Я вновь попыталась разбудить мою постельную компаньонку, но ее глубоко обморочное состояние продолжалось. Из приоткрытого ротика вылетали неприятные хрипы и зловоние алкогольного похмелья…

Постепенно ко мне вернулось спокойствие духа. Теперь я уже могла все анализировать холодно, без эмоций. Я поняла, что лживость мужчин — это не пустые утверждения психоаналитиков, а разрыв отношений между любящей женщиной и ее партнером происходит обычно вследствие обмана мужчины. Я вспомнила, что мужчина, как правило, бывает неверен, когда не находит в одной женщине полного собрания достоинств или достаточно увлекательных пороков… Но у нас с тобой, Христос, ведь было в с е! И я не обольщаюсь, заявляя это! Ну скажи, чего тебе не хватало со мной? Ласки? Нежности? Орального или анального секса?!.

Каждая минута казалась мне вечностью. Я больше не могла ненавидеть ту девушку, которая лежала в нашей с тобой, Христос, постели. Обычно люди состязаются: кто скорее успеет бросить камень. Я отказалась от этой мысли.

Девушка приоткрыла глаза и с изумлением посмотрела на меня. Мне показалось, что она инстинктивно, взглядом ищет своего партнера — тебя. Через секунду я убедилась в этом.

Она приподняла голову и проговорила запинаясь:

— Христ… Э-э… Уй, черт…

Затем она закрыла глаза и стала тереть их кулаками. Наконец, с трудом приподнявшись, удивленно спросила:

— Что это? Ты кто такая?

— Тот же вопрос я хотела бы задать тебе! — заорала я.

Мой крик вернул ей способность соображать.

— Я — невеста Христа! — Девица стала бесцеремонно всей пятерней скрести свой заросший густыми волосами лобок.

— А я хозяйка этой квартиры и… жена Христа! — неожиданно для самой себя выпалила я. — Ты как здесь оказалась?!

— А-а, так это мы тебе обязаны своей болезнью…

В голосе незнакомки послышался вызов, но я сумела сдержать себя, чтобы прояснить ситуацию до конца.

— Рассказывай все без утайки, — сказала я примирительно и присела на край кровати. — Все, слышишь! Когда и где ты познакомилась с моим мужем, сколько раз спала в этой постели, что он тебе обещал, что говорил обо мне, где он сейчас, что за болезнь, в конце концов… Говори!!

Она потянулась и, взяв с прикроватной тумбочки сигарету, закурила. Даже рискуя разбудить в себе чудовище ревности, я не могла не признать, что она была необычайно красива. Ее нельзя было назвать падшей, ибо едва ли ей хоть раз в жизни случалось подняться. Она была дикарка. Она знала, что солнце всходит на востоке, а садится на западе, что огонь горячий, а лед холодный, но она не знала, что неприлично курить, лежа в чужой постели…

— Я одно тебе скажу, — выпустив огромное кольцо дыма, сказала прекрасная одалиска, — Христос снял для меня эту квартиру на время, пока мы с ним не вылечимся от сифилиса, которым… если ты его жена, ты нас и наградила! Поняла, стерва?!

И она разрыдалась совсем как человек, который вдруг с ужасом замечает, что, сам того не желая, начинает говорить правду.

После этого мы, две обманутые женщины («Только ли две?!» — пришло мне в голову), просидели молча долгую минуту, думая о правде жизни. Не знаю, которая из нас двоих была в ту минуту более безутешна и кого надо было утешать. Одалиска продолжала плакать навзрыд.

Стиснув зубы, я спросила:

— Когда выяснилось, что ты больна?

— Неделю назад… Врач обнаружил у меня твердый шанкр на верхней губе… Христос ведь любит оральный секс… Доктор предложил поместить меня в кожно-венерический диспансер, но Христос заплатил ему деньги, и он нас лечит подпольно…

Я сразу все поняла. И происхождение сыпи у себя на груди, и возникшие два дня назад проблемы с горлом…

— Хочешь выпить? — спросила я дикарку.

— Неплохо бы… После вчерашнего голова свинцом налита…

— А где Христос?

— Он утром улетел в Тбилиси к родителям за деньгами для врача… Завтра к вечеру вернется…

Мы молча выпили коньяка и разом закурили.

— В общем так, девочка! Сейчас ты допьешь коньяк и убирайся к ешкиной матери отсюда! Ясно?! Мне надо побыть одной…

Христос, любовь моя! Ослепленная твоей красотой, как ярким светом прожектора в ночи, я сохраню тебя в моей, возносящейся к небесам душе, как Ночного Человека, ибо фонарь любви, высветив тебя во мраке бытия, дал мне такой обманчивый образ, который при дневном свете распознать оказалось невозможно…

Христос! Твое пришествие, явление в мою жизнь — это последние цветы, дарованные мне судьбой. Жаль, что они оказались ядовитыми…

* * *

…Валентину спасли соседи с нижнего этажа. Забыв закрутить кран в ванной, она устроила настоящий потоп. Люди, ворвавшиеся в квартиру, нашли подле нее пустые упаковки люминала и вызвали «Скорую». Впоследствии установили, что она проглотила 132 (!) таблетки снотворного.

Христос, оказавшийся Христофором Суреновичем Бабаджяном, 1960 года рождения, уроженцем города Тбилиси, без определенного места жительства, отчисленный со 2-го курса ВГИКа за систематические дебоши и развратные действия в отношении преподавательниц института, был задержан на квартире Валентины в тот же вечер по возвращении из Тбилиси.

Районной прокуратурой ему было предъявлено обвинение в доведении до самоубийства путем сознательного заражения партнерши венерической болезнью.

В ходе следствия выяснилось, что Бабаджян страдает хронической формой сифилиса, а инфицирование пострадавшей, непосредственным исполнителем которого он являлся, произведено им сознательно из корыстных побуждений — за это он получил 3 тысячи рублей от Бориса Буряце. Когда Буряце был приглашен в прокуратуру на допрос в качестве свидетеля, вдело вмешалась Галина Брежнева, и его оставили в покое.

Причинно-следственная связь между угрозой Галины Леонидовны отомстить Валентине и знакомством с нею Бабаджяна была доказана и подтверждалась показаниями обвиняемого, потерпевшей и многочисленных свидетелей, но отражать это в обвинительном заключении прокуратура не нашла нужным, сочтя все малозначительным нюансом из частной жизни. А частная жизнь, как известно, — неприкосновенна. Особенно, если речь идет о дочери лидера страны.

Суд обязал потерпевшую пройти курс стационарного лечения, после чего трудоустроиться. В противном случае ее лишали прав на жилплощадь и выписывали из Москвы по прежнему месту жительства, в город Майкоп.

По выходе из больницы Валентина начала искать пути выезда за границу на постоянное жительство…

из личного дела № 00000 агента Второго Главного управления КГБ РАСПУТИНОЙ

По окончании принудительного курса лечения в кожно-венерическом диспансере Валентина вернулась в ставшую после смерти академика ее собственной квартиру в высотке на площади Восстания. Едва переступив порог, она первым делом забралась на антресоли и достала пыльную сумку с письмами от Мальвины. Писем было много — подругу одолевала ностальгия.