почему-то ей казалось, что из всех обитателей замка принца Репы – служанок, поваров и даже самого принца – только Герман говорит ей правду.

Уна перегнулась через край вороньего гнезда и посмотрела вниз. На палубе мерцали фонари. На следующий день после схватки с чудовищем наступила настоящая полярная ночь. По утрам перестало вставать солнце, и теперь целыми днями и ночами стояла темнота. О приходе нового дня возвещал звонок под палубой, а единственным источником света были фонари и звезды. Уна оторвала взгляд от корабля и посмотрела на юг.

С тех пор как они спаслись от чудовища, прошла неделя. Никто не знал наверняка, погибло оно окончательно, или моряки вместе с Уной его всего лишь ранили. На тот случай, если верным был последний вариант и чудовище все еще их преследовало, они по очереди продолжали нести вахту.

Здесь, на наблюдательном посту, Уна ощущала себя королевой мира. Ей казалось, что если приглядеться повнимательнее, то можно проследить весь обратный путь в Нордлор, а может, и еще дальше. Если бы у нее был телескоп, она бы, наверное, разглядела даже южные земли. Уна задумалась, что делают сейчас сестры и счастлива ли Трин. Она очень надеялась, что да.

Смена Уны подходила к концу, когда она заметила что-то в темноте около корабля. Под водой плыло какое-то существо. У девочки замерло сердце, и она уже хотела было объявить тревогу, как вдруг поняла кое-что, и от неожиданной догадки ее сердце заколотилось.

Создание, плывшее рядом с ними, не походило на то, от которого они еле спаслись. Чудовище было тускло-зеленым и словно вобрало в себя все остальные цвета. Это же существо, наоборот, блестело, сверкало и переливалось, будто само создавало свет, а не поглощало его.

Как только Уна заметила сияние, она поняла, кто перед ней. Девочка скатилась с мачты даже быстрее Барнакла и побежала вниз за Харойльдом.

– Смотри, – сказала Уна, перегнувшись через борт. Штурман стоял возле нее. – Это нарду!

Девочка указала на воду. Гигантское существо – в четыре раза длиннее их корабля и раза в два шире его – легко рассекало волны.

Тысячи чешуек покрывали его спину. Они мерцали, переливались и извивались в ночи, словно полоски дыма.

– Похоже, ты права, – согласился Харойльд. – Это прекрасно.

– Волшебно, – отозвалась Уна. – Еще более волшебно, чем я себе представляла.

Она помогала штурману забраться на перила, когда позади них раздался голос.

– Волшебно? – переспросил кто-то из членов команды. – Что волшебно? – Он прошел мимо них и уставился в воду. – Что это там, в море? – закричал он.

– Нарду, – сказала Уна.

– Нарду? – усмехнулся мужчина.

Он уже собирался посмеяться над тем, что Уна до сих пор верит в детские сказки, но потом его озарила какая-то другая мысль. Отвернувшись от моря, моряк побежал по палубе. Через минуту наверху собралась уже вся команда.

– Надеюсь, это что-то стоящее, – бормотали они.

Тот, кто позвал их, провел всех к правому борту. Когда члены команды перегнулись через перила и уставились в воду, «Отважный леопард» накренился вправо.

– Вы только посмотрите! – воскликнул один.

– Глазам не верю, – произнес другой.

– Что за шум? – крикнул третий. Это был отец Уны. Он находился у себя в каюте, когда корабль резко изменил курс, и теперь поспешил наверх узнать, в чем дело. – Мы столкнулись с айсбергом?

– Нет, капитан, – сказал один из мужчин. – Уна заметила что-то в воде.

В глазах капитана зажегся радостный огонек. Он повернулся к дочери и спросил:

– Это кит?

Уна покачала головой:

– Лучше!

Желая узнать, что же может быть лучше кита, ее отец пересек палубу и заглянул в воду. Пока капитан изучал море, на корабле стояла мертвая тишина. Наконец он повернулся, улыбнулся в полуденной тьме и произнес:

– Забудьте про кита, парни. Нас ждет добыча покрупнее!

Охота

По приказу капитана «Отважный леопард» пустился в погоню. Поначалу корабль двигался медленно, так что казалось, нарду от них уйдет. Но вот ветер наполнил и раздул паруса, и судно помчалось по волнам, словно огромное морское существо с собственными плавниками и хвостом.

Пока они гнались за нарду, моряки по очереди рассказывали истории об этих существах. Но их слова сильно отличались от того, что Уна читала в книге, подаренной ей на день рождения.

– Нарду не созидали Север. Они его разрушали, – заявил один из мужчин, укрепляя переднюю мачту. – Они съели всю рыбу, раскурочили все корабли и поубивали всех людей на борту.

– Некоторые считают, что именно нарду потопил «Странствующего моржа», – сказал другой. – Он преследовал огромное китобойное судно несколько недель, потом наконец догнал его и разнес в щепки.

– Я слышал, что сердце нарду из чистого золота, – прошептал третий. – Одно оно уже сделает нас богачами.

– Говорят, – вступил в разговор четвертый, – что тому, кто убьет нарду, семьдесят лет будет сопутствовать удача. А если выпить его кровь, то ты обретешь силу тысячи мужчин.

– Это неправда, – заявила Уна морякам. – Нарду совсем другие. Они хорошие и добрые. Именно благодаря этим созданиям Север стал таким.

Все вокруг засмеялись, и только Харойльд согласился с ней.

– Ты права, Уна, – грустно сказал он. – Как же ты права.

Услышав печаль в его голосе, девочка окончательно поняла, что задумал ее отец. Она так стремилась попасть в это плавание, чтобы только увидеть нарду, а капитан собирался его убить.

– Думаю, мы должны оставить его в покое, – предложила Уна. – Пусть себе плывет.

Мужчины вокруг снова рассмеялись, а затем отвернулись и продолжили гнать корабль вперед.

Даже при попутном ветре «Отважный леопард» долго не мог нагнать нарду. Прошло несколько часов, прежде чем они смогли подойти достаточно близко, чтобы спустить на воду шлюпки. Когда Уна садилась в четвертую, с Харойльдом, отец позвал ее к первой.

– Сегодня ты плывешь со мной, – сказал он.

К носу шлюпки был привязан фонарь с палубы, чтобы освещать им путь. Остальные четыре лодки поблескивали в тусклом свете собственных фонарей.

Уна проследовала за своим отцом. Шагнув внутрь, она увидела огромную сеть и гигантский гарпун. Девочка содрогнулась от ужаса.

За счет веса семерых человек на борту шлюпка не раскачивалась при погружении в море.

– Налегайте на весла! Гребите! Гребите! – закричал отец Уны, когда лодка коснулась поверхности воды. – Лево руля!

Первая лодка вышла в открытое море.

За ней последовали четыре остальные. Глаза капитана расширились и загорелись безумным огнем, как у лисы на охоте. У рта выступила пена, словно на море перед бурей. Уна же чувствовала себя совсем не так, как ее