В случае с ретровирусом – наличие человеческих генов в порядке вещей, потому что такой вирус включает себя энзим обратной транскриптазы[11]. Но оспа всегда считалась вирусом ДНК, в который обратная транскриптаза не входит. Так каким же образом он сумел присоединить человеческие гены? Андо не знал, что и думать. Более того, если один ген содержит энзим, а другой – протеин, то тогда в обоих случаях можно сказать, что в их состав входят человеческие гены. Вернее, два разных компонента человеческих генов. То есть это все равно что взять человеческое тело и разбить его на сотни тысяч мелких частей, а потом равномерно распределить эти частицы между генами вируса.

– И у Рюдзи, значит, обнаружили точно такой же вирус?

– Ну слава богу, а то я уже начал думать, что до главного мы с тобой сегодня не дойдем. Короче, у Рюдзи обнаружили почти такой же вирус.

– То есть смесь вируса оспы с человеческим геном, кодирующим энзим.

– Я же сказал «почти такой же».

– Что значит «почти»?

– Это значит, что все совпадает, кроме одного сегмента, в котором мы обнаружили многократно повторяющуюся основную последовательность.

Андо безмолвно смотрел на Мияшту. Тот продолжал:

– Где бы мы эту штуку ни резали, мы все время получаем одну и ту же цепочку, состоящую из сорока двух нуклеотидов.

Что тут можно было сказать? Андо молчал.

– Ты меня слышишь? Понял, в чем тут дело? Эта повторяющаяся цепочка была обнаружена только у Рюдзи. В Йокогаме они ничего такого не нашли.

– Получается, что Рюдзи умер от другого... от немного другого вируса?

– Ну да. От почти такого же, но все-таки другого. В любом случае, лучше пока не спешить с выводами. Надо подождать результатов из других университетских больниц.

В этот момент на столе зазвонил телефон. Мияшта едва удержался, чтоб не выругаться и раздраженно сказал:

– Что еще за звонки в нерабочее время...

– Не сердись, – примирительно ответил Андо и, подавшись всем телом вперед, снял с аппарата трубку:

– Алло.

– Алло, здравствуйте. Вас беспокоит Ёсино из еженедельника N. Я могу поговорить с доктором Андо?

– Вы уже с ним разговариваете.

На всякий случай Ёсино уточнил:

– Вы тот самый доктор Андо, который читает лекции по судебной медицине?

– Да-да, это я.

– Значит, это именно вы проводили вскрытие тела Рюдзи Такаямы двенадцатого числа прошлого месяца?

– Да, я. А в чем дело?

– Дело в том... Знаете, у меня есть к вам несколько вопросов. Не могли бы мы с вами где-нибудь встретиться и поговорить?

– М-м... – пока Андо раздумывал, что ответить, Мияшта наклонился к нему и шепотом спросил:

– Кто это?

Андо прикрыл трубку ладонью и прошептал в ответ:

– Это из еженедельника N. Говорит, что корреспондент.

В трубку же он сказал:

– А что именно вы хотите у меня спросить?

– Ну... Это касается серии неких взаимосвязанных происшествий... Мне бы очень хотелось узнать ваше мнение по этому поводу.

Этот ответ застал Андо врасплох. Неужели газетчики уже успели пронюхать о новом вирусе? Не может быть. Еще рано говорить о взаимосвязи между смертями, произошедшими всего несколько недель назад. Ученые едва успели получить результаты анализов...

– Извините, какая еще цепочка происшествий? – Андо решил прикинуться ничего не понимающим дурачком.

– Я говорю о загадочной смерти Рюдзи Такаямы, Томоко Оиси, Харуко Цудзи, Сюита Ивата и Такэхико Номи. И, кроме того, о гибели Сидзуки Асакава и ее дочери Йоко...

У Андо все поплыло перед глазами, как если бы его ударили чем-то тяжелым по голове. Интересно, кто из его коллег проболтался? Он молчал, не зная, что сказать Ёсино.

– Алло, доктор. Вы меня слышите?

– Да, – выдавил из себя Андо.

– Так что, у вас найдется время со мной поговорить?

Андо напряженно думал. Информация, как и вода, всегда течет сверху вниз – от того, кто знает больше, к тому, кто знает меньше. Очень может быть, что этот репортер знает что-то такое, о чем Андо даже не догадывается. Тогда действительно имеет смысл с ним встретиться. В конце концов, он не обязан открывать карты. Лучше всего постараться выяснить новые подробности, не выдавая своих секретов.

– Разумеется.

– Когда вам удобно?

Андо открыл ежедневник и посмотрел на свое расписание.

– Насколько я понимаю, для вас чем раньше, тем лучше... Давайте встретимся завтра. После обеда у меня будет пара свободных часов.

На том конце провода ненадолго воцарилось молчание – Ёсино тоже полез в ежедневник.

– Хорошо. Давайте завтра. Я подъеду к вам в лабораторию в начале обеденного перерыва.

Они повесили трубки почти одновременно.

– Ну и что все это значит? – сказал Мияшта, потянув Андо за рукав.

– Это был журналист.

– И чего он хотел?

– Хотел встретиться со мной.

– Зачем?

– Поговорить. Задать несколько вопросов.

– М-м... – с сомнением сказал Мияшта.

– Он уже в курсе.

– Что значит в курсе? Кто-то проболтался?

– Откуда я знаю? Если он сюда приедет, как обещал, я постараюсь выяснить, откуда он получил информацию.

– Главное, не говори ему ничего лишнего.

– Не бойся, не скажу.

– Про вирус вообще не упоминай, понял?

– Даже если он уже знает?

И тут Андо вспомнил, что Асакава тоже работал в еженедельнике N. Если Ёсино знаком с Аса-кавой, если он занимается расследованием этих загадочных случаев, то завтрашняя встреча обещает быть очень и очень интересной. Андо охватило нетерпеливое любопытство.

Ёсино в который раз потянулся к стакану с водой и опять – по-видимому, это было неизбежно – отвлекся на наручные часы. Похоже, он куда-то спешил. Наверное, опаздывал на следующую встречу.

– Извините, я сейчас вернусь, – сказал Ёсино, вставая из-за стола.

Андо остался сидеть на месте. Он смотрел, как журналист лавирует между тесно стоящими столиками на террасе открытого кафе, чтобы подобраться к телефону-автомату рядом с кассой. Увидев, что Ёсино, заглянув предварительно в записную книжку, начал нажимать на кнопки, Андо облегченно вздохнул и откинулся на спинку стула.