— Так и наша жизнь во времени состоит из мигов движения, которые нанизаны как бусы на веревочку. Стоит потянуть за нее, — того и гляди, бусы разорвутся.

Анна в полнейшей тишине услышала голос справа от себя, повернулась, — рядом стоял старичок-попутчик, «Дед Мороз», ласково улыбаясь. Затем лицо его сделалось серьезным, и он произнес:

— Береги то, что у тебя в сердце. Не отдавай это никому. Не давай использовать свет твоей души сомнительным силам. Срочно поезжай в Бхантапур. Богиня мудрости встретит тебя, ее звезда направит тебя. Запомни: ЧАНГА НАРАЙЯН.

Старичок опять улыбнулся Анне.

Грохот отходившего электропоезда, шум и суматоха толпы опять обрушились со всех сторон, оглушив в первое мгновение так, что Анна даже покачнулась и чуть не упала. Старичок, быстро удаляясь, смешался с толпой пассажиров. Анна прислонилась к холодному камню колонны и стояла так некоторое время.

Она понимала, что сказанное касалось ее и Николая. Теперь она была убеждена, что они скоро увидятся. В голове звучало: Чанга Нарайян.

Она плохо помнила, как пришла домой. Легла в кровать и сразу заснула.

Утром Анну разбудил телефонный звонок, в трубке раздался бодрый голос Александра Ивановича:

— Анюта, да ты еще спишь?

Звонок застал ее в врасплох, и она не знала, стоит ли рассказывать шефу о происшедшем вчера в метро, или нет. В институт еще накануне после необычной встречи в метро Анна решила не ехать. И вот сейчас надо было объясниться.

— Ты здорова ли? — вопрос шефа послужил подсказкой, и хотя было крайне стыдно врать, Анна, скрепя сердце, сказалась приболевшей:

— Не знаю, видно, простыла, что ли, вчера. Знобит и, похоже, температура…

— Ну вот… — с сожалением в голосе произнес Александр Иванович.

— Вы извинитесь, пожалуйста, перед Владимиром Ильичем. Я отлежусь несколько деньков и встану. Хорошо?

— Ладно, давай поправляйся. Пока лечись, я вечерком заскочу. Владимира Ильича предупрежу, — шеф повесил трубку.

Анна машинально потрогала лоб: как бы и впрямь не заболеть! Щеки ее пылали.

Все это уже не важно. В конце концов, можно объяснить все потом. Дело серьезное, шеф поймет. Главное сейчас — успеть. Итак: Бхантапур, Чанга Нарайян.

Анна нашла в атласе Бхантапур — городок в Непале к востоку от столицы Катманду. Чанга Нарайян — это было известное имя индуистского бога Вишну, который в пантеоне индуизма выступал как спаситель человечества, а иногда и как ипостась высшего бога Абсолюта. Можно было предположить, что в данном случае это означало какое-то место или святилище.

Анна хорошо разбиралась в индуизме и прекрасно понимала все тонкости огромного пантеона богов на востоке. Она была далека от обывательских воззрений на индуизм как на нечто чисто экзотическое и языческое, в отрицательном понимании этого слова, то есть как на отсталое, темное и недоразвитое.

Весь индуистский пантеон богов можно представить в виде пирамиды, наверху которой находятся трое: Брахма — творец, Вишну — спаситель и Шива — разрушитель. Эти божества имеют и женские ипостаси для почитания: супругу Брахмы — Сарасвати, супругу Вишну — Лакшми и супругу Шивы — Кали. У этих богов, как и у их супруг имеются другие имена, в зависимости от разных проявлений того или иного качества.

Можно сказать, что все прочие божества сводятся к этим трем, являясь различными аспектами этой троицы, или инкарнациями на человеческом плане. Существует и создатель этой троицы Ишвара — прародитель всех богов и всего сущего, который порой действует через Вишну, Шиву или Брахму.

Одним словом, в глубинах индуизма существует глубокое понятие единобожия, но неграмотный простой народ, да порой и обычные брахманы, не видя единого, обожествляют его отдельные проявления, не касаясь того знания, которым обладают просвещенные святые. И только самые просвещенные видят в этих богах олицетворенные силы мирозданья.

