На закате Атауальпа с невероятными торжествами вступил в Кахамарку. Его несли на золотых носилках. Сопровождали вождя несколько тысяч воинов. Но они остались на окраине города, а на пир он явился только с личной охраной — 300–500 человек. Они были не вооружены, это была просто почетная стража верховного инки. Испанских воинов видно не было. Атауальпе доложили, что они прячутся по домам. Вождь счел это признаком трусости.

На пустой площади индейцев встретил доминиканский монах, который в одной руке держал крест, в другой — Библию. Он начал говорить (к этому времени среди аборигенов уже появились переводчики). Монах потребовал, чтобы инки немедленно отреклись от своих ложных богов и поверили в Христа.

Атауальпа скептически отнесся к этой проповеди, более того — она вызвала у него раздражение, ведь он сам себя считал живым богом. Он взял у монаха Библию, осмотрел, приложил к уху. Инки считали, что есть особые предметы, из которых слышен голос бога. Возможно, это были крупные раковины. Они ценились у местных выше золота. Но Библия звуков не издавала. Вождь произнес: «Он мне ничего не говорит», — и с презрением бросил книгу на землю.

Тогда монах закричал: «Бейте их! Убивайте их всех!» Появились испанцы, вооруженные мечами, а также конники. Раз или два выстрелила пушка. Несмотря на ужас, охранники телами закрывали своего божественного правителя. Бойня длилась почти целую ночь. Всю охрану уничтожили. Вождя тоже убили бы, если бы его не заслонил Писарро, который получил даже легкое ранение в руку от собственного солдата. Атауальпа был нужен живым.

Около трех тысяч индейцев были изрублены, столько же попало в плен. Оказавшись в плену, Атауальпа предложил выкуп. Он уже слышал о жадности испанцев, о том, как они страстно любят золото. Кортес объяснял Монтесуме или его приближенным, что у испанцев есть такая болезнь, которую лечит только золото. Болезнь конкистадоров…

Атауальпа сказал, что в обмен на свою свободу он может заполнить золотом целую комнату до высоты человека с поднятой рукой. На этом уровне провели черту. Писарро думал, что это преувеличение, но ошибся. Власть великого инки была настолько сильна, что к дворцу, где заточили Атауальпу, потекли караваны с драгоценным металлом. Комната наполнилась золотом. Атауальпа больше не был нужен.

Тем временем до испанцев дошли слухи о том, что сторонники Атауальпы убили его брата и соперника Уаскара. Конкистадоры предъявили пленнику обвинение в том, что он организовал это убийство, устроили суд и приговорили великого инку к смерти.

Уильям Роберт Шеперд. Завоевание Перу, 1531–1533. Исторический атлас. Библиотека Перри-Кастанеды, Остин

Атауальпу больше всего ужаснуло то, что его должны были сжечь на костре. По представлениям инков, если тело покойного не сохранено, не забальзамировано, человек обречен на вечные муки. От страха Атауальпа согласился принять ту веру, которую ему не так давно навязывал испанский монах. Пленнику пообещали, что тогда его не сожгут, а удавят. Будет применена гаррота, самая знаменитая средневековая испанская казнь, когда человеку надевают железный ошейник и закручивают до тех пор, пока он не задыхается.

Неизвестный автор. Васко Нуньес де Бальбоа. XIX век. Морской музей, Мадрид

После казни Атауальпы в империи инков стало крепнуть сопротивление. Вокруг племени кечуа некогда объединились другие племенные союзы. Потом, когда власть зашаталась, они стали сражаться не за инков, а за собственную свободу.

Писарро отправил в Испанию много золота. Но ему и этого было мало — он хотел стать властелином этих земель. Сначала он сажал на престол великого инки каких-то марионеток, символизировавших местную власть. Но потом он почувствовал себя единственным хозяином былой империи.

А погиб Писарро вовсе не от руки одного из борцов за свободу аборигенов Америки. Нет, он стал жертвой конфликта со своим бывшим товарищем Альмагро.

Тот вместе со сторонниками захватил столицу государства инков Куско. Писарро в 1538 г. победил его в сражении при Салинасе — и казнил бывшего друга.

В 1541 г. против Писарро был составлен заговор, во главе которого стал сын казненного Альмагро. 26 июня 1541 г. Писарро был убит в собственном доме во время приема гостей. В дом ворвались двадцать человек, вооруженных до зубов, и перебили всех, включая хозяина. Надо сказать, он успел схватить меч и кинжал и, убегая, нанести несколько ударов. Но силы были неравны.

Можно ли назвать Писарро великим человеком? Нет сомнений в том, что он участвовал в великих событиях. А в самой его биографии постыдного больше, чем героического.

Этому королю не посчастливилось попасть в российские школьные учебники истории. Не посчастливилось ему и во многом другом. Над ним столько смеялись! А ведь у него была абсолютно трагическая жизнь. Он три раза сходил с ума, после чего на некоторое время возвращался в рассудок. Но после четвертого раза уже не вернулся. При этом он в течение шестидесяти лет официально считался английским королем, занимал трон, к которому рвалось так много людей в мировой истории. Власть не принесла Георгу III никакой радости. Он правил с 1760 г., во времена великих драматических событий, которые был не в состоянии осознать и масштабу которых не мог соответствовать.

Монархическая традиция в Англии, не прервавшаяся по сей день, имеет очень глубокие корни: они уходят в VIII–IX века. Ужас монархии состоит в том, что, каким бы ни оказался человек на престоле, как бы он себя ни чувствовал, его власть священна и с ним надо считаться. Жизнь Георга III чрезвычайно ярко это иллюстрирует.

Он родился в 1738 г. Его отец — наследник английской короны, принц Уэльский Фредерик Льюис. Королями были прадед — Георг I (родоначальник Ганноверской династии) и дед — Георг II. Мать Георга III — принцесса Августа Саксен-Гота-Альтенбургская. Разобщенные германские земли долгое время оставались одним из важнейших источников европейского рынка высокопоставленных невест.

Когда в 1714 г. Георг I был приглашен править в Англию, вместе с ним поехала семья сына — Георга II, но детей с собой взяли не всех. Семилетний Фредерик остался в Германии (видимо, чтобы «караулить» корону ганноверского курфюрста). Он прожил почти пятнадцать лет в отрыве от семьи и в Англию прибыл в 1728 г., уже взрослым, стал принцем Уэльским и завел свой двор, оппозиционный королевскому.

Предки Георга III не только родились в Германии, но и не знали английского языка, который им не нравился, были далеки от английской культуры. Он же появился на свет в Англии, о чем с гордостью говорил во время коронации.