Далее следовала хроника борьбы вулкана Эйяфьятлайокудль с человечеством – он несколько раз попытался произнести трудное имя, но безуспешно – язык спотыкался и путался во всех этих «эйя», «фья», «айо» и «дле». Газета напоминала, что Эйяфья… – он плюнул и решил именовать вулкан «эйякулятором» – располагается в 125 км к востоку от Рейкьявика между ледниками Эйяфьятлайокудль и Мирдальсйокудль – тьфу ты! – и переводится как «остров горных ледников». Строго говоря, вулкан не имеет имени, это имя ледника. «Фигаро» успокаивала читателей тем, что, по данным американских лингвистов, название ледника правильно произносят лишь 0,005 % населения Земли.

«Славненько, – выдохнул он с облегчением, – вот помяните мое слово, читатель «Фигаро», – обратился то ли к автору статьи, то ли к леконтовскому бюсту Марии Антуанетты, который стоял на колонне между двумя французскими окнами, – скоро объявится какая-нибудь вшивая компания по производству бессмысленных фильтров для авиатурбин и продаст этим идиотам свои сеточки. Мир превратился в психбольницу. То у них свиной грипп, то эйякулятор». Он с досадой перевернул страницу и тут же впился глазами в небольшую заметку. Под фотографией улыбчивого мужчины, выходившего из «Майбаха», было написано: «Русский олигарх пропал во Франции. Его дочь делает сенсационное заявление:

Вчера в Москве дочь олигарха Федора Климова, Елизавета, 23 года, заявила, что исчезновение ее отца, возможно, связано с кражей документа из его личной коллекции древностей. По оценкам журнала Forbes, Федор Климов владеет состоянием в 10 миллиардов долларов. В 2008 году он приобрел историческую недвижимость в Авиньоне, которую собирался отреставрировать и использовать в качестве картинной галереи. По словам г-жи Климовой, при реконструкции этого дома русский бизнесмен обнаружил тайник, в котором находилась духовная папы Климента VI (1342–1352). В ней Климент извещал, что спрятал в папском дворце клад. Елизавета Климова заявила, что духовная Климента, которая может привести к одной из самых значительных и сенсационных находок в истории человечества, пропала вместе с ее отцом. Комиссар криминальной полиции города Авиньона г-н Комндом сообщил корреспонденту «Фигаро», что на месте исчезновения русского олигарха были обнаружены кровь и следы борьбы. Г-н Комндом подтвердил слова г-жи Климовой о краже важного раритета, о котором он узнал от друга г-жи Климовой, Иннокентия Алехина, главного редактора русской версии журнала «Джентльмен». С его слов, он помогал г-ну Климову в расшифровке документа. Директор музея папского дворца в Авиньоне, профессор Пьер Фоскани сомневается в подлинности грамоты, обнаруженной г-ном Климовым, а также предполагает маловероятным наличие клада во дворце, который не первый год является объектом пристального внимания специалистов. Будущее покажет, прав ли профессор Фоскани, поскольку г-жа Климова заявила, что располагает копией духовной папы Климента».

«Меrde!» – выругался читатель «Фигаро». Он обратил внимание на фотографию, явно заимствованную из светской хроники: брюнет средних лет в черном костюме обнимал двух девушек. Подпись гласила: «Елизавета Климова (слева) с бойфрендом Иннокентием Алехиным и Мэрайей Кэри на вечеринке русских олигархов». «Merde! – повторил он. – Я должен был это предвидеть». Когда он забрал у убитого Ивана Климова папку с духовной Климента, то надеялся, что сможет насладиться тайной, зашифрованной в послании. Медленно, неторопливо разгадывать ее хоть несколько лет. Теперь у него оставалось, быть может, несколько дней. Или несколько часов.

Алехин почти не спал эту ночь, а потому до редакции журнала «Джентльмен» добрался поздно, к обеду. Не снимая темных очков и ни с кем не здороваясь, он пересек редакцию, вошел в кабинет и с шумом закрыл за собой дверь.

– Что это с ним? – спросила у ассистентки главреда тонкая изящная девушка – продюсер. Она уперлась ладонями в поясницу и с наслаждением выгнула подвижный молодой позвоночник. Ассистентка озадаченно пожала плечами, отлично зная, что за сплетни можно вылететь с работы.

– Устал, наверное, – политкорректно предположила она.

– Да у него роман с Лизой Климовой! – хмыкнул стилист, которому было известно все и обо всех.

– Это дочь олигарха? – оживилась фоторедактор. – Другой бы радовался.

– Ты чего? – изумился стилист. – Не слышала? Климов пропал, а сынок его с собой покончил, так что у Кеши вместо медового месяца на 120-метровой яхте сплошной сериал «Богатые тоже плачут».

– Она же наследница! – воскликнула обозреватель светской хроники. – Поплачет и поедет на свою лодку. Я, кстати, там была вместе с Лагутенко, – девушка мечтательно закатила глаза, – два бассейна, джакузи, вертолет…

– Где ты только не была? И главное – тебе ничего за это не было, – огрызнулся стилист, который нигде не был, но очень хотел.

– Между прочим, Климов – интеллигентный человек, – с укором заметила обозреватель светской хроники.

– У тебя все интеллигентные, у кого яхты.

– Не яхта – так лохи говорят, – а лодка, – с презрением поправила обозреватель.

– Да хоть байдарка. Интеллигентный человек! Профессор, б…., духовной академии! – раздраженно заявил стилист. – А на самом деле он гей. – По мнению стилиста, все известные мужчины были геями.

– Да ну? – изумилась девушка-продюсер. Она открыла пудреницу и взглянула на свое хорошенькое отражение.

– Абсолютно точно. Мой друг… – начал было стилист, но тут распахнулась дверь кабинета Алехина. Кен оглядел компанию и гаркнул:

– Здесь кто-нибудь будет работать?

Стилист уткнулся в номер Vogue Homme, который держал в руках, прочие спрятались за мониторами.

– Я повторяю вопрос, – голос Алехина звучал раздраженно, – здесь кто-нибудь будет работать?

В комнате повисла тишина. Только перепуганная ассистентка клацала пальцами по клавишам.

– Что стряслось-то? – равнодушно осведомился заместитель главного редактора по имени Глеб. Он пришел в «Джентльмен» из настоящей, как он считал, журналистики, а именно из газеты «Ведомости», и презирал все это «гламурье».

– Я, собственно, к тебе обращаюсь, Глеб! – рявкнул Алехин. – Это что??? – Он держал в руках синюю папку формата А 4, в какие укладывали страницы «Джентльмена» на подпись в печать. – Мы издаем бабьи сплетни Ксантиппы Пылкой, женщины трудной судьбы?

– Ты же сказал, что нам интересно про лодку Абрамовича. К тому же Пылкая – твоя подружка, нет?

– У меня нет ни друзей, ни подружек, – стиснув зубы, процедил Кен, – у меня есть люди, с которыми я сплю, и люди, с которыми я работаю.

– Я думал, ты спишь с Пылкой, – поделился своими подозрениями замглавреда, – но ты меня успокоил. Я уже хотел было подать заявление. Мне казалось, что у нас появились принципиальные разногласия, – голос зама звучал ернически. – У нее толстые икры. Согласись, если моему боссу нравятся женщины с толстыми икрами, а мне – нет, это – принципиальные разногласия…