*(Наоборот! Не врите!..)

– Но! Квандо ла черкеро…*

*(Нет. Когда я ее найду…)

Лицо Челесты обратилось в предсмертную маску, она отступила еще на шаг назад, хотя и так была внутри, и я расслышал шепот:

– Си пуо… рестарэ кви?*

*(Можно остаться здесь?)

– Прости, не понимаю. Хочешь подождать?

– Вольо рестарэ кви. Квесто э поссибиле?*

*(Хочу остаться здесь. Это возможно?)

Ни черта не понятно. С виноватым взглядом я развел руками.

Она умоляюще сложила ладошки. Затем ладошки показали на обстановку. На меня. На себя. На пол.

– Кви. Хиа, нот хоум.*

*(Здесь. Не домой)

Если хиа – это анлийское хере, то, кажется, девушка просится остаться здесь.

– Хиа? – переспросил я, показывая на пол и на единственную кровать. Правда, достаточно широкую.

Челеста жутко покраснела, что просто немыслимо при ее цвете кожи, головка при этом твердо кивнула:

– Си-си. Ту испири сикурецца, сэй уомо ди куорэ, ио гвардо. Нон со ке узо коррэттаментэ алла парола уомо…*

*(Да-да. Ты внушаешь довериебезопасность, ты добрый человек, я вижу. Не уверена, что использую слово «человек» правильно…)

– Точно? Уверена?

– Си-си, э вэро.*

*(Да-да, это так)

Пришлось мне почесать затылок – иначе мысли с места не двигались. Невероятно, но помогло.

У девочки проблемы. Большие. И так получилось, что я, неведомый похититель, похожий на инопланетянина или путешественника во времени – ее последняя надежда. Другими словами, меньшее зло.

Тогда почему не обратить зло в добро?

– У тебя есть мечта? – спросил я торжественно. – Где-то побывать, что-то увидеть. О чем с детства мечталось, но казалось невыполнимым. Мечта, грезы, волшебный сон. Есть? Дрим? Вояж?* Куда?

*(Мечта. Путешествие)

Она поняла. Глаза на миг мечтательно закатились:

– Иль мио сонно…*

*(Моя мечта…)

– Ну-ну, давай, – подбодрил я.

– Э фар визита ди Верона.*

*(Посетить Верону)

– Верона? Всего-то?

Как же мелко плавает. Это ж ей даже из дома каких-то несколько часов на электричке. Для меня раз плюнуть. Точнее, для корабля.

Опытным путем я уже установил, что скорость, которую задаю в обычном режиме, во много раз превосходит скорость звука, а сам полет, если не вмешиваться, происходит по параболе: разгон вверх, куда-то в стратосферу, и приземление уже в нужной точке. При этом – никаких звуковых эффектов, которые выбивают стекла на километры вокруг. Военные обзавидовались бы.

В дозвуковых скоростях можно, выбрав высоту, сколько угодно пилить на автопилоте по горизонтали или делать что угодно, управляя мысленно-голосовыми командами либо рукоятками – парить, висеть, мчаться, совершать кульбиты и фигуры высшего пилотажа. Из минусов – мертвая петля в исполнении корабля выглядела обычным кругом, как в кабинке на колесе обозрения: переворачиваться вверх ногами он категорически отказывался, даже набок не заваливался.

Итак, Верона. Из Рима – это как из спальни на кухню сходить.

– Ромео и Джульетта? – полюбопытствовал я.

Ибо чем еще известен небольшой городок, как не романтическим ореолом Большой Трагической Любви?

Челеста потупила взор.

– Си-си.

Вот, значит, почему. Правильно угадал. Видимо, с похожими проблемами в жизни столкнулась. Или еще не умеет решать вопросы по-взрослому.

Впрочем, неважно. Корпорация по сбыче мечт приняла в производство первое дело.

Верона оказалась яркой и красивой. Если б не веронцы, вообще раем бы показалась. Про туристов и говорить нечего, их здесь полно, не меньше, чем негров-нелегалов, которых, в свою очередь, не меньше, чем арабов-нелегалов. Короче, всех хватает.

Корабль удалось посадить в историческом центре на участке полуразвалившегося домика. Здесь черт ногу сломит, а за углом – полицейский участок; видимо, поэтому местечко не облюбовали мигранты. Только соседи собак выгуливали, пользуясь заброшенностью строения. Надо заметить, основные последствия выгула отсутствовал: на углу стоял аппарат, который продавал одноразовые пакетики с бумажными совочками, и народ дисциплинированно пользовался ими.

Мысль «рисануться» перед девушкой и прирулить к верхушке торчавшей над куском древней стены высоченной башни я отогнал. Как говорится, будь проще, и люди к тебе потянутся. Я уже крут со своим кораблем, куда же больше? Перестараться и выглядеть глупо не хотелось.

Челеста радостно прыгала от одной стороны панорамы к другой, слышались восторженные причитания. Ее руки то и дело складывались на груди, босые ножки притоптывали.

Босые. Я стукнул себя по лбу. У меня только стоптанные кроссовки сорокпоследнего размера, в которых ее нога лишь на второй шаг начнет делать первый, и аналогичные охотничьи боты от Игорехи.

Испугавшись внимания, маленькие ступни мгновенно поджались.

– Проблема, – объяснил я ситуацию.

Слово, к счастью, оказалось интернациональным.

– Нон че проблема. Поссо кози. О абитаво а вилладжё, о танта эспериенца.*

*(Это не проблема. Могу так. Я жила в деревне и привыкла)

Кажется, девчонка настроена решительно. Что ж, ей виднее.

Взявшись за руки, мы направили стопы в гущу событий.

Могила Джульетты настроила на траурный лад, зато ее балкон… Работая в сфере туризма, я понимал, что у придуманного персонажа не может быть настоящего дома с балконом, как, скажем, в поселке постройки четырнадцатого века никак не могли происходить библейские события. Тогда нужно вспомнить главное: клиент всегда прав. Если турист готов платить за балкон книжной героини – вот вам и балкон, и дом, и даже могила. Мы с Челестой прошлись по всем знаменитым местам. Снятый свитер я замотал на поясе, напарница в самодельном костюме прекрасно меня дополняла. Выглядели мы как парочка фриков, которые только ступили на путь без конца и края. Так нас воспринимали, и это нравилось. Обоим. Когда пальцы сжимали прохладную ладошку, сердце радовалось – приятно гулять с красивой девушкой по столь романтическим местам. Хотелось сделать для нее что-то еще, нечто необычное, такое, чего больше никто и никогда.

Кроме свидетельств Шекспировских страстей мы осмотрели базилику и еще какую-то церковь, старый мост, пару красивых площадей, погуляли по центру… Мне сейчас не интересны были достопримечательности. Я получал удовольствие от суматошно-радостного удовольствия напарницы.

Кстати, хорошо, что не поддался бесшабашному позыву припарковаться к старинной башне, что вознеслась над центром, как Гулливер над лилипутами. Народу на ней полно, а вход оказался платным. Выйти мы из нее вышли бы, а как обратно?