— Но люди так много не читали, — продолжил Тролль. — До этого. Мне нравится думать, что выжившие сейчас, когда их любимые сериалы и телешоу закончились, стали заново открывать для себя литературу.

Фрэнки провела языком по губам.

— Сколько времени я?..

— Была в отключке? По моим подсчетам, чуть больше тридцати двух часов. Точно сказать не могу, потому что мои часы уже несколько недель как остановились. Ты, конечно, из леса еще не выбралась, но худшая часть позади. Героиновая ломка обычно длится от десяти до четырнадцати дней, но в первые два-три можно реально умереть. Так же, как с никотином.

— Откуда ты?..

— Я раньше работал в клинике. Психологом. Пить хочешь?

Она кивнула, и он протянул ей флягу.

— Вот, — сказал он. — Попробуй сесть.

Он коснулся рукой ее спины и помог подняться. У нее хрустнул позвоночник, но стало хорошо. Фрэнки отпила воды. Холодная и чистая, та стекала по саднящему горлу и заново наполняла ее жизнью.

— Хватит, — сказал он, не давая ей подавиться. — Тебя очень сильно рвало, и сейчас нужно постараться удержать хоть что-то внутри. Тебя может еще несколько раз вырвать, прежде чем все пройдет. Так что нет смысла чересчур набивать желудок.

— Спасибо, — выдохнула она. — Кажется, я обязана тебе жизнью.

Он рассмеялся и похлопал ее по ноге.

— Ничем ты мне не обязана. Ты должна только самой себе.

— Я Фрэнки, — сказала она, протягивая руку и замечая при этом, что та уже совсем не дрожала.

— Меня зовут Троллем, — проговорил он радушно, пожимая ее руку. — Добро пожаловать ко мне.

— Ты здесь живешь? — спросила она, не удивившись, но с легким чувством вины от того, что пришла сюда без спросу.

В мире Фрэнки люди жили там, где могли: в переулках, под железнодорожными эстакадами, в картонных коробках — везде, где находилось место. А если не хочешь так жить, то либо связываешься с сутенером, либо совершаешь преступление, чтобы тебя посадили в тюрьму.

— Не то чтобы именно в этой комнате, нет. Но да, вообще я живу здесь. Уже какое-то время. Задолго до того, как наверху стало плохо.

— Ты сам сидел на наркоте, да?

Он усмехнулся — коротко, неловко и без оттенка веселья:

— Едва ли. А почему ты так подумала?

— Прости. Просто ты, кажется, очень умный. Читаешь философские книженции и всякое такое. Знаешь про наркоту. Вот я и подумала: тебя накрыла твоя работа.

— Нет, — ответил Тролль и умолк. Он уставился на мерцающее пламя свечи и лишь через несколько минут продолжил: — Моя дочь употребляла героин. Я не знал. И это было хуже всего. Я пятнадцать лет работал в этой сфере и был асом в психологической помощи наркозависимым, понимаешь? У меня были награды и сертификаты, которые занимали целую стену, и рекомендации от бывших наркоманов, которым я помог. Но когда дело коснулось моей собственной дочери, я оказался слеп. Я не мог этого предвидеть. Никогда не замечал, что у нее была такая проблема.

Фрэнки слушала молча.

— Не знаю, почему она начала. Может, из-за развода. Мы с ее матерью разошлись за несколько лет до этого. А может, были проблемы с парнем. Не знаю. Я-то считал, мы были близки. Думал, она все мне рассказывала. Но, наверное, четырнадцатилетние девочки не бывают лучшими подругами своих отцов, да? В общем, что бы ни было причиной, она, по-видимому, чувствовала, что больше не в силах со мной разговаривать. Я же по-прежнему пытался с ней общаться, но… — Тролль запустил пальцы в жидкую бороду и на время умолк, но потом, собравшись с силами, продолжил: — Она гуляла с друзьями. Там был героин. Она попробовала. Они мешали его с бытовой химией. Я так и не выяснил, что это было, но ты наверняка знаешь. — Фрэнки кивнула. Она видела, как ее друзья тоже так делали. Это было жестко и опасно. — Она умерла в машине «скорой», пока ее везли в больницу. Моя бывшая жена обвинила во всем меня. И я не мог с ней не согласиться. Поэтому спустился сюда. Ушел от всего, что у меня было, и скрылся под землей.

— Мне очень жаль, — откликнулась Фрэнки.

— Не стоит. На самом деле здесь не так уж плохо. Люди живут везде, где могут, а места, чтобы заночевать, бывают и похуже, уж поверь мне. Лучше уж здесь, чем где-нибудь на улице. Здесь тебя не достанут ни погода, ни грабители. Ты удивишься, каких людей можно встретить под землей. За то время, что я здесь, мне попадались бывшие биржевики, юристы, медики-недоучки. Я даже встречал несколько людей искусства и науки. Все они спускались сюда. И, как ни странно, не все они от чего-то бежали.

— Но бегут сейчас.

— Да, — признал он. — Думаю, что так. Но здесь тоже есть мертвые. Причем людей не так много, а вот с крысами действительно беда.

Фрэнки содрогнулась, вспомнив о зоопарке.

— И дальше будет только хуже, — продолжил Тролль. — Я как раз уходил из этой канализации, когда наши пути пересеклись. — Он указал на свой рюкзак и снаряжение. — Думал выйти по тоннелям в гавань, а потом куда-нибудь уплыть.

— И куда же?

Он пожал плечами.

— Куда угодно, наверное, лишь бы подальше отсюда. Честно говоря, не знаю. Мне нужно выяснить: это происходит только здесь или по всему миру. Логично было бы уплыть на остров, но даже там есть звери и птицы, поэтому там может быть только сравнительно безопасно. Я еще думал просто начать дрейфовать вдали от берега. Но не знаю, насколько это возможно. Нужно учитывать, например, что там могут быть акулы. Полагаю, стая зомби-акул или оживший кит-убийца справились бы с лодкой без труда.

— Это безнадежно, — вздохнула Фрэнки, сдерживая слезы. — Рано или поздно они доберутся до всех нас и мы станем такими же, как они. Зря ты не дал мне умереть — лучше было проломить мне голову, чтобы я, нахрен, не вернулась.

Фрэнки умолкла, почувствовав, как у нее зарокотал желудок. На нее накатила волна тошноты, но рвоты не было. Она подождала, пока приступ пройдет.

Тролль покачал головой.

— Ты сама себя спасла, Фрэнки. Я только присмотрел за тобой, пока у тебя была самая тяжелая стадия. Это целиком и полностью твое достижение. Где-то в глубине души ты нашла силы бороться — силы, которые позволили тебе выжить. Ты восстала против своей зависимости. И можешь восстать против мертвецов. У тебя сильная воля, и она тебе еще понадобится.

Фрэнки задумалась над его словами. Желудок снова заурчал, но на этот раз от голода. Она смущенно улыбнулась.

— Думаю, тебе нужно поесть. Ах да, и у меня есть лишние патроны сорок пятого калибра. Но сперва тебе стоит привести себя в порядок. — Тролль отошел к металлическим полкам, которые располагались в углу, и пошарил по ним. — Не знаю, подойдет ли тебе, — добавил он, протягивая рабочую форму городского коммунальщика, — но это должно быть лучше, чем то, в чем ты сейчас. И пахнет не так плохо.