Барис был Доктором, а потому знал, что сможет сопротивляться любой попытке захватить его разум, – хотя в данном случае сделать это было чертовски сложно. Та, другая личность казалась настоящей и была очень тщательно проработана.

– Я – Доктор! – крикнул Барис. Вот только он не помнил ничего из того, как был Доктором.

Вместо этого ему постоянно вспоминался огромный особняк… Нет, даже дворец, разукрашенный, как свадебный торт. Там был мужчина – очень симпатичный, из тех людей, за которых ты готов отдать жизнь. Мужчина улыбался ему, и Барис помнил его слова.

Слова ему очень нравились – ведь этот чудесный человек предлагал ему все, чего он хотел. Если бы он только мог вспомнить, чего тогда пожелал… Что было нужно Доктору? Кроме того, чтобы найти Донну, конечно же.

Он помнил белый медицинский кабинет, залитый светом. Помнил невообразимые механизмы, почти живые в своей элегантной сложности. Помнил субатомные сканеры, жидкостные диагностические ванны, удивительно маленькие наноскальпели. Он помнил себя, покрытого какой-то разноцветной слизью, плывущие перед глазами огни ламп и кромсающие его изнутри хирургические инструменты.

Что это значит? Для чего может быть важна эта часть его памяти? Должна быть какая-то причина, по которой он помнит все так отчетливо.

Другой человек стремительно заполнял его мысли и к этому моменту стал невероятно силен. Барис знал, что большую часть времени этот человек проводил, грустно сидя в своей комнате и день за днем сканируя галактическую сеть. Барис знал его привычки. Знал его маленький ритуал, который он совершал каждый раз, прежде чем подключиться к нейроинтерфейсу. Он знал имена его коллег: Моу Лубом из юпитерианских колоний, одержимый идеей разложить временную линию Доктора по полочкам и впадающий в отчаяние каждый раз, когда ему это не удавалось. Принцесса По – королевский клон с Дерридана, превратившая весь свой город в точную копию ТАРДИС. Чопорный Хромой Консорт с безумной теорией о том, что Доктор на самом деле – антикапиталистический белый маг.

Они были ревностными фанатами – такими же, как и он. Хотя, пожалуй, не такими же: они соперничали с ним и завидовали ему, потому что он знал больше них и был лучше них.

Барис несся в безымянном поезде, час за часом все больше погружаясь в боль. Теперь голова начинала раскалываться каждый раз, когда он пытался напомнить себе, что он Доктор. Другая личность приносила ему покой, а имя Доктора вызывало лишь яркие, расцветающие перед глазами вспышки боли. Гораздо легче было плыть по течению, погрузиться в воспоминания о жизни в проксиманском пригороде, забыть…

Нет!

Барис сел, и резкая боль пронзила его ноющую голову, иголками впилась в оба сердца и обжигающей волной спустилась вниз по позвоночнику. Он ударил себя кулаком по лбу.

– Ты – Доктор! – Хотел бы он, чтобы это было правдой… – Ты – Доктор, ясно?

Он должен сохранять бодрость и ясность ума – не важно, насколько болезненно это будет. Ведь если он сдастся, Доктор исчезнет навсегда.

– Она мне не поверит.

– Лучше бы поверила, Барис, или она умрет.

– Это не имеет ни малейшего смысла. Что, если я – настоящий Доктор?

– Ты не настоящий Доктор.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Ты не Доктор. Ты Барис, а настоящий Доктор загипнотизировал тебя, чтобы ты считал себя Доктором.

– Зачем?

– Чтобы помочь ему выжить в охоте.

– Но у меня его память!

– Он тебе ее внедрил.

– Что? За те пять минут, когда мы виделись в коридоре антарктической базы? Я хорош, конечно, но не всемогущ.

– Он мог доставить тебя в ТАРДИС. Время там не имеет значения.

– У меня нет памяти Бариса.

– Он стер ее.

– Даже если я не Доктор, один тот факт, что я ему помогаю, представляет для тебя опасность. Кстати, почему бы тебе просто не сделать из меня экспонат в этом твоем зале трофеев? Кто узнает? Сюда же никто не заходит.

– Мне нужен настоящий Доктор.

– И все равно – отправлять меня туда не имеет смысла. Зачем?

– Ловушка Доктора.

– Нет никакой «ловушки Доктора».

– Ловушка Доктора. Когда ты говоришь, что ее не существует, ты только подтверждаешь ее реальность. Вот почему ты туда пойдешь.

– Ты абсолютно чокнутый.

– Несомненно. Но ты все-таки туда пойдешь.

Чего роботы никогда не смогли бы понять – так это того, как можно наслаждаться риском. Дворецкий хандрил, бесцельно бродя по центру управления.

Почему этот робот вечно такой пессимистичный? Все, что он сейчас делал, – это ввергало окружающих в уныние.

– Скучно! – протянул Себастьян. Слуги подняли на него взгляды. – Как только Доктор присоединится к моей коллекции, я тут все изменю. И Шато, и методы правления, и вообще вас всех. Всех заставлю броситься под пресс. – Эта идея заставила его рассмеяться. Он подал роботам жест, приказывая к нему присоединиться. Со всех сторон раздался дружный механический хохот. – Ой, да заткнитесь вы. Вы мне на нервы действуете.

Смех прекратился, и центр управления погрузился в тишину.

– Господин, не следует ли нам восстановить ИМТ-управление? – спросил Дворецкий. Себастьян только вздохнул. Он щелкнул пальцами, и из мраморного пола вырос гигантский трон. Его части принялись перестраиваться и меняться местами, складываясь во что-то новое.

Себастьян откинулся на подушки.

«Пессимисты, – подумал он. – Эти роботы такие пессимисты».

– Видишь ли, – начал он, – если Барис думает, что он Доктор, это делает его идеальной целью для шпионажа. Он – единственный человек, которому доверяет Донна Ноубл. Разумеется, она выдаст ему все, что знает о ловушке Доктора.

– Хорошо, но вот так просто оставить их вместе? – усомнился Дворецкий. – Кто знает, что они натворят? И что с настоящим Доктором? Он все еще где-то в монорельсовой сети.

– Не будь нытиком. Я все объясню, лишь бы ты больше не задавал дурацких вопросов. Если бы я был Доктором, я бы внедрил в Себастьяна следующие инструкции: если Барис обнаружит Донну, он должен немедленно бросить все и срочно связаться с ним. В конце концов, Доктор прилетел на Планету 1 специально за ней.

Дворецкий тщательно все обдумал.

– Значит… делая в точности то, что хочет Доктор, мы рушим его планы?

– Именно. Нам не нужно прочесывать монорельсовую сеть. Он сам к нам придет. Точнее, к Барису, но какая разница?

– Я понимаю, господин. Но что, если они сбегут? Без ИМТ мы не сможем отследить их передвижение.

Себастьян ткнул пальцем в экран.

– Посмотри сюда. Распахни свои огромные глаза пошире. Что ты видишь?