– Это совершеннейшая неправда, – улыбнулась она.

– Но могу ли я все-таки явиться, чтобы удостовериться самому?

Какую-то долю секунды Валентина колебалась. Роган Тенант будет ее партнером. Видал, конечно, захочет, чтобы между ними завязались дружеские отношения, и, кроме того, интересно узнать, как он находит образы Маргариты и Суффолка в трактовке Видала.

– Да, пожалуйста, буду очень рада. Портье объяснит, где меня найти.

Если Роган надеялся оказаться в ее бунгало, его ждало разочарование. Валентина была на корте, поглощенная игрой: темные волосы придерживает алая головная повязка, вызывающе короткая белая теннисная юбка открывает идеально стройные ноги. Увидев его, она на миг отвлеклась и весело взмахнула ракеткой.

– Привет. Хотите сразу начать партию или сначала выпьете что-нибудь?

– Выпью, – согласился Роган, потрясенно сознавая, что впервые в жизни его поймали на слове. – «Маргарита», – заказал он официанту, мгновенно появившемуся неизвестно откуда, как только они уселись за столик под зонтиком в веселенькую полоску, и вопросительно посмотрел на Валентину.

– Лимонад, пожалуйста, – обезоруживающе улыбаясь, попросила она. – Здесь ужасно жарко, Роган. Хорошо, что вы не захотели играть.

– Все в порядке, сыграем как-нибудь в другой раз, – великодушно объявил Роган. – Знаете, здесь лучшие корты в Голливуде.

– Они, несомненно, очень отличаются от тех, к которым я привыкла, – кивнула Валентина с еле слышными тоскливыми нотками в голосе.

– Где же это было?

Как и весь город, Роган был заинтригован загадкой Валентины, готов на все, чтобы узнать хоть что-нибудь о таинственной красавице, взятой Ракоши на главную роль в фильме, которому, как все были уверены, суждено стать величайшим в истории Голливуда.

– О, нигде.

Она вновь постаралась забыть о прошлом и с неподдельным интересом осведомилась:

– Как вы справляетесь со сценарием?

– С трудом, – засмеялся Роган. – Трачу кучу времени на утомительную зубрежку.

На самом деле он обладал прекрасной зрительной памятью, и строчки легко заучивались наизусть. Но он не питал к ним никакого интереса. Единственными словами, волнующими артиста, были те, что записаны в его контракте.

Валентина, слегка шокированная, подняла брови. Она жила и дышала «Королевой-воительницей», и ей в голову не приходило, что партнер может испытывать иные чувства.

Тряхнув тщательно причесанной белокурой головой, Роган небрежно спросил:

– Вы часто виделись с Ракоши в последнее время? Говорят, он работает по двадцать часов, чтобы подготовить проклятый фильм к съемкам.

– Нет.

Если Видал так много трудится, похоже, Валентине не стоит говорить, что ежедневно он тратит два часа на ее образование.

Эти два часа стали главными в ее жизни. Она только и ждала появления Видала. Он приезжал каждый вечер между семью и девятью. Иногда он даже не смотрел на нее, а бросив короткое приветствие, садился, как в первый раз, на пол, скрестив ноги, она же устраивалась на розовом ковре в дальнем углу комнаты.

Дочитав «Элоизу и Абеляра», Видал сказал, что дарит ей эту книгу, и Валентина дорожила ею больше, чем драгоценностями, платьями и мехами. Они уже закончили «Мадам Бовари» Флобера и теперь погрузились в мучительные переживания Анны Карениной.

Со слов Рогана она поняла, как безжалостно подгоняет себя Видал. Этот фильм для него – все. Целые годы ушли на подготовку, и теперь он охвачен лихорадочным нетерпением поскорее начать съемки. Однако все же выкраивал для нее время.

Глаза Валентины затуманились, и Роган тотчас отметил это. Девушка ничем не выдала себя при упоминании о Ракоши. Ни улыбки, ни румянца на щеках.

– С этим человеком чертовски тяжело работать. Хотя если вы в близких отношениях с ним, это меняет дело. Наверно, вам не приходится страдать от его невыносимого характера так же часто, как нам.

– Мне? Но почему?

Ее недоумение прозвучало искренне, и Роган, неожиданно почувствовав нестерпимый жар внизу живота, заметил, что ее необычного цвета глаза обрамлены мохнатыми ресницами. Женщины красивее он еще не встречал и прекрасно понимал, почему Теодор Гамбетта шел на такой риск. Она не была еще одной копией очередной звезды, второй Гарбо или Свенсон. Такой, как она, просто не существовало на свете. И эта женщина принесет «Уорлдуайд» целое состояние.

Роган пожал плечами и улыбнулся:

– Вы двое быстро нашли общий язык, верно?

Валентина нахмурилась, и Рогану стало ясно – она просто не понимает, что он имеет в виду и что ответ на его вопрос будет явно отрицательным. Придя в хорошее настроение, он жестом подозвал официанта.

– Еще одну «Маргариту» и лимонад со льдом, пожалуйста, – велел он и снова обернулся к Валентине. – Прошу прощения. Это чисто голливудское выражение. Просто я подумал, что вы давние приятели. Торквемада относится к вам намного лучше, чем к другим звездам.

– Торквемада? Вы дали это прозвище мистеру Ракоши?

– Так зовут его все, кто с ним работал. – Зубы Рогана блеснули в улыбке, заставляющей трепетать все женские сердца от Аризоны до Мэна.

– Но почему, – полюбопытствовала девушка. – Это венгерское слово? Что оно означает?

– Томас Торквемада был испанским монахом-доминиканцем и безжалостным инквизитором, известным своей жестокостью и бесчеловечностью.

Валентина подняла брови. Кажется, Роган недолюбливает Видала.

– Давно вы знаете мистера Ракоши? – спросила она, позвякивая ледяными кубиками в стакане.

– Он сделал больше фильмов со мной, чем с кем-либо, – с заученной небрежностью кивнул Роган.

Валентина, немного поколебавшись, осмелилась продолжать:

– Вы и миссис Ракоши знаете?

– Кариана Ракоши – одна из самых прелестных женщин в Голливуде, – сообщил Роган с таким видом, будто он состоял в интимных отношениях с Карианой. Однако на секунду все же задумался над непостижимым явлением, имя которому было Кариана Ракоши. Она редко появлялась на людях, а когда все же решала почтить своим присутствием какое-нибудь голливудское торжество, в Видале чувствовалось ощутимое напряжение, скорее походившее на страх.

Роган усмехнулся. Невозможно представить, что Видал Ракоши способен бояться! Просто ревнует. Женился на женщине куда выше его по положению в обществе и готов на все, лишь бы не потерять ее.

Сердце Валентины неумолимо стискивали ледяные пальцы.

– Хотите партию в теннис? – спросила она, показывая на пустой корт и скрывая под улыбкой отчаяние.

– Нет, – покачал головой Роган, – предпочитаю сидеть здесь и смотреть на вас. Каким образом удается Видалу удерживать Лукрецию Борджа на расстоянии? Должно быть, туго ему приходится.