на нее, а потом все же тихо уточняю:

— Вы, правда, хотите с ним развестись?

Она молча отпивает чай и продолжает грустно смотреть в окно.

— Я, если честно, не знаю, чего я хочу. Так привыкла знать, что хочет муж, что забыла сама чего-то хотеть. Но сейчас я знаю одно — я больше не буду терпеть все, что было столько лет.

Опять отводит взгляд. Киваю и тоже молчу, но потом все же уточняю:

— Куда вы от него ушли? В городскую квартиру?

— Нет, — опять передергивает она плечами. — Он туда водил шлюх… Поэтому я сейчас живу в отеле.

От этой информации я опять удивленно замираю, а она продолжает:

— Поживу немного сама и решу, что делать дальше. Пора начинать делать что-то для себя, — грустно говорит она. — Жаль, что я только сейчас это осознала.

И выглядит сейчас такой ранимой… Или мне это кажется? Но я не особо думая, выдаю ей:

— Может, поживете у нас?

Мария Эдуардовна удивленно смотрит на меня:

— У вас?

— Да, — киваю, — чего же вы будете жить в отеле? Лучше… среди родных…

Только сейчас понимаю, что мы вообще-то все три года совсем не ладили, поэтому мое предложение неожиданно даже для меня. Но не могу ее бросить сейчас. Понимаю, как ей сейчас тяжело.

— Как-то неудобно… — тихо говорит она. — Не хочу вам мешать…

— Вы не помешаете. Тем более у нас сейчас временно гостят моя мама и моя бабушка, — выдаю это и опять удивляюсь, ну чего это я так настаиваю?

Во взгляде свекрови вижу робкую радость? Или мне это опять кажется? На ее глазах наворачиваются слезы, но она их поспешно смахивает.

— Почему вы плачете? — аккуратно уточняю.

— Извини, Миланочка. Просто… расчувствовалась. Я не особо к тебе была добра все это время, что вы с Артемом в браке. Извини. Я была не права.

Протягиваю руку и мягко, ободряюще сжимаю ее ладонь.

— Никогда не поздно все поменять, — опять повторяю фразу, которую в последнее время говорю часто даже себе.

— Ты права, — кивает Мария Эдуардовна, а потом как будто спохватывается. — Наверно надо сначала узнать у Артема, не против ли он моего переезда к вам?

— Почему он должен быть против? — спрашиваю я. — Думаю, что он будет «за». Тем более он сейчас в командировке. Сделаете ему сюрприз…

Хотя, она права, может, и надо было сначала спросить у него…

Но не в этот раз!

42

Милана

Возвращаюсь домой. Меня встречает довольная бабушка и сразу же усаживает за стол. Мама, молчаливая и задумчивая, тоже к нам присоединяется.

— Миланочка, а когда Артем вернется из командировки? — спрашивает бабушка.

— Я не знаю, — отвечаю, а сама понимаю, что раньше бы знала.

Раньше — это до того, как наша счастливая жизнь пошатнулась и дала огромную трещину.

Мама поджимает губы и молча продолжает есть.

— Мама, что-то случилось? — аккуратно уточняю я.

— Ничего, — натянуто отвечает она.

Видимо, при бабушке не хочет поднимать никаких тем, которые ее могут расстроить…

— Кстати, к нам на какое-то время переедет Мария Эдуардовна, — как бы невзначай, говорю я.

Моя мама сразу вскидывает взгляд и смотрит насторожено:

— В смысле, мать твоего мужа? — уточняет она.

— Да, — киваю.

— Зачем? — тут же спрашивает мама.

— Регина, ну ты чего? — говорит бабушка. — Раз приедет, значит, так надо. Мы ведь гостим у Миланочки и Артема. Почему же она не может?

Моя мама и моя свекровь не ладят. Абсолютно.

Но, думаю, в огромном доме как-то смогут ужиться, не переругавшись.

Буквально через десять минут приезжает Мария Эдуардовна со своими вещами, которые она взяла на первое время.

Правильное это решение или неправильное? Я не знаю. Я поступила так, как посчитала нужным.

После ужина ухожу в свою комнату. Артем так ничего и не ответил на сообщение, которое я ему переслала. Прочитал, но не ответил…

Неужели он так и не расстался с любовницей?

От этой мысли становится больно. В очередной раз понимаю, что мои чувства к нему никуда не делись, а лишь приправились болью от его предательства.

Какое-то время ворочаюсь, а потом все же засыпаю с тяжелыми мыслями.

Просыпаюсь среди ночи от того, что сильная рука прижимает меня спиной к крепкому мужскому торсу, а горячие губы целуют висок, шею, плечо…

Сонно поворачиваю голову, и жадные губы моего мужа впиваются в мои. Настойчивый язык таранит рот, заставляя меня дрожать, а горячая ладонь скользит под футболку и начинает чувственно ласкать грудь, прищипывая соски. Понимаю, что мозг плавится, и я приглушенно стону ему в губы.

Он задирает мою футболку и тут же накрывает губами мои соски по очереди, втягивая их в рот и лаская языком. Вздрагиваю, как от разряда тока. Упираюсь руками в его широкие плечи и хочу оттолкнуть, но просто теряю способность к сопротивлению.

— Я так по тебе соскучился, — шепчет хрипловатым голосом, от которого по всему телу мурашки.

— Артем… — шепчу в ответ, пытаясь собрать остатки здравого смысла.

Я тоже по нему соскучилась. По его сильным рукам, настойчивым губам, по нему… Но… нет. Не могу.

— Артем, остановись, — пытаюсь сказать твердо, но мой голос срывается и жалобно шепчет.

Он возвращается к губам и опять начинает целовать так, что я теряю способность соображать здраво.

Скользит рукой по животу, ныряет под резинку пижамных шортов…

И я позорно хочу этого. Хочу своего мужа вопреки здравому смыслу.

Но перехватываю его предплечье и уворачиваюсь от губ.

— Остановись, пожалуйста, — шепчу ему.

Смотрит потемневшим взглядом, а потом твердым, спокойным голосом медленно произносит:

— Я расстался с любовницей еще тогда, когда я тебе об этом сказал. Кто тебе прислал сообщение? Хер его знает. Но моя служба безопасности выяснит.

Замираю от его слов и молча смотрю на красивое лицо моего мужа. Такое родное, просто до боли…

Хочется все забыть, сделать вид, что ничего не было. Хочется обмануться и представить, что он мой и только мой…

Вот только не забывается. Душа болит от любого намека на то, что он был неверен, а может и сейчас в любой момент предать мое доверие…

— Ты не знаешь, кто это мне написал? — отвожу взгляд. — Разве не… не твоя…

— Нет. По крайней мере, она клянется, что не она.

Кидаю на него внимательный взгляд:

— Ты с ней общался?

Шумно выдыхает и садится на кровати:

— Да, я с ней общался.

Молчу. Ездил к ней? Или разговаривал по телефону? Виделись они или нет?

Мыслей миллион. И они совсем меня не радуют. Я не хочу чувствовать ревность, смешанную с болью.

Разворачивает меня к себе, заставляя посмотреть на него.

— Я должен был узнать, она это продолжает или нет, — серьезно говорит, смотря в глаза. — Мы не виделись. Я позвонил