не только в пределах Саксонии, но и во всем государстве, — время мира, изобилия всех благ, согласия между престолом и церковью.

Славянские народы также соблюдали мир потому, что Генрих, князь[424] славян, питал большое расположение к графу Адольфу и к соседним народам Нордальбингии. В те дни во всей стране лютичей, бодричей и вагров не было ни церквей, ни священников, кроме как в городе Любеке, так как здесь пребывал Генрих с семьей. В это время появился [здесь] некий священник, по имени Вицелин[425], и пришел он в Любек к королю славян и просил предоставить ему возможность проповедовать слово божье в пределах его государства. Кто был этот муж и какой он пользовался славой, об этом многие, кто дожил до наших дней, знают. Но чтобы это не было скрыто от потомков, я считаю нужным ввести рассказ о нем в это повествование, ибо он был ниспослан для спасения людей этих, для того чтобы проложить прямые пути к господу нашему «среди строптивого и развращенного рода»[426].

42. О ЕПИСКОПЕ ВИЦЕЛИНЕ

Вицелин родился в приходе Минден[427], в местечке, называвшемся Квернгамеле, расположенном на берегу Визеры[428], и происходил от родителей, которые отличались скорее достойным нравом, чем благородством рода и крови. Начальное образование он получил у местных священников, но потом, потеряв родителей, пренебрегал учением почти до вступления в зрелый возраст и в юности вел, как это обычно бывает в эти годы, легкомысленный образ жизни. Наконец, лишенный родительского дома, он удалился в расположенный неподалеку замок, называвшийся Эверштейн[429], благородная госпожа которого, мать графа Конрада, сжалившись над всеми покинутым юношей, задержала его на некоторое время у себя, проявляя к нему большое сострадание. Священник замка, видя это и завидуя, стал искать способа, при помощи которого он смог бы удалить Вицелина из замка. Однажды, в присутствии многих свидетелей, он спросил его, что он читал, будучи в школе. Когда тот ответил, что читал сочинение Стация «Ахиллеиду»[430], он задал еще один вопрос: в чем содержание сочинения Стация? Когда Вицелин ответил, что не знает, священник с большой язвительностью сказал, обращаясь к присутствующим: «Увы, я считал, что этот юноша, только что прибывший из школы, чего-то стоит. Но я ошибся в мнении своем, он ровно ничего не стоит». Но так как написано:

«Слова мудрых — как иглы и как гвозди, вбитые»[431] в гору, то эти насмешливые слова испугали скромного юношу. И, вырвавшись тотчас же из замка, он ушел, даже не простившись, обливаясь такими горькими слезами и испытывая такие муки от стыда, что трудно себе и представить. Я слышал, как он много раз говорил, что после слов этого священника милосердие божье коснулось его. Он направился в Патербурн[432], где тогда, по счастливой случайности, процветали науки под руководством благородного учителя Гартманна. В течение многих лет, деля с ним стол и жилище, Вицелин учился с таким пылом, с такой настойчивостью, что трудно рассказать. Ибо часто

Напрягая чрезмерно свой ум, как в состязаниях каких-то,

Дух непокорный ученьем он, укрощая, смирял.

И ни забавы, ни пиршества не могли отвлечь его от принятого намерения, ибо он всегда то читал, то диктовал, то писал. Кроме того, он с величайшей добросовестностью вел руководство хором.

Юноша боголюбивый считал долгом высоким

Богу с усердьем служить.

Знаменитый его наставник, видя, как ученик его и сотоварищ трудится сверх сил, часто говорил ему:

«О Вицелин, ты слишком спешишь, — занятьям предел положи,

Время есть еще, научиться ты многому сможешь».

Он же, не обращая внимания на эти слова, отвечал:

«Думаю,

Поздно я слишком к ученью руки свои приложил,

Нужно спешить, время и возраст пока позволяют».

Но господь одарил этого мужа восприимчивым разумом и сердцем, и, опередив своих товарищей, через короткое время он сделался помощником своего учителя в управлении школой. Своей старательностью он выдвинулся из среды товарищей и наставлял их как своими познаниями, так и примером. Бывая иногда свободным, он возносил молитвы ко всем святым, моля их о покровительстве, особенно же св. Николая, почитанию которого он более всего был предан. И случилось, что однажды, когда в день рождества этого святого Вицелин должен был совершать богослужение в храме св. Бригиты, собрались все его товарищи. И здесь, когда торжественные службы, утренняя и вечерняя, были уже отслужены, некоторые услыхали вдруг голоса ангелов, поющих по обычаю священников респонзорий[433]:

«Святой Николай, ты уже победил». И тогда радостью преисполнило это чудо Вицелина, а от радости усилилась его преданность богу.

43. О КОНЧИНЕ СВЯЩЕННИКА ЛЮДОЛЬФА

Между прочим, посвятить себя служению богу побудила этого святого мужа слава о добродетели знаменитого его дяди, Людольфа, священника в Феуле[434]. Все люди этой страны, сокрушавшиеся о своих грехах и жаждавшие раскаянием отвести от себя грядущий гнев господень, шли к этому мужу высокой святости и великому исповеднику. Ходил к нему часто по его приглашению и Вицелин, чтобы исповедью омыть свои собственные прегрешения. И каждый раз он удивлялся простоте души этого священнослужителя, целомудрию его жизни, а главное, щедрости его милостыни и образу жизни, никакими слабостями не нарушаемой.

Когда этот достопочтенный священник, уже дряхлый годами, но сохранивший живость ума, слег, пораженный смертельной болезнью, он призвал к себе священников и монахов. После того как над ним был выполнен обряд миропомазания, он стал громко жаловаться на то, что лишен присутствия своих любимых учеников — Родольфа, каноника хильдесгеймского, и. Вицелина. И вот, по желанию просящего, и тот и другой без промедления прибыли и нашли этого любезного богу мужа ожидающим с великим благоговением часа своей кончины. Людольф узнал их и встретил с большой признательностью. В свою последнюю ночь, беседуя с богом в молитвах, велел он дьякону, когда время уже близилось к рассвету, почитать ему страсти господни и, выслушав их со вниманием, поспешно сказал:

«Скорее принеси мне святое напутствие, ибо приближается час смерти моей». И, причастившись животворных святых тайн, он молвил присутствующим: «Вот идут те, кто проводит меня, вот идут посланцы господа моего, поднимите меня с ложа». Они изумились, а он сказал им: «Что вы трепещете, о мужи? Разве вы не видите, что посланцы господа моего присутствуют здесь?» И