заметное презрение. — Он идет на хвосте. Старик Марко не отключит двигатели, пока не уверен.

Корабль сделал еще круг, ниже и меньше радиусом. Хвостовые двигатели погасли, и ослепительная вспышка возникла под его килем.

— Ух ты! — глаза мальчика сияли. — Это же его компенсирующее включение.

Вспышка устремилась к земле и вскоре размазалась по посадочному полю. Корабль медленно опускался, укорачивая ножку перевернутого гриба, пока во вспышку не погрузился полностью и заглубленный посадочный круг, и сам корабль. Реактивный двигатель киля отключился, и корабль оказался перед ними.

Мальчик радостно фыркнул:

— Видали? На старых добрых гироскопах такая гладкая посадка. Как будто соскользнул по канату. Ни разу не вздрогнул даже. Ни разу! Он всегда попадает точно в цель. Однажды Марко полетит на Луну, вот увидите. И я тоже с ним.

Навстречу кораблю катилась небольшая тележка, разворачивая за собой длинный коврик. Перри поинтересовался у мальчишки, что это такое.

— А это асбестовая дорожка. Не советую ходить по посадочному полю в сандалиях после компенсирующего включения. Ты поджаришься. А тележка — она просто для багажа. — Они вместе наблюдали, как проходит высадка пассажиров, потом еще несколько минут гуляли по станции.

— Куда еще ты хотел бы попасть, Перри? — наконец поинтересовалась Диана.

— А у тебя есть предложения?

— Я что-то подустала от этих толп. Давай возвращаться.

Через пятнадцать минут они уже были на платформе, где оставили «Облако». Диана сдала квитанцию, и ее аппарат выкатили на взлетную площадку. Внутри она сбросила свою тунику на скамью и успела поднять машину в воздух прежде, чем Перри снял пояс и успел устроиться поудобнее. Оказавшись в кресле, он прикурил сигарету и протянул ей.

— Куда мы летим?

— Поплавать хочешь?

— О да. А где?

— Я знаю небольшую бухточку у Монтерея, там нет ветра. Хотя вода может быть слегка прохладная.

— Давай попробуем.

Диана переключила «Облако» в режим самолета и дала самый полный ход. Через пятнадцать минут они уже были над заливом Монтерей, пролетели над мысом Пинос, еще несколько километров сверху, затем сделали круг, переключились на режим вертолета и опустились у бухточки, смотревшей на юго-запад. Волны медленно рассыпались по узкой полоске пляжа. С двух сторон гранитные глыбы выдавались в море.

Они открыли дверь и вышли. Воздух практически замер, полуденное солнце светило прямо на них. Песок под ногами был теплый. Запах моря, сильный и пряный, проникал в их ноздри. Они пошли к воде, но почти сразу же перешли на бег, ощущая радость от возможности свободно двигаться. Затем плюхнулись в воду, крича и смеясь. Перри нырнул с головой в бурун набегающей волны, затем всплыл и завис в откате, гребя по-собачьи. Рядом с ним из воды появилась голова Дианы.

— Шикарно, — выдохнул он.

— Немного прохладно. Осторожно! Пригнись!

Он повернулся как раз вовремя, чтобы получить удар зеленой воды в лицо, всплыл, отплевываясь, и подгреб туда, где, смеясь, стояла Диана. Он достал руками до дна, опустил ноги и встал с ней рядом.

— Просто классно, Ди. Жаль, что мы так не делали в мое время.

— О мой бог! Нет?

— Я о том, чтобы плавать нагишом. Мы купались, но в купальных костюмах.

Казалось, она не поверила.

— Я об этом читала, конечно, но это же такая глупость?.. Негигиенично. — Она слегка дрожала. — Пойду-ка я сушиться, Перри. Мне холодно.

— Я только нырну еще разок и догоню тебя.

Она ушла на пляж. Вернувшись, Перри обнаружил ее рядом с дверью машины, она быстро вытиралась большим махровым полотенцем. Он взял второе полотенце, лежавшее в проеме двери.

— Повернись, я вытру тебе спину.

Она послушно повернулась. Когда он закончил, она вытерла спину ему, затем сделала шаг назад и щелкнула его своим полотенцем.

— Ух! — Перри обиженно потер место удара. — Разве вежливо так делать?

— Нет, но зато очень весело, — усмехнулся «бесенок».

— Надо бы тебя отшлепать за это.