Люк посмотрел на нее и с глубокомысленным видом произнес:

— Порой приходится идти на жертвы. Возможно, тебе действительно следует переехать ко мне на время беременности.

— Почему это я должна переезжать к тебе? — мгновенно взвилась Ширли.

— Потому что моя вилла больше, чем твой коттедж.

— Ну и что? Не вижу причин покидать свой дом. Тем более у меня столько цветов... Кто будет за ними ухаживать?

— Ну, значит, мне придется на время перебраться к тебе, — вздохнул Люк.

— Даже не думай! Мало ли что сказала Лина Смитсон... Мы не обязаны воспринимать каждое ее слово буквально.

Люк помолчал, словно обдумывая что-то.

— Нет, я так не могу. У меня не будет покоя! Мне просто необходимо знать, что с тобой все в порядке.

— Для этого существует телефон.

— Верно. Но по телефону я не могу помочь тебе, скажем, передвинуть что-то громоздкое, или принести из магазина тяжелую сумку, или...

— Мне не нужно ничего передвигать, — твердо произнесла Ширли. — И сумки у меня не бывают очень тяжелыми. Я живу одна и...

Люк прищурился.

— Разве ты ходишь за покупками каждый день?

— Зачем? Я бываю в нашем местном супермаркете раз в неделю и покупаю столько, чтобы хватило до следующего посещения.

— И после этого ты станешь утверждать, что тебе не приходится носить тяжести? Упаковка молока объемом в две пинты — это уже больше двух фунтов веса. Ты наверняка берешь их несколько, прибавь сюда еще соки, минеральную воду... ну и прочие продукты — и получится немалый вес.

Ширли молча откусила от ломтя пиццы и стала жевать. Прежде она как-то не занималась подобными подсчетами, а сейчас вдруг подумала, что в словах Люка содержится изрядная доля здравого смысла.

Еще два года назад, обнаружив у меня приобретенную после гриппа сердечную недостаточность, врачи запретили мне большие нагрузки, промелькнуло в ее голове. А сейчас я и подавно должна соблюдать осторожность. Кроме того, когда у меня увеличится живот, станет тяжело даже просто ходить, не то что носить сумки и пакеты. Сумею ли я обойтись без посторонней помощи?

Словно прочтя ее мысли, Люк добавил:

— А ведь тебе еще предстоит целых девять месяцев вынашивать ребенка.

— Уже меньше, — машинально поправила его Ширли.

— Все равно срок немалый. Сама подумай, как ты справишься с ситуацией в одиночку? Да еще с больным сердцем?

Она отвела взгляд.

— Ничего, как-нибудь...

— Знаю я, что означает это «ничего», — проворчал Люк. — Постараешься взвалить все на собственные плечи. А в итоге пострадает ребенок!

Ширли вздрогнула. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы малыш родился здоровеньким. В то же время она желала избежать дальнейшего сближения с Люком. Достаточно и того, что он почти весь нынешний день провозился с ней — с утра и до настоящего момента.

— Не нужно было говорить Лине Смитсон, что ты отец ребенка! — с досадой произнесла Ширли.

Люк внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, чем продиктована эта фраза.

— Почему?

— Меньше было бы хлопот. Для тебя в первую очередь. А теперь твоя голова гудит от проблем, которые на самом деле относятся ко мне одной. — Она вздохнула. — Вообще, напрасно ты ввязался в эту историю, тебе от нее одно беспокойство. — Затем в мозгу Ширли, очевидно, промелькнула какая-то мысль, потому что она добавила: — Кстати, если ты надеешься, что я впишу тебя в качестве отца в свидетельство о рождении, то напрасно. Эта графа останется пустой.

— Дело твое, — сдержанно произнес Люк.

Ширли так и не поняла — с досадой или с облегчением.

— Просто я считаю нужным поставить тебя в известность на случай, если ты имеешь какие-то особенные соображения на этот счет, — сказала она.

— Формальная сторона дела меня мало волнует. В основном я беспокоюсь о том, чтобы ты была в порядке. И поэтому, нравится тебе это или нет, намерен последовать совету доктора Лины Смитсон, — решительно заявил Люк.

Ширли в упор взглянула на него.

— Что ты под этим подразумеваешь?

— Выбор у меня невелик. Жить вместе мы не можем, а помогать тебе я обязан. Не спорь! — резко остановил он собравшуюся было возразить Ширли. — На этом условии я намерен настаивать. Тем более что моя помощь понадобится тебе всего в течение нескольких месяцев. Дальше я устранюсь и надоедать тебе не стану. Собственно, у меня и в мыслях нет тебе докучать. Приду разок-другой в неделю, что-то передвину, принесу или, наоборот, отнесу — то же белье в прачечную или какую-нибудь ненужную вещь в чулан. Не вызывать же тебе из-за этого сестру из Манчестера. И не нанимать же работника из фирмы по оказанию услуг. А как только перестанешь нуждаться в подобного рода вещах, я перестану к тебе наведываться. Вот и все дела.

Так-то оно так, подумала Ширли, только мне уже сейчас не по себе от мысли, что ты станешь запросто являться ко мне домой. Как она ни хорохорилась перед самой собой, все-таки не могла оставаться абсолютно равнодушной к Люку. Для этого существовало множество причин, однако главной, разумеется, являлась та, что они разделили несколько мгновений блаженства. После совместного опыта такого рода у Ширли исчез былой иммунитет в отношении Люка. Именно потому им следовало держаться друг от друга подальше.

К сожалению, Люк имел на сей счет иное мнение. И вдобавок поддержку Лины Смитсон.

— Хотя бы эту малость я могу для тебя сделать? — тихо произнес Люк. — Да и для себя самого тоже...

В конце концов, это отец моего ребенка, промчалось в мозгу Ширли, пока она смотрела в его выразительные карие глаза. Который всего лишь просит позволить ему помогать мне в период беременности. Разумно ли отказывать? Сандра, наверное, рассердилась бы, узнав, что я еще и раздумываю. Кроме того, не похоже, чтобы Люк имел какие-то виды на моего будущего малыша. До сих пор он не давал повода подозревать его в каких-то тайных помыслах. И вообще, откуда эти непонятные страхи? Разве я не в состоянии контролировать ситуацию? Смешно чего-либо бояться, когда точно знаешь, что тебе нужно. Это дает ощущение свободы. К тому же мне известно, чего следует избегать, и это является дополнительной подстраховкой — так, на всякий случай.

Глубоко вздохнув словно для храбрости, Ширли сказала:

— Хорошо, я не отказываюсь от твоей помощи.

Так начались их регулярные встречи. Для Ширли они порой походили на попытку вальсировать на тонком льду, который каждую минуту способен треснуть и разойтись под ногами, открывая полынью с черной холодной водой. А иногда, напротив, приносили радость.

Люк оказался легким в общении человеком. С ним было интересно поговорить, особенно на музыкальные темы. Кроме того, он был неплохо осведомлен обо всем, что касалось балета, — о новых именах, постановках, веяниях и течениях.