Синди ответила ему просветленным взглядом.

— С тобой — нет.

Крылья его носа разошлись, взгляд снова потемнел. Он порывисто припал к губам Синди, и в следующую секунду она ощутила у себя во рту его язык.

— Ты не напрасно ждала, — прошептал Джек с оттенком обещания в голосе.

— Знаю! — быстро кивнула Синди. Затем, чуть помедлив, спросила: — Ты не мог бы показать мне, — ее взгляд устремился вниз вдоль его тела, — как нужно действовать.

— Хорошо, солнышко.

Вскоре Джек уже умолял ее остановиться. Снедаемая любопытством особого рода, а также жаждой получше узнать мужское тело, Синди подчинилась, но с явной неохотой. Тогда Джек вновь принялся целовать и ласкать ее. Это продолжалось до тех пор, пока все ее тело будто закололо мельчайшими иголочками.

Джек стянул с нее платье через ноги. Пока он это делал, Синди лежала зажмурившись, но даже сквозь закрытые веки ощущая на себе его обжигающий взгляд. Понравилось ли Джеку то, что он увидел? Не в правилах Синди было стыдиться своих форм, и она искренне надеялась, что Джек все воспримет правильно.

Потом Синди ощутила нежное прикосновение губ пониже своего пупка, и ее глаза сразу широко распахнулись. С каждым движением языка и рук Джека ее голова запрокидывалась все дальше и дальше. А умелые мужские пальцы скользили все ниже и ниже.

Синди сочла самым естественным открыться для него, раздвинуть ноги, словно призывая придать прикосновениям еще больше интимности. Когда тот впервые дотронулся языком до гладких разгоряченных поверхностей между ее бедер, Синди вздрогнула от неожиданности и издала протестующий возглас. Она неловко заерзала, но Джек не позволил ей увернуться от его ласк. Он прижал Синди к кровати нежно, но крепко и стал рассказывать чрезвычайно чувственным гортанным голосом, насколько она красива, как сильно жаждет он поцеловать самые интимные местечки ее тела, испытать их на вкус. Прошло совсем немного времени, и возгласы Синди из протестующих превратились в поощрительные.

Она даже не подозревала, что ее тело способно на такие сильные реакции. Сейчас любое легчайшее прикосновение Джека приводило ее в чувственный восторг. К тому времени, когда он разместился между ее ног, по телу Синди то и дело пробегала заметная глазу дрожь.

Джек тяжело дышал, его лицо выражало изо всех сил сдерживаемую страсть. Он все медлил, так что в конце концов Синди, отбросив всякое смущение, впилась пальцам в его спину и воскликнула:

— Ну же! Возьми меня! Я хочу ощутить тебя в себе…

Это произошло, когда, обезумев от желания, она принялась покрывать мелкими горячечными поцелуями его шею и плечи. Боль оказалась вовсе не такой сильной, как Синди ожидала. Она скорее походила на чудесное ощущение достигнутой наконец целостности, когда двое людей сливаются воедино душой и телом. Незаметно для самой себя Синди обвила Джека ногами, с наслаждением чувствуя, что он все глубже и глубже погружается в нее.

В какой-то миг он замер, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. Тогда Синди приблизила губы к его уху и прошептала, обжигая дыханием:

— Не останавливайся. Я хочу испытать все.

И Джек предоставил ей такую возможность. Сначала было медленное нарастание сладостного напряжения, а потом словно разверзлись небеса и из них хлынули потоки райского блаженства, нестерпимо прекрасного для земных обитателей…

Позже, уютно устроившись в объятиях Джека, Синди счастливо вздохнула и приоткрыла один глаз.

— Я рада, что дождалась тебя…

Она увидела конверт и вернула на стол нагруженный чайный поднос, который собиралась отнести на кухню. К счастью, напряженность, возникшая между нею и членами обслуживающего дом персонала, когда стало известно, что ее отношения с хозяином вышли за рамки профессиональных — чего сам Джек не собирался скрывать, — начала спадать.

Синди вскрыла конверт, на котором размашистым почерком Джека было написано ее имя, и с любопытством заглянула внутрь. Если бы Джек наблюдал за ней в этот момент, он увидел бы, как с ее лица вмиг сошли все краски.

Дрожащими пальцами Синди перевернула конверт, и оттуда вывалилась толстая пачка банкнот. Ударившись о стол, они разлетелись по всей комнате.

— Что это? — спросила Синди.

Джек, который в это время просматривал какой-то отчет, пробормотал:

— Вот дурачье… — Потом сообразил, что Синди обращается к нему. — Что такое? — Он бегло взглянул в ее сторону. — А, это твое жалованье.

Синди демонстративно наступила на одну валявшуюся на ковре банкноту и устремила на Джека разъяренный взгляд. Тот поморщился, опуская отчет на стол.

Не в его правилах было откладывать работу ради дамы. Он не считал это пренебрежением или эгоизмом, просто таков был его характер. Девушки, с которыми Джек встречался, или принимали правила игры, или исчезали с его горизонта.

Синди проигнорировала многозначительность выражения, возникшего в глазах Джека, и тот внутренне напрягся. В последнее время ему часто приходилось это делать. Он стал замечать, что чувства к Синди превосходят все то, что он переживал прежде. Разумеется, в постели у них все было великолепно — лучше, чем когда-либо ранее с другими женщинами, — но то, что творилось в его душе, имело к телесным утехам лишь косвенное отношение. Сейчас ему уже трудно было представить свою жизнь без Синди.

Он снял с ручки кресла прилетевшую туда банкноту.

— В чем дело? Я неправильно произвел расчет?

Вздрогнув, как от пощечины, Синди выпрямилась во весь рост и посмотрела на сидящего за столом Джека сверху вниз.

У нее было очень выразительное лицо. Джек любил смотреть на него в минуты их близости. Однако сейчас с Синди происходило что-то непонятное. В ее взгляде читалось неприкрытое презрение.

— Как ты посмел? — прошипела она.

— Ты насчет денег?

Это простое уточнение взвинтило ее раздражение до заоблачных высот. Она шагнула вперед, выдернула банкноту из пальцев Джека и прямо перед его носом разорвала на мелкие клочки.

— Видел? Вот что я думаю о тебе и о твоих деньгах! Ты хотел унизить меня? Теперь я вижу, что у тебя нет ко мне ни капли уважения!

Джек тряхнул головой, будто пытаясь сообразить, не пропустил ли он какой-нибудь важной части разговора.

— Наверное, я туп как пробка. Объясни, пожалуйста, с чего ты вдруг так разошлась?

— Ты заплатил мне! — крикнула она.

— А как же иначе? Ты работала, а потому должна получить за свой труд. Обычная практика…

— Не говори со мной таким покровительственным тоном!

— Послушай, золотце, прекрати ходить вокруг да около и объясни мне наконец в чем дело?

— Если даже не принимать во внимание то обстоятельство, что жалованье должно выплачиваться в конце месяца, — процедила Синди, оглядывая с ног до головы своего дьявольски красивого собеседника, — то я не совсем понимаю, за какую именно часть моей здешней деятельности ты со мной рассчитался?