За строительство кемпинга отвечал Борис Николаевич Попов, бывший начальник штаба группы «Вымпел», который пришел работать в команду Михаила Ходорковского раньше меня на несколько лет. Как выяснилось потом, именно он рекомендовал меня в далеком 1994-м Ходорковскому в качестве человека, способного рискнуть и взяться за столь ответственное дело, как лицей «Подмосковный».

Когда лагерь был почти готов, мы закупили утепленные палатки, созданные специалистами МЧС для лагерей беженцев. Палатки были обшиты изнутри ватином и укомплектованы печками-буржуйками. Жить в них можно и зимой, а спать прямо на полу (естественно, в спальных мешках и на туристических ковриках), могут 12 человек – по стандартам МЧС. Так то МЧС!

Мы же, сдавая лагерь инспекторам истринской санэпидемстанции, никак не могли убедить пожилую тетечку, уткнувшуюся в нормативы по оборудованию детских палаточных лагерей от 1937 г. (других СНИПов[31] в этой области в России нет до сих пор), в том, что наши палатки не просто отвечают всем мировым стандартам, но и далеко опережают их.

– Вот смотрите, – тетечка словно из детского мультика «мышите-не-мышите» тыкала пальчиком в пожелтевшие странички довоенного документа. – Тут написано, что в основании палаток должны быть прибиты щиты, сверху которых натягивается парусина палатки. А вас таких щитов нет!

– Правильно, – пытался я пробить дремучую невежественность инспектора СЭС. – Палатки, о которых идет речь в вашем наставлении, давным-давно сняты с вооружения даже в армии. Я жил в подобных, будучи курсантом, на курсе молодого бойца. Так у тех палаток и пола не было! А парусина действительно натягивалась по периметру врытых в землю щитов. Наши же стоят на деревянных поддонах, плюс утепленные ватином стены!

– А еще я что-то не вижу кроватей!

– Каких кроватей? – оторопел я от неожиданности. – Это же походный лагерь. Все дети будут спать в спальных мешках!

– У меня здесь про спальные мешки ничего не сказано! – продолжала диктовать свои условия вредная Старуха Шапокляк. – Без кроватей лагерь не подпишу!

Пришлось и покупать кровати, и даже прибивать бортики к деревянным поддонам.

– Идиотизм какой-то! – ругался себе под нос Борис Николаевич. – Неужели не понятно, что теперь – с бортиками, – когда пойдет дождь, вода будет течь прямо под палатки!

– Только не спорьте! – уговаривал я своего бывшего командира. – Как только бабка уедет, оторвем все на фиг!

– Вот так у нас все, – не унимался опытный полковник спецназа. – Дурак при власти будет диктовать тем, кто в своем деле собаку съел!

За неделю до открытия в лагере первой смены Борис Николаевич Попов умер от сердечного приступа. Программа, которую он так и не увидел, была посвящена его памяти и называлась «Честь имею!».

Ходорковский по достоинству оценил возможности «Истры». В один из его очередных приездов я предложил ему такую идею:

– Михаил Борисович! Смотрите: делать модульные лагеря на четыреста человек мы научились. Таких у нас по стране уже десятки. Почему бы не построить лагерь, где в одном месте будет десять «Истр» – на четыре тысячи человек! Я такие в мире видел – это Кандерштег в Швейцарии, Филмонт в США[32]. Круглогодично такой молодежный центр работает в режиме небольшого хостела, человек на пятьдесят – семьдесят. В межсезонье там осуществляются программы повышения квалификации для вожатых. А летом, когда разворачиваются палаточные лагеря и приезжают дети, численность участников может быть увеличена до пяти тысяч.

Идея Ходорковскому понравилась. Начались работы над проектной документацией. Я начал переговоры с одним из собственников живописного участка на побережье Черного моря недалеко от Лазаревского, что под Сочи. Но у нас ничего не вышло – Михаилу Ходорковскому быть на свободе оставалось считаные месяцы. Зато вскоре мы увидели «Селигер»[33]…

Должен сразу сказать, что для себя я четко разделяю ребят, попавших под влияние движения «Наши», и демиургов этого уродливого эксперимента по клонированию послушной Кремлю молодежи. Один раз я даже выступил перед комиссарами Якеменко, работавшими в проекте «Кадры модернизации страны». Этому предшествовали долгие переговоры с их начальниками, начатые по их же инициативе.

Когда разработчики программ для «Селигера» предложили мне провести с их лидерами тренинг по проектированию, я выдвинул три условия. Первое – я выступаю не как частный эксперт Анатолий Ермолин, а как руководитель молодежных программ политической партии «Союз Правых Сил». Второе – никакой цензуры и запретных тем. И третье – если зайдет разговор о самом движении «Наши», я буду говорить то, что думаю о нем.

«Нам надо посоветоваться, – сообщили мне визитеры и после недолгих консультаций по телефону объявили: – Мы согласны!»

Штаб «Наших» на Белорусской запомнился мне своим креативом – в помещениях бывшего садика рябило от бело-красной расцветки и огромных плакатов квазиреволюционного содержания. Вдоль коридоров, как когда-то аппараты с газированной водой, были установлены антивандальные интернет-станции. Почему-то подумалось: «Интересно: зачем надо было тратиться на дорогую защиту – здесь же кроме них самих никого не бывает?»

Осторожно переступив через вмонтированные в пол коридора портреты моих друзей из числа лидеров оппозиции – Владимира Рыжкова, Гарри Каспарова и не помню кого еще, – я прошел в лекционный зал, где уже собрались мои будущие слушатели. Аудитория показалась мне подозрительно доброжелательной.

Выступая, никак не мог отделаться от мысли, что нахожусь не в «тылу врага», а в дружеской компании старых знакомых. Неожиданная догадка заставила меня прекратить занятие: «Так, друзья! Поднимите, плиз, руки, кто хоть раз в жизни участвовал в программах “Новой цивилизации”?»

Вверх поднялись десятки рук. По моим оценкам, таких в зале оказалось больше 50 %!

Отпаивая меня чаем после лекции, руководители «Селигера» со своими-моими комиссарами уважительно посмеивались:

– А как вы догадались спросить про «Новую цивилизацию»? У нас ваших действительно много – в регионах, чтобы найти самых активных и перспективных, достаточно было разыскать списки ваших клубов. – Помолчав, директор «Селигера» осторожно спросил: – А можно вопрос? Какие специальные технологии КГБ вы применяли у себя в ЮКОСе для формирования лояльности? Для них ведь Ходорковский до сих пор – самый большой авторитет!