Кое-кто сумел вырваться из пылающего города. Немногие, но всё же. Часть отбили янки, которые в этом времени делали лишь первые шаги по дороге «либероидного оскотинивания» и «разъедающей мозг толерастии». Но многие погибли. Ну, как многие… Винчестер никогда не был большим городом, да и часть населения предпочла покинуть его, понимая, что в условиях войны лучше не оставаться в городе, куда войдут вражеские войска.

Резня в Харперс-Ферри, которая раньше казалась южанам верхом аболиционистской заразы, померкла раз и навсегда, сменившись кошмаром Винчестера. И плевать всем было на то, что корпус Шермана вымелся из Винчестера чуть ли не быстрее, чем получил первые пинки от подошедших сводных бригад из частей Потомакской и Теннесийской армий. Кровь пролилась. Не простая кровь, а кровь гражданских, которых как-то не принято было трогать. До сего момента не принято.

И разумеется, все газеты США заполнились заголовками об «отдельных эксцессах», о «недавних рабах, а ныне свободных людях, которые виноваты, но их можно понять». О том, что «наказание будет суровым, состоится суд». Только всем было ясно, что этих самых виновных вешать уж точно не собираются. Потому как параллельно в газетах были и высказывания о том, что жители Винчестера стреляли из окон по солдатам «свободных полков», и всё в подобном духе. Более того, набор в эти «свободные полки» не то что не сворачивался, он всё усиливался. Янки наращивали прослойку пушечного мяса этим явно пришедшимся ко двору способом.

– Они совсем сошли с ума? – вопрошал расхаживающий взад-вперёд по моему кабинету на базе Вильям. – Полки из черномазых – уже знак скорбных разумом, но после того, что эти негры устроили в Винчестере… Их всех надо повесить! Прямо рядом со сгоревшими домами. И пусть висят на радость воронам и другим стервятникам, пока верёвки не сгниют! Остатки пусть четвероногие падальщики дожирают.

– Повесим, не в первый раз, – усмехнулся из угла привычно подпирающий стену Джонни. – Но сначала я хочу понять. Вик?

– Уж ты-то, с твоим богатым опытом… Просто поправку на масштаб сделай, и сразу прояснится.

– Кровь… Точно, пролитая кровь! Они же хотят, чтобы мы открыли на черномазых из «свободных полков» охоту. Но мы не сможем этого не сделать. Нас не поймут.

Вот, как я и говорил. Теперь хватает легкого намёка, чтобы у близкого круга мозги работали схоже с тем, к чему я привык в своём родном времени. Но вот на то, что и у кое-кого из янкесов цинизма хватит на подобный фокус, я не рассчитывал. Уж точно не в столь сжатые сроки. Интересно, кто это там насколько умный? Надо будет выяснить, ведь паровозы следует давить, пока они ещё чайники.

– Они сами играют нам на руку, Джонни! Хотят привязать к себе черномазых? Пусть. Желают вызвать на Юге волну ненависти к «свободным полкам»? Извольте получить и расписаться. Они волну вызовут, а мы её оседлаем, словно норовистую кобылу.

– Как именно? – перестав мерить шагами кабинет и сверля меня взглядом, спросил Степлтон. – Один из уцелевших той ночью в Винчестере уже здесь, в Ричмонде, открыл стрельбу из двух револьверов по попавшимся ему на глаза неграм. И ни один суд сейчас не признает его виновным в большем, чем просто нервный срыв и нанесение ущерба… Господи, да с него и компенсацию-то требовать сложно! И это только начало, Виктор, только начало. Дальше будет хуже. Я слышал разговоры о том, что «надо перебить черномазых ещё до того, как они попробуют сделать это с нами». Плантаторам это не понравится. Опасно!

– Знаю. Но опасность и большой выигрыш всегда рядом находятся, – подмигнул я опешившему Вильяму. – Не зря ведь некоторое время назад я говорил журналистам, что негров после победы надо того, на север, в США. Но не просто так, а стребовав за каждую черномазую образину более чем достойную цену. Горе побеждённым! Затеяли войну, поставив целью освобождение негров? Получите их в подарочной упаковке, только оплатить не забудьте.

Джонни на несколько секунд прикрыл глаза. Беззвучно шевеля губами, после чего вымолвил:

– У нас в Конфедерации почти четыре миллиона негров. Пусть даже по тысяче долларов серебром или золотом за каждого… Четыре миллиарда долларов! Сколько лет янки будут это выплачивать?

– Много, друзья мои, очень много. Зато платежами такого рода мы на долгие годы в корне уничтожаем любую угрозу с их стороны. Жирок накапливаться не будет, который можно пустить на армию и флот. А Британия… Дельцы Сити и даже королева Виктория не будут с ложечки выкармливать тех, кто нужен им зависимыми и покорными вассалами. Нельзя забывать и про то, что отказаться от такой частично замаскированной контрибуции янки будет очень сложно. Как ни крути, а они официально объявили освобождение негров одной из целей войны. Хотели? Вот пусть и хлебают помои полной ложкой.

Говоря это, я вспоминал франко-прусскую войну. Ту самую, после которой разгромленная Франция была придавлена огромной контрибуцией и потеряла бы всякое влияние… не вступись за них, вопреки любой логике и здравому смыслу, Россия. Впрочем, случилось сие непотребство исключительно из-за интриг франкофила и откровенного агента французского влияния канцлера Горчакова.

Тогда контрибуции Германией всё же были получены, оказав благотворнейшее влияние на промышленный подъём рейха. И примерно подобную модель я рассчитывал применить и для нашего случая. Всё, что требовалось – завершить войну на громкой мажорной ноте. Например, тем же взятием столицы, к чему мы, собственно, и готовились.

Хорошо готовились, качественно. Послы Испании и России уже высказали своё согласие на проведение конгресса на Кубе, в Гаване. Разумеется, такое событие не могло состояться моментально, требовалось определённое время на подготовку. К тому же без участия Франции и Британии тоже никак не получалось обойтись. Обе эти страны имели немалые интересы в обеих Америках, а потому выключить их из переговорного процесса можно, но лучше не нужно.

Госсекретарь Тумбс вертелся, словно белка в колесе. Если раньше у него было просто очень много работы, то теперь он тонул в ней, одни уши виднелись, да и то краешком. Постоянное общение с послами, необходимость согласовывать разные мелочи. Однако… Переговоры в Гаване были назначены на десятое октября, но с одним условием. Каким? Никакого прекращения войны на время проведения переговоров, хотя янки от подобного были далеко не в восторге. Вместе с тем понимали, что это обязательное условие со стороны Конфедерации.

А конгресс обещался быть знатным! Разумеется, сами монархи и президенты туда отправляться не собирались, но вот своих министров иностранных дел пошлют все заинтересованные стороны. Как ни крути, а со времён Парижского конгресса это было самое значимое событие в мире дипломатии и высокой политики. По сути рушилась вся система, выстроившаяся в пределах американского континента уже довольно давно. С треском рушилась, угрожая похоронить под обломками интересы очень многих влиятельных персон. Вот они – персоны эти самые – и стремились хоть как-то смягчить урон, а может, и приобрести что-то иное взамен утраченных позиций. Что ж, некоторым это удастся, а вот другим будет мучительно больно за бесцельно потраченное время и усилия.