Именно такое множество богов стало причиной появления множества различных групп людей, почитающих того или иного из них. Все группы прекрасно уживаются друг с другом, индуизм миролюбив, в нем нет места для религиозной неприязни, которая бы переходила в кровавую вражду. В Индии вообще может быть создана любая секта любым адептом, и хотя она не будет включена в классический ведический индуизм, но никого не будет раздражать и вызывать негативные эмоции.

Сборы были недолгими. Положив в походную сумку минимум необходимых вещей, Анна созвонилась с подругой, которая работала в кассах аэропорта и не раз помогала ей с билетами. И уже через час выходила из подъезда своего дома. К счастью, самолет в Катманду улетал через 6 часов, и этого было вполне достаточно, чтобы добраться до аэропорта и пройти все необходимые процедуры перед вылетом. Визу можно было оформить прямо по прибытии в место назначения, таможенные сборы и прочее собирались тоже там.

А еще Анна позвонила отцу Анатолию и попросила благословения и молитвенной помощи. Она помнила участие и моральную поддержку батюшки, когда после приезда в Москву рассказала ему о случившемся:

— Да, Николай в очень опасном положении, — говорил тогда отец Анатолий, — но я почему-то больше волнуюсь за тебя. Буду за тебя молиться. — И подарил ей медальончик с образом Казанской иконы Божией Матери. Еще он посоветовал тогда Анне уехать в деревню, что она и сделала. А ведь именно поэтому там, у озера смогла состояться встреча с неопознанным объектом, то есть, как она надеялась, с Николаем.

— Отправляйся, Бог благословит, — напутствовал священник. — Да поможет тебе Христос.

Открыв глаза, не сразу понял, где нахожусь. Но затем вернулось осознание фантастической ситуации, в которой я оказался, отчего на душе сделалось тоскливо. Потянувшись и встав со своего кресла, которое опять приняло первоначальный кубический вид, я прошелся от стены к стене, размышляя, как долго я пребываю на корабле. Мне показалось, что прошло уже несколько дней: за это время я засыпал и просыпался раза три — четыре. Управление Виманой требовало сил, и после полетов организм требовал отдыха и сна. Еще очень хотелось пить.

Целый казус вышел, когда мне необходимо было сходить по малой нужде и терпеть, уже было нельзя. Я пытался как-то расстегнуть и снять мой костюм, однако он, как уже я заметил, был совершенно целостным, словно вылитым на моем теле, без швов, молний или застежек. Он плотно облегал меня, доходя до подбородка впереди и до основания головы сзади; на руках он был до запястий, ноги же, включая и подошвы, были полностью в этом комбинезоне. Засунув пальцы за ворот, я попытался его растянуть. Но он, хотя и был эластичным, поддался всего на несколько сантиметров. Рванул сильнее, тщетно пытаясь разодрать материал, но комбинезон был чрезвычайно крепок. Мне стало смешно, когда я представил себя со стороны.

Я закрыл глаза и еще раз попробовал представить, что должна же быть где-то пусть маленькая но застежка, чтобы можно было снять костюм. На вороте, например. Стал еще раз ощупывать ворот в надежде что-то отыскать. Я буквально представив маленькую молнию, — и почувствовав детальку, тихонько потянул вниз. Ура! Костюм стал с легким потрескиванием разъезжаться от ворота к груди. Рванув сильнее, открыл глаза. Распах материи, или чего там еще, был слишком мал, а раскрываться дальше костюм не хотел. Пришлось опять закрывать глаза и представлять все снова от начала и до конца. И вот, наконец-то, я стоял на полу совершенно голый и взирал на шкуру у моих ног, из которой я фактически вылез как змея. Темно-синий, почти черный снаружи и бледно-голубой изнутри костюм представлял собой комбинезон из неизвестного материала, который, по-видимому, пропускал воздух, но сберегал тепло. Только раздевшись, я ощутил, что в корабле прохладно